Ревизор: возвращение в СССР 47 - Серж Винтеркей

же знаю, что тебе этот МГИМО вообще не упал, и ты себя вполне комфортно в МГУ чувствовал. Ну, менее комфортно после того, как Гусев сказал эту конференцию организовывать по научению моего отца, как мы с тобой догадались…

– Да не, что ты, ты мне ничего не должен, – смущённый моими словами, сказал Витька, и тут же попытался перевести разговор на другую тему. Он реально серьёзно очень смутился. У него аж уши покраснели. – Кстати, как Галия и дети? Хорошо отдохнули?

– Ты разговор‑то не переводи, – улыбнулся я. – Короче, то, что я сказал, ты слышал. Ты тоже мой лучший друг. И отнесись серьёзно к услышанному: всегда, если нужна моя помощь, обращайся. Если я жив и в состоянии это сделать, я это сделаю. И обижусь, если узнаю, что мог помочь, а ты не сказал.

– Ладно, ладно, хватит об этом, – сказал Витька, по‑прежнему смущённый. Но видно было по лицу, что он очень доволен моими словами. А то он, наверное, действительно свой поступок уже дурацким стал считать. Что же в нём дурацкого, если это самопожертвование ради друга? – подумал я.

И у меня в душе приятное такое чувство появилось: сумел я всё же вокруг себя настоящих друзей завести, которые делом доказывают, что они ради меня практически на всё готовы.

А ведь сколько вместо настоящих друзей у людей обычно рядом попутчиков, которые на словах что угодно сказать могут, а когда дело дойдёт до настоящего большого поступка ради друга – тут же моментально исчезнут в неизвестном направлении. Что я, по прошлой жизни, что ли, не знаю, как это бывает? Знаю, конечно же, прекрасно.

Тем более приятно, что для Межуева я ставка на будущее, поэтому он меня вытаскивал. Для Захарова – я выигрышная ставка и на настоящее, и на будущее. А Витька Макаров – просто без всякой корысти это сделал…

– Слушай, Вить, – сказал я. – Похоже, зря мы ничего выпить не заказали. Кто же знал, что тост появится такой актуальный?

К счастью, официант неподалёку крутился. Стоило мне только посмотреть на него и помахать рукой, как он тут же появился перед нашим столом.

– Ну что, Витя, как твои планы на вечер? Водка, коньяк, или вино будут уместны? – спросил я при нем.

– Вина красного можно, – застенчиво сказал тот.

– Дайте нам два бокала вина, – велел я.

Есть небольшая проблема, конечно. Я же даже после бокала вина принципиально за руль не сажусь. Придётся машину тут оставить и на встречу с Румянцевым пешком пойти, к счастью, тут близко совсем. Ну, там я пить ничего не буду. Просидим мы с ним час‑полтора, потом обратно сюда вернусь. Как раз уже к тому времени от этого бокала красного в организме ничего не останется.

Ну да, не водичкой же такой повод, как настоящий поступок во имя мужской дружбы, отмечать.

Две минуты – и вино появилось перед нами.

Я поднял бокал и сказал:

– Ну что, Витя, смотрю на тебя и вижу, что ты уже действительно мужчина. Давай этот тост за тебя, за настоящего друга и настоящего мужчину, способного не только на слова, но и на доказательства своей дружбы.

Выпили.

Я решил больше его не смущать разговорами на эту тему. Вполне достаточно того, что я уже сказал. Дальше это уже только в досужую болтовню может превратиться.

– Ладно, перейдём к деталям всей этой кубинской истории. Так и что, твой отец действительно ходил к Громыко? – спросил я друга.

– Да, ходил. А и, кстати, Паша, такой момент сразу, чтобы ты знал на будущее. Фадеев, наш парторг из МГУ, написал для Громыко специально для того, чтобы тебя утопить, совершенно поганейшую характеристику. Отец её просмотрел, и у него впечатление создалось, что там только не хватает того, что ты румынский шпион и вообще поступил в МГУ сугубо для того, чтобы полностью парализовать его деятельность.

– Фадеев, – неприятно удивился я, вспомнив улыбчивого парторга. – Вот же сука...

– Ну, отец примерно так и сказал. Так что имей в виду, когда с ним общаться будешь или какие‑то вопросы утрясать…

– Ну, теперь мне хочется с ним только один вопрос утрясти, совершенно по‑мужски, – нахмурившись, сказал я.

– Не, Паш, ты чего задумал? – вскинулся испуганно Витька. – Не вздумай какую‑нибудь глупость сделать, из‑за которой тебя точно из МГУ отчислят. Я ж тебе не для этого это рассказал.

– Вить, ну что ты, успокойся! Ты что, вообразил, что я морду пойду ему бить? Есть просто разные возможности ему в ответ тоже жизнь испортить за такой активизм однажды. Но что интересно, с чего он вообразил вообще, что меня так легко утопить можно будет? Очень сомневаюсь, что Громыко специально просил именно такую бумагу предоставить.

– Да, у отца по этому поводу тоже ни грамма сомнений нет, – подтвердил это Витька. – Громыко нормальный мужик. Совершенно он такими вещами не балуется. Отец сказал, что, когда он рассказал ему, что эта характеристика полностью подделана, и рассказал про твои реальные заслуги, Громыко на эту писульку очень брезгливо посмотрел. Так что даже если это вдруг кто‑то её и заказал, то однозначно без его ведома. Ну, мало ли, если так оно и было, кто‑то гнилой в его окружении завёлся. Всё в жизни бывает. Но всё же точка зрения моего отца, что это была инициатива самого парторга. Знаешь, есть такие гнилые люди, которые просто хотят услужить великим в надежде на то, что им с этого что‑то обломится.

«Я‑то знаю», – подумал я. – «Приятно, что теперь и Витька тоже об этом хорошо знает. Пригодится ему в его будущей карьере, а то уж больно он прямодушный и прямолинейный для дипломата».

Тут нам с Витькой еду принесли заказанную. Начали есть, отвлёкшись от разговора. Разговоры на такие темы сами по себе здорово аппетит пробуждают, а у нас же он и так по определению в таком возрасте зверский.

Я тут же начал осмысливать всё, что произошло. Подумал, что, наверное, не так и плохо, что вот таким вот причудливым путём Витька в МГИМО оказался…

Кое‑что он в экономике уже освоил на экономическом факультете МГУ. Всё остальное, что ему реально понадобится, в том числе если за рубеж поедет в капстрану работать, я не пожалею времени и разъясню ему при необходимости. Кто мне мешает ему персональные сжатые курсы по самым важным аспектам рыночной экономики организовать – по типу тех, которые я проводил для Фирдауса и других желающих? Тем более уже немного и навострился…

Я ведь Витьке действительно