Трудовые будни барышни-попаданки 5 - Ива Лебедева

И вот бедняжка впервые встретила мужчину из высшего дворянского сословия и гораздо старше по возрасту, но глядящего на нее не свысока. Граф, Аргентина, за океаном, горы, серебро, кони крылаты, ветры косматы… Обаял с первого натиска. И среди уютных слов затесалась не странная, объяснимая просьба, с условием — непременно завтра.

Был еще один нюанс, о котором мне следовало знать.

— Настюша, — спросила я, стараясь не покраснеть, — спрашиваю тебя как подруга и тебе даю право на любой вопрос. Когда вы вечером гуляли по набережной, у вас…

— Хоть голову и потеряла, но этого не было, — ровным тоном ответила Анастасия. — Перед вами виновата, Эмма Марковна, перед мужем — нет. Даже милым-любимым этого графа не назвала.

Ну хоть этого греха не случилось. Но что делать-то?

— Эмма Марковна, мне собираться, новое место искать? — спросила Настя. И вдруг всхлипнула, даже зарыдала. — Как я Ивану скажу? Он же, муженек мой, не знает. И как ему объяснить?

Кстати, да, Эммочка, поторопилась ты со свадьбой. Две судьбы в твоем приговоре.

И я, не думая, правильно ли это, хороший ли это менеджмент, просто обняла девочку и плакала с ней пару минут. Причем искренне — меня-то с супругом тоже сейчас гонят.

Потом сказала:

— Анастасия, я твоего мужа назначу временным управляющим на Егорьевский завод. Сама знаешь, какие там дела. Поедешь с ним, наведешь порядок. Все его приказы и решения — твои. Там правда непростая ситуация, лучше тебя никто не справится.

Настя кивнула, улыбнулась сквозь слезы.

— Спасибо, Эмма Марковна. А я… А я еще вас увижу когда-нибудь?

— Конечно, милая моя. — И я обняла Настю еще раз.

На рассвете Анастасия и ее супруг отбыли. А мы — вечером.

Что же касается управителя головного питерского офиса, то я решила вопрос просто: выдернула из Приволжского офиса его руководителя — Алексея. Алексейка, встретивший меня гренками в первый день по приезде, остепенился, выучил два языка, носил пышные бакенбарды — прикрыть обожженную щеку. Дала ему два дня, не столько на сборы, сколько на поиск преемника по своему выбору и введению того в курс дел.

Глава 43

Не считая расставания с Настей, отъезд прошел благополучно. Разве что чуть не забыли ребенка в Аничковом дворце. В тот вечер, когда нам объявляли приговор к изгнанию, Сашка-царевич увлек Сашку-сына к своему папеньке, отходящему от наркоза. У меня отложилось в голове, что сыночку гостить у друга еще сутки. Лишь в Новой Славянке сообразила, что через сутки нам следует быть в пути. Опять плыть на Фонтанку — малого-то верните?

Не пришлось. Сашку доставили царской каретой на следующее утро. Был он печальным и важным: печальным — от преждевременного расставания с тезкой, важным — от порученной миссии. Передал мне на словах благодарность от Николая Палыча: голова ясная, зубы не болят. Еще его императорское высочество сожалеют о случившемся, а странных и вздорных слухов не желают ни знать, ни слышать.

Царевич расставался в слезах. Пять раз спросил: когда опять увидимся? Сашка обещал, что непременно, уже этой осенью. Если бы я могла проинструктировать сына, то посоветовала бы сказать: все зависит от бабушки Марии Федоровны. Ну и от дяди, тоже Александра.

Нет, не сказала бы. Зачем омрачать детскую дружбу интригами возрастных дядь и теть?

* * *

Любопытно, что «вздорные слухи» дошли до уезда в самом искаженном виде. И соседи-помещики, и губернские власти не могли понять, что же это — отпуск или ссылка? Поговаривали, что я с мужем, то ли благодаря паровой машине, то ли электрической, получила пророчество о судьбе царя. А также другое, серьезно обидевшее Аракчеева. Потому нас и попросили покинуть столицы.

Соседей раз в неделю принимать приходилось. И отвечать на застенчивые вопросы. Но я достаточно скоро выработала формулу ответа. Конечно, шепотом, в уголке, наедине.

— Иван Спиридоныч, давайте честно: если у вас выйдет недоразумение с Аракчеевым, чем вы можете его одарить? Тысячей ассигнаций, кадушкой масла, бочонком рыжиков соленых? Если мне разрешили в свое поместье уехать, подумайте: вас куда отправят, если вы узнаете царскую тайну? Слышали про полуостров Камчатка?

Иван Спиридонович что-то про Камчатку слышал, прикрывал рот ладонью и расспросы прекращал.

* * *

Время от времени я и сама задумывалась о своих импровизированных пророчествах. Самый непростой случай, конечно, был с царем. Когда-то, в уже далеком 1812 году, понадобились совокупные уговоры всего двора и генералитета, чтобы Александр Палыч покинул театр боевых действий и не мешал Барклаю, а потом Кутузову одолевать Наполеона. С той поры царское упрямство затвердело, и нынче, пожалуй, все пророки и святые старцы не убедили бы императора отказаться от задуманной поездки.

Повторно предупреждать Аракчеева, как и его любовницу-садистку, я не собиралась. Пусть госпожа Минкина получит то, что причитается. Если кого спасать в этой ситуации, так это несчастную дворню. Но не скажешь же людям: «Зарежете эту тварь — вас кнутом забьют». Историю я помнила плохо, и все же в голове отложилось: не заговор это был, а моментальная реакция на особо изощренное мучительство.

И чаще всего обращалась мыслями к своему пророчеству № 3. Очень грустная история. Из тех, которые не разрядить, даже если была бы с супругом неотлучно в Питере. А уж здесь, в Голубках…

История, между прочим, очень хорошо характеризующая специфику российской элиты и объясняющая причины общественного недовольства. Я тоже слышала о ней когда-то; здесь же удалось встретить героев. В том числе и юношей, которым этот сентябрь не пережить.

Однажды Владимир Новосильцев заглянул в имение генерала Чернова, познакомился с дочкой Екатериной, влюбился, через четыре дня сделал предложение. Разница в возрасте — девять лет, он флигель-адъютант, она генеральская дочь, внешне посмотреть — равный брак. А вот мамочка Новосильцева взбеленилась и объявила его мезальянсом.

С чего это? Отец Кати — Пахом Чернов, до 1804 года, когда царь даровал ему, коллежскому советнику, потомственное дворянство, неизвестный. Может даже, происхождением простолюдин. Потом — полковник Петербургского ополчения в 1812 году, подвиги, награды, чин генерал-майора. Но ни знатных предков, ни денег.

Новосильцева — урожденная Орлова, не из таких мелкопоместных Орловых, как мой супруг, а «настоящих», всемирно знаменитых, тех самых братьев, что замутили заговор в пользу Екатерины, еще не ставшей Великой. Свергли Петра III, который под их надзором благополучно скончался в Ропшинском дворце от внезапного приступа. Плюс Григорий Орлов утешал царицу и доутешал до внебрачного сына.

Сколько на