Начальник милиции. Книга 5 - Рафаэль Дамиров

— А! Не переживай. И Галке тоже достанется, — хмыкнул здоровяк, отодвигая со своего пути интеллигента.

Я тем временем освободился от пальчиков Алены и готов был вступить в поединок с бугаем, но любопытство взяло верх. А сможет ли мягкотелый интеллигент все разрулить? Уж больно бодро он взялся за дело. Видимо, верит в себя, и не на пустом же месте его уверенность. Не мальчик уже.

Нет, морду он набить не смог бы, даже если бугай был бы раза в два поменьше себя самого, но сила Артищева не в кулаках, а в другом. Как у любого журналиста — его сила в сокрушительном слове. И вот этим самым словом главред стал бить оппонента.

— Послушайте, гражданин, — заявил Захар Елизарович, — это уважаемый артист. Можно сказать, всесоюзная знаменитость. Если вы хоть пальцем его тронете, то вас ждут огромные неприятности. Вы, я вижу, на северах работаете, а здесь проездом? Так вот, сначала вас посадят на пятнадцать суток за хулиганство, а потом я соберу подписи негодующих граждан и свидетелей, что вы устроили дебош в ресторане с целью причинить злостный и непоправимый вред советской эстраде в лице нашего сегодняшнего гостя. И тогда вас непременно исключат из партии. Я вижу, что вы не простой работяга, а занимаете должность немаленькую, следовательно, состоите в партии. Сами понимаете, что после исключения вы долго не продержитесь на своей должности.

— Из партии исключат? — хмуро пробормотал бородач, почесывая репу.

— Именно… Я сподвигну общественность, поверьте. В городе я человек не последний.

— С работы выгонят? — хмурился бугай.

— А вы как думаете? — прищурился главред. — Сами подумайте. Морально неустойчивая личность, которая недостойна иметь партбилет, разве может руководить коллективом?

— И пятнадцать суток дадут?

— И на общественные работы вас из КПЗ выводить будут вместе с суточниками, — продолжал умело нагнетать Артищев. — Вам будет очень стыдно красить бордюры на глазах у граждан, среди которых вы совсем недавно были уважаемым членом общества. И потом… Зачем вам такая женщина, которая вас не уважает? — Артищев кивнул на кудрявую, что действительно буквально липла к Тулушу.

— Ты прав, хмырь, — кивнул бугай. — Галка мне не нужна. После того, как она к узбеку сбежала. На фига мне такая баба?

— Рад, что я вас убедил, — довольно потирал руки Артищев.

— А вот бордюры я бы покрасил…

— Что? — редактор снял очки, будто они ему мешали убеждать оппонента, и вовремя.

— Я говорю, — ухмылялся здоровяк, — давненько я ничего не красил. И в партии никогда не состоял. Держи плюху!

Бам!

Здоровяк зарядил кулаком редактору прямо в глаз. Интеллигент отскочил помятым мячиком и распластался на полу.

— Убили! — заверещал кто-то из посетителей. — Вызовите милицию!

— Спокойно, товарищи! — я вскочил. — Милиция уже здесь.

Пока Артищев, охая, поднимался с помощью Зины и Алены, я кинулся наперерез нефтянику, который уже почти приблизился к колечку женщин вокруг Тулуша. Салчак ни о чем не подозревал. Улыбался и что-то там поддакивал дамам.

— Гражданин! — настигнув, дернул я за плечо бугая.

— Чего? — пробасил он, разворачиваясь ко мне.

— Вы задержаны, милиция…

— Да пошел ты! — бросил он с пренебрежением и врезал в глаз мне тоже.

Вернее, он думал, что врезал, потому что кулак просвистел именно в район моего левого органа зрения. Но я был начеку. Отклонился в сторону и дал в ответочку. Хорошо так дал. Прямым в челюсть. Бил, не скупясь. Уже подумывал, как бездыханное тело потом в чувство приводить и в бобик паковать.

Бам!

Чуть казанки себе не отбил, потому что детина, на мое удивление, не отпружинил от удара. А остался стоять неподвижным баобабом.

Говорила мама, не дерись с баобабами… Черт! Он даже не шелохнулся. Это же сколько мощи в этом мужике!

Бам!

Ударил я второй раз, уже в живот, надеясь пробить ему дыхалку. Но — что слону дробина.

— Гы-гы… — лыбился тот, замахиваясь на меня.

Делал это не торопясь, будто смаковал. Еще секунда — и его кулак снова полетит мне в морду. Но дожидаться я не стал.

Н-на! — ударил подъемом стопы в уязвимое место баобабу между корней. Тот пискнул удивительно высоким голосом (разве что женские партии петь) и тяжело рухнул, словно срубленное дерево. И теперь уже аплодировали мне.

Эх… Хороший сегодня получился вечер. Насыщенный.

— Вызови наряд милиции, — распорядился я, когда к нам подскочил ошарашенный официант.

А я сидел на поверженном богатыре и надевал ему наручники. Наручники теперь я всегда носил с собой. Привычка ментовская выработалась. Частенько и пистолет брал, но сегодня был без него, за ненадобностью, ведь что может случится в ресторане? Время сейчас спокойное, а люди добрые.

— Убью! — ревел тем временем подо мной баобаб, скрежеща зубами в бессильной злобе.

Задержанного я сдал коллегам, что прибыли на УАЗике очень оперативно. Артищева поблагодарил за смелость. Тот сидел и моргал лишь одним глазом, ко второму была приложена замороженная рыба:

— Возмутительно! — тряс он бородкой. — Какие иногда бывают недалекие граждане. Я ему обрисовал все последствия, однако он не отказался от своего хулиганского плана!

— Просто он не бригадир и не начальник, — успокоил я редактора. — А обычный работяга. И, тем более, уволился сейчас. Вернулся домой с заработков, деньги, как видите, транжирит.

— Вот как? — моргал Артищев. — Тогда все понятно… Ну что же, осечка вышла. А вам спасибо, Александр Александрович, я чувствую себя отомщенным. Ловко вы его по детородному органу ногой ударили. Я думал, он вас раздавит — вон какой огромный.

— Крепкий мужик, — кивнул я. — Но все хорошо закончилось. А за сим предлагаю выдвигаться домой. Время уже позднее, да и вечер, считаю, удался.

Зина с Тулушем сидели рядышком, как воробушки, и о чем-то переговаривались, никого не слушали, были заняты только собой. Алена, едва я сел, схватила меня под руку и так и держала будто боялась, что я снова ввяжусь в какую-нибудь драку.

— Да! — поддержал Артищев. — Хорошо посидели. Официант! Счет, пожалуйста.

— Предлагаю разделить его, — снова попробовал я взять на себя финансовую нагрузку.

Всё-таки весь этот поход в ресторан придумал я.

— Нет, нет, нет! — зачастил собеседник. — Я не пустобрех, я плачу. Это моя благодарность вам.

— Ну, как знаете,