Бастард Александра - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

«Этим четырнадцать-пятнадцать! — оцениваю на глаз их возраст, но меня они не интересуют. — Старшаки не воспримут мои слова всерьез, по-любому!»

Поэтому направляюсь к своим ровесникам. Те уже заметили меня и с интересом рассматривают.

Останавливаюсь в шаге от них и надеваю на лицо радушную улыбку.

— Привет, пацаны!

Вся компания тут же переводит взгляд на крепкого паренька лет тринадцати с длинными светлыми волосами. На их лицах — только один безмолвный вопрос: как нам реагировать на чужака⁈

Из этого я делаю вывод, что этот крепыш и есть вожак стаи.

Перевожу на него дружелюбный взгляд и протягиваю руку.

— Привет, я Геракл!

Мальчишка напротив смотрит исподлобья и полностью игнорирует мою протянутую руку.

— Это ты что ли персидский ублюдок царя Александра⁈ — цедит он сквозь зубы. — Чего приперся⁈

«Оппа на! — мысленно реагирую на неприкрытую враждебность. — Прям вот так сразу⁈»

Понимаю, что меня провоцируют на драку, и, раз уж она становится неизбежной, то желательно сделать так, чтобы на меня не навалилась вся кодла разом, а бой прошел один на один.

Сжимаю протянутую ладонь в кулак и гордо вскидываю голову.

— Да, ты прав, я сын Великого царя Александра и внук знаменитого полководца Артабаза! — Открытая улыбка на моем лице сменяется презрительной усмешкой. — А тебя, судя по всему, прижили от черной рабыни на заднем дворе!

Я оскорбляю мальчишку специально; мой уличный опыт подсказывает, что это наилучший способ перевести конфликт в драку один на один. Оскорбление нанесено лично вожаку стаи, и для поддержания своего авторитета смыть его он должен самолично, без помощи кого-либо еще.

Вижу, как малолетний главарь покрывается багровыми пятнами гнева и не может найти слов от тяжести нанесенного оскорбления.

«Это хорошо! Ярость — плохой советчик!» — иронично усмехаюсь про себя.

Парень напротив выше меня на полголовы и, явно, тяжелее килограмм на десять, но я полон оптимизма! Во-первых, я уже далеко не тот Геракл, что был полтора года назад! Бег, верховая езда и бесконечные тренировки закалили тело, а уроки фехтования выковали глазомер, реакцию и чувство дистанции. Сегодня я чувствую себя даже увереннее, чем в годы своего школьного детства, когда драка была чем-то обыденным и привычным.

Белобрысый наконец-то отошел от шока и выдавил из себя:

— Ты, ублюдок, кровью умоешься!

Растягиваю рот в издевательской усмешке.

— Разве что твоей, жирдяй!

Пацанва за спиной своего главаря уже растянулась в полукольцо и в предчувствии жаркой схватки начала подбадривать его криками:

— Проучи его, Певкест!

— Дай ему как следует!

Крики товарищей послужили сигналом, и белобрысый кинулся на меня, норовя свалить на землю напором и массой.

К плотной борьбе я готов так же, как и к обмену ударами. У меня есть в запасе пара приемов из тех, что еще в детстве никогда не подводили.

«Борьба так борьба!» — шепчу про себя и встречаю противника плотным клинчем, не уступая ни шагу.

Тот давит, норовя сломать мое упорство, и вот теперь я чуть уступаю. Почувствовав слабину, обрадованный крепыш давит еще сильнее, и, ловя этот момент, я резко падаю на спину, увлекая за собой своего противника. Тот летит вниз прямо на мои подставленные ноги, и мне остается лишь перебросить его через себя. Его инерция плюс распрямившаяся пружина моих ног — и крепыш брякается на землю где-то у меня за головой. Теперь самое главное — вскочить первым!

Стремительно переворачиваюсь и бросаюсь вперед. Белобрысый еще ошарашен падением и своей неудачей. Не даю ему очухаться! Захватив шею в жесткий зажим, вытягиваюсь перпендикулярно его телу.

Это стопроцентный вариант! Даже если противник тяжелее тебя и сильнее, из такого захвата не выбраться. Проверено на деле! Лучше этого только заломить руку на болевой, но для такого приема нужен устойчивый навык, а у меня уж слишком давно не было практики. Захват шеи куда проще, но зато менее надежен, ведь руки у противника остаются свободными!

Чувствую, как подо мной выгибается тело главаря; он пытается сбросить захват, но это — тухлый номер. Я всей своей массой держу лишь его голову и плечи, и пересилить меня ему не удается.

Отчаявшись скинуть навалившееся тело, белобрысый попытался вывернуться, но тут снова облом. Как выскользнуть из захвата, если противник держит тебя за шею! Так можно и без головы остаться!

Парень подо мной не сдается и, отбросив попытки скинуть с себя врага, решил вцепиться мне в глаза или рот. Эта тактика — самая опасная, потому что, в отличие от моих, его руки свободны, и он может дотянуться до моего лица.

По максимуму закрываюсь спиной и плечами, но пальцы белобрысого все равно достают и пытаются порвать мне рот или надавить на глаза. Против этого только один прием — придушить гаденыша! Тут хорошо бы не перестараться, дабы он, чего доброго, богу душу не отдал!

Сдавливаю противнику шею, одновременно прижимая подбородок к груди и пряча лицо от пальцев, пытающихся причинить мне максимальную боль. Захват изначально у меня вышел удачный — кадык мальца прямо на сгибе локтя, — и я давлю до тех пор, пока не чувствую, что паренек подо мной начал затихать.

«Ага, стоп!» — говорю себе и ослабляю хватку.

Парень не реагирует, и, встревожась, я расцепляю руки и приподнимаюсь. Освобожденный противник тут же перекатывается на живот и, закашлявшись, начинает судорожно глотать ртом воздух.

«Живой! — с облегчением выдыхаю я. — Ну и слава богу!»

Вскакиваю на ноги, готовый к продолжению, и только тут замечаю, что те парни постарше, что стояли в стороне, теперь тоже здесь и пристально рассматривают меня в упор.

Самый рослый из этой троицы, чернявый, на вид лет пятнадцати-шестнадцати, вскинул на меня насмешливый взгляд.

— Ты где драться-то так наловчился?

Отвечаю ему такой же ироничной усмешкой.

— Да так, были учителя!

— Аааа! — протянул рослый, а второй, поменьше, но пошире в плечах, вдруг влез с вопросом:

— А ты че, действительно, царский сын⁈

Для меня эта тема опасна; каждое упоминание о моем родстве с Аргеадами несет для меня угрозу, но сейчас отказываться от «родителя» нельзя.

Снимаю улыбку с лица и гордо вскидываю голову.

— Да, я сын Великого царя Александра!

Широкоплечий дурашливо осклабился.

— А че ты тоды здесь, а не в Вавилоне⁈

«Блин! — мысленно ругаюсь на самого себя за беспечность. — Вот что ему сказать⁈ Прячусь от убийц! Вряд ли такой ответ