Граф - Роман Валерьевич Злотников

он хоть что-то из рассказанного — тайна, покрытая мраком. Данька и не интересовался… Но, как бы там ни было — третий, четвёртый, пятый и шестой ребёнок в семье императора появились именно что с такой разницей. Впрочем, поскольку Данька совершенно не помнил когда там у Николая рождались дети в той, прежней истории, всё могло идти вполне себе естественным путём…

— Ну так что, чем угощаешь?- снова насел Мишка. Даниил вздохнул и, выйдя из-за стола, подошёл к буфету, стоящему у дальней стены. Достав оттуда бутылку характерной формы и несколько фужеров, он расставил их на столе и сорвал фольгу с горлышка бутылки. Хлопок пробки, пузырьки…

— Ну, за второго наследника!- резюмировал государь, поднимая фужер и делая глоток. После чего хмыкнул и поднял бутылку, разворачивая её этикеткой к себе.

— Абрау-Дюрсо? А где это?

— На Кавказе.

— На Кавказе?- изумился Михаил.- У нас на Кавказе делают шампанское?

— Именно у вас и делают,- усмехнулся Данька.- Я взял в аренду небольшое поместье на кабинетных землях, которые образовались после переселения черкесов в Османскую империю[1] и заложил там небольшой виноградник.

— А почему там?- заинтересовался Михаил. Данька пожал плечами.

— Ну, француз, который у меня этим занимается, сказал, что там для винограда очень хороший климат и подходящие почвы. У меня нет причин ему не доверять…- а Николай бросил на Даниила острый взгляд, на который тот только прикрыл веки. Мол — да, в будущем у нас там тоже делают вино…

Естественно, работать в этот день Данька больше не смог. Потому что после коротких посиделок они выдвинулись к Борелю в «Роше-де-Канкаль», где загул разросся в численности и продолжился до часу ночи… И стоил он новоиспечённому отцу почти восемнадцать тысяч рублей. Ну дык не хухры-мухры — сам император гулял! А потом все продержавшиеся до этого времени забрались в коляски по ехали смотреть на разводку моста…

Ну да — после того как Николай озадачил его мостом в Варшаве, в эту тему пришлось впрягаться по полной. Так что первый в Петербурге постоянный каменный разводной мост с металлическими пролётами в этом варианте истории был построен в конце прошлого, тысяча восемьсот сорок третьего года… Вернее, мостов было построено два — Дворцовый и Биржевой. И ещё два строилось — короткий через реку Карповку, с Петербургского на Аптекарский остров, и ещё один большой — через Невку, с Аптекарского на Выборгскую сторону. Потому что если уж делать — так делать. Тем более, на Выборгской стороне располагался Гельсингфорский вокзал, добираться до которого из дворца до постройки мостов приходилось на паровом катере. А потом идти пешком через привокзальную площадь от пристани до вокзала. А впереди ведь времена террористов мать его…

Мосты получились красивые. И заметно попомпезнее чем те, которые он помнил — с массивными фонарями, колоннами, портиками, лепниной. Ну да тот Дворцовый мост, который он помнил, строился уже где-то в начале следующего, ХХ века, когда в моде был модерн, а этот — был построен почти на семьдесят лет раньше, и сейчас правил бал романтизм с остаточными признаками классицизма… Но, по большому счёту, ему понравилось то, что получилось. Впрочем, не только ему одному. Эвон, император с братцем тоже с удовольствием пялятся. А Сашка Пушкин целую оду накатал… Ему вообще жизнь в Калифорнии, похоже, на пользу пошла. И на вертихвостке Гончаровой не женился, и на дуэли не погиб, а уж столько стихов успел накропать — издаётся как не в себя! И новые пишет. Причём, классные — сильные, зовущие, имперские… скорее в стиле Киплинга, нежели «Евгения Онегина». Ну, или его же — Сашки стихотворения «Клеветникам России», которое он здесь, естественно, не написал. Потому что во время польского мятежа был ещё в Калифорнийской губернии. Но, с другой стороны — всё к лучшему. Насколько помнил бывший майор — в той, иной истории Дантес его грохнул где-то в конце тридцатых, а тут уже вовсю сороковые идут — а он жив, здоров и крепок!

Дворцовым и Биржевым новые мосты стали потому как рядом с ними располагались именно что Зимний дворец и биржа, а ещё потому, что Данька не стал менять ни привычные ему названия двух первых мостов, ни их расположение. Да и конструкции обоих мостов так же были очень похожи — оба были разводными… Хотя насколько отличались «начинки» этих мостов от тех которые были построены в его истории — можно было только гадать. Вероятно, намного. В конце концов, эти мосты строились на несколько десятков лет раньше своих аналогов. И, вероятно, к тому моменту подобные механизмы уже производили если не серийно, то, как минимум, уже не один раз. Пока же разводных мостов таких размеров в мире никто ещё не строил. Россия снова сотворила что-то, что ранее никто не делал… Так что всю «начинку» инженерам-проектировщикам «Павловских механических заводов» пришлось создавать самостоятельно. Но только этим дело не ограничилось.

Дело в том, что берег в месте строительства Биржевого моста и далее в сторону Финского залива занимал Санкт-Петербургский порт. Да-да, он располагался именно там — на стрелке Васильевского острова… Поэтому Даньке, как Министру путей сообщения, пришлось озадачится его переносом. А вы представляете что такое перенести порт? Да ещё такой как Санкт-Петербургский через который проходила почти половина международного трафика грузов страны!

Впрочем, совсем уж на пустое место его переносить не требовалось, потому что юго-западнее петербургских предместий уже давно существовал собственный Данькин порт, который он построил ещё тогда, когда заводы в Сусарах только закладывались… Тем более, что туда уже была протянута ветка от речного порта в устье реки Мги. Впрочем, этот порт, похоже, доживал последний год. Его пропускной способности уже было явно недостаточно, а уж когда заработает новый порт Санкт-Петербурга — то он и вовсе захлебнётся. Так что в настоящий момент Данька поспешно строил новый порт в районе Шлиссельбурга…

Впрочем, с новым морским портом тоже всё было пока не очень хорошо — несмотря на то, что доступ к Гутуевскому острову, вблизи которого и строился новый порт, был куда легче и удобнее, нежели к стрелке Васильевского, Невская губа из-за малых глубин вообще была не слишком приспособлена для крупных кораблей. Причём настолько, что не смотря на наличие порта более двух третей торговых кораблей разгружались и загружались в Кронштадте[2]… что явно не шло на пользу военно-морской базе. А те, кто, всё-таки, хотел разгрузиться или загрузиться именно в Санкт-Петербурге, зачастую вынуждены были использовать камели[3]. И даже