Воронцов. Перезагрузка. Книга 4 - Ник Тарасов

— А толщиной каким металл будет, Егор Андреевич? Как говорили — в полпальца?

— Именно так, — подтвердил я. — В полпальца толщиной. Для печи в самый раз будет — и не прогорит быстро, и нагреваться будет хорошо.

Илья почесал бороду, задумчиво глядя на уже заготовленные брёвна:

— А сколько листов-то будет? Хватит ли на всю печь?

— Должно хватить, — ответил я. — Я велел взять с запасом. Если что, можно будет и местами камнем обложить, глиной обмазать.

Мужики согласно закивали, продолжая свою работу. Я же подошёл к тому месту, где уже начали выкладывать первые бревна под баню.

— И ещё хотел вас попросить, — продолжил я, обращаясь к мужикам, — чтоб кто-то сделал тазы деревянные в баню, да чтоб Степан озадачил ребятню, чтоб веников дубовых да березовых десятка по три нарезали и насушили. А то какая баня без веников.

— Это верно, — усмехнулся Пётр. — Без веника что за баня? Так, только водой поплескаться.

— А насчёт тазов, — вмешался Илья, — так Мишка это дело хорошо знает. Он по дереву тот еще мастер — с тазами справится. Древесину подберём — липу. Она для этого дела самая подходящая: и лёгкая, и не трескается от воды.

— Вот и ладно, — кивнул я. — Передайте ему, пусть делает. А веники пусть ребятня собирает. Тогда и в бане дух будет правильный. Конечно не лучшее время для сбора березовых веников, но пусть стараются помоложе ветки брать.

Мы ещё немного обсудили детали строительства, и я отправился дальше по своим делам. Нужно было проверить, как идёт работа на лесопилке, да и с Семёном поговорить насчёт новой партии стекла.

День клонился к вечеру, когда я, возвращаясь от лесопилки, заметил, что возле ангара началась какая-то нездоровая суета. Люди сбегались туда, слышались встревоженные голоса, кто-то куда-то бежал. Я почувствовал, как внутри всё напряглось — что-то случилось, и, судя по всему, что-то нехорошее.

Я решительным шагом направился туда, пробираясь сквозь собравшуюся толпу. Люди расступались, пропуская меня. В центре этого скопления народа Захар хлопотал над лежащим на земле человеком. Приблизившись, я узнал в нем Ивана. Тот был побит и сильно ранен, лицо в крови, рубаха разорвана и тоже в тёмных пятнах. Но, несмотря на тяжёлое состояние, он находился в сознании. По всему было видно, что сам дошёл от леса к деревне, но на последних силах.

— Что случилось? — спросил я, опускаясь рядом с раненым.

Захар, не прерывая своего занятия — он промывал раны Ивана чистой водой и прикладывал к ним какие-то травы, чтобы остановить кровотечение, — коротко бросил:

— Напали на него. Еле живой дошёл.

Иван, услышав мой голос, попытался приподняться, но Захар мягко, но настойчиво удержал его:

— Лежи, не дёргайся.

Иван, повинуясь, откинулся назад, но говорить начал, хотя каждое слово давалось ему с трудом:

— Егор Андреевич… Как обычно… в стороне от обоза проводил его… пару вёрст. — Он закашлялся, и на губах выступила кровь. Захар дал ему воды, и Иван, сделав глоток, продолжил: — А когда назад ехал… то заметил… что за обозом три мужика каких-то наблюдают.

Он снова закашлялся, и я жестом попросил его не напрягаться, но Иван упрямо продолжил:

— Выдали те себя… не ожидали, что я в стороне… по лесу буду ехать верхом… А те с опушки… провожали уходящий обоз.

Я нахмурился, внимательно слушая. Вокруг нас собрались мужики, женщины стояли чуть поодаль, крестясь и шепча молитвы.

— Ну, я и спросил… кто такие… да что нужно на земле боярина Воронцова, — продолжал Иван, всё больше бледнея. — А те… в бой полезли… Один с пистолем стрельнул… да только в шею коня попал. Я на саблю их взял… да только и сам целым не вышел.

Иван замолчал, тяжело дыша. Было видно, что каждое слово даётся ему с огромным трудом. Захар, не прекращая обрабатывать раны, спросил:

— Удалось их допросить?

Иван слабо кивнул:

— Да… один при смерти был. Сказал… что уж больно хотел с Егором Андреевичем… дела торговые вести… да только тот его отшил. А когда от него же… и стекло стали поставлять… решил узнать, как всё это делается… да или ремесло перенять, выкрав мастеров… либо производство нарушить. На том и помер.

Я вспомнил — действительно, на последней ярмарке ко мне подходил некий купец, пытался навязать сотрудничество на своих условиях. Я отказал, и он ушёл недовольный, бросив что-то вроде «пожалеешь ещё». Видимо, решил действовать иначе.

Захар тем временем уже закончил перевязывать Ивана. Раны были серьёзные, но, судя по всему, жизненно важные органы не задеты. Главное — не допустить загноения.

— Где была схватка? — спросил я.

Иван слабо махнул рукой в сторону леса:

— У развилки… где старый дуб… молнией побитый.

Захар кивнул, узнав место:

— Знаю, где это. Недалеко отсюда.

— Поехали, — решительно сказал я, поднимаясь. — Нужно осмотреть место и тела.

Захар отдал распоряжения насчёт Ивана — его нужно было отнести в избу, напоить травяным отваром, следить, чтобы не было жара. Я же крикнул Маше, чтоб сделала отвар из коры ивы — чтоб боль снять.

Мы взяли лошадей и отправились к месту схватки. Ехали молча, каждый думал о своём. Я размышлял о том, что наше производство становится всё более заметным, привлекает внимание, и не всегда доброе. Нужно быть готовыми к тому, что подобные попытки могут повториться.

Доскакали быстро — место было и вправду недалеко от деревни. Развилка лесных дорог, старый дуб с расщеплённой молнией вершиной, примятая трава и кусты. И кровь — много крови, уже подсохшей на вечернем солнце. И три тела, неподвижно лежащие в разных позах.

Мы спешились и осторожно осмотрели место схватки. Всё говорило о яростном бое — вытоптанная земля, обломанные ветки, следы от копыт коня, который, видимо, метался в агонии после выстрела. Иван дрался отчаянно, это было видно по количеству ран на телах нападавших.

Я подошёл к одному из трупов, перевернул его и узнал — да, тот самый купчишка, что на рынке ко мне подходил с предложениями. Теперь его лицо было искажено предсмертной гримасой, глаза широко раскрыты, словно он увидел что-то ужасное перед смертью. Сабельный удар рассёк ему грудь от плеча до пояса — Иван бил наверняка.

— Всё сходится, — пробормотал я, отступая от тела.

Захар, осматривавший других убитых, покачал головой:

— Этих