Александра. Большая игра. - Олег Ростов

резко открылась и оттуда выскочила Паула. Хотела прыгнуть в бассейн, но я остановила её.

— Не сюда, Паула. В холодную комнату беги, там в бассейн прыгай. Здесь вода горячая.

Нет, вода в бассейне не была кипятком. Там можно было погреться, но остудить она не могла. Паула рванула в соседнюю комнату. Я услышала плеск воды. Потом девичий визг. Но это был визг радости и облегчения. Из парной вышла недовольная Ксения.

— Ксюша, ты чего издеваешься над бедной Паулой?

— А чего она бедная? То же мне. Пусть привыкает. Жаль веников нет. — Посетовала Ксюша.

— Да, чего нет, того нет. В следующий раз озаботимся.

За Ксенией из парилки вышла Агнешка. Выдохнула.

— Ох, Ксения!

— Что? И ты тоже убегаешь? — Ксюша недовольно смотрела на Агнешу.

— Ксюш. Ну подожди. Вот прямо взять так сразу и в раскалённое пекло. Дай остыть. — Ответила польская княжна.

— Да ну вас. А я ещё посижу. — Ксюша вернулась в лаконикум и закрыла за собой дверь. Молодец девка, если парится, так парится. Агнеша подошла ко мне и села рядом.

— Жарко там сильно, Матушка. — Сказала она. Я ей кивнула.

— Посиди здесь. Или в холодную, к Пауле? Она там в бассейне плещется.

— Чуть позже. Матушка, а почему ты в парную не пошла?

— А мне и здесь хорошо. — Посмотрела польке в глаза. — Я люблю парится. Особенно когда берёзовым, дубовым или можевеловым веником, а потом пихтовым по телу по распаренному телу пройдутся. Благодать. Но сейчас мне и горячей комнаты достаточно.

Рубашка на мне намокла от пота. Стала облеплять живот. Агнешка смотрела внимательно. Я скрывать не стала. Увидела, как у польской княжны глаза округлились. Она перевела их с моего живота на мои глаза.

— Матушка???

— Что Матушка?

— Ты не праздна? У тебя животик стал… — Она показала на себе ладонью.

— Почему сразу не праздна? Может я толстеть начала, потому, что хорошо питаюсь. — Агнешка тихо засмеялась, прикрыв рот ладошкой. В глазах плясали весёлые бесы. Я улыбнулась ей. — Ну ладно, да, не праздна. Ничего от вас не скроешь. Только, Агнеша, не надо об этом никому говорить.

— И даже Ксении с Паулой?

— Этим можно. Но и всё. Надеюсь вы меня не выдадите? А то нехорошо получится.

— Что ты, Матушка, как можно? А Фрося знает?

— Фрося знает. Она самая первая узнала. Ей положено это знать.

— Матушка, а ребёнок чей? Великого Князя?

— Ну а чей ещё то? Кроме него у меня никого не было.

— А он знает? — Не отставала полька.

— Знает. Я ему сказала.

— Он рад?

— А ты сама, как думаешь? Конечно рад. Он так хочет наследника. Поэтому и торопит меня обвенчаться. Чтобы всё было, как положено.

— Матушка, а если дочь родиться?

— Нет, Агнеша. Я точно знаю, мальчик будет.

— Правда? — Я кивнула ей. Погладила свой живот.

— Правда, княжна. Здесь он, мой малыш. Растёт во мне. Будущий наследник Московского престола. Царевич, Цесаревич по-византийски, принц, дофин по-французски или инфант по-испански.

— Matka Boska, как замечательно. — Агнеша даже в ладоши похлопала. Из парной вышла Ксения. Быстро прошла в холодную и плюхнулась там в бассейн.

— Матушка, я тоже пойду в бассейн, остужусь немного. — Сказала польская княжна. Я кивнула ей. Всё ясно, побежала новость рассказывать своим товаркам. Вскоре услышала ещё один всплеск, это Агнеша в бассейн прыгнула. В горячую зашла Фрося. На ней тоже, как и на мне, была короткая нательная рубашка. Посмотрела на меня.

— Матушка, не пересиди. Тебе нельзя. Пойдём в теплую. Я там купель подготовила. Полежишь в ней. А я тебя потом помою.

— Пошли. — Мы прошли через холодную. Паула сидела на краю бассейна. Ксюша и Агнешка в самом бассейне. Польская княжна эмоционально им что-то тихо говорила. Увидев меня, замолчала. Они все трое смотрели на меня широко открытыми глазами и стали улыбаться. Я тоже им улыбнулась, но ничего не сказала. Зашли с Фросей в тепидарий. Фрося подвела меня к посеребрённой ванне. Я сняла рубашку и залезла в неё. Полусидела, полулежала. Грудь у меня наполовину была в воде. Пахло травами. Фрося пристроилась рядышком возле ванны.

— Матушка, княжны, как я поняла, уже знают? — Спросила она.

— Знают, Фрося. Живот не скроешь в таком виде. Но они никому не скажут. Фрося, кликни там, чтобы принесли квас, морс и взвар. И ещё может фруктов каких, яблок там, груш.

— Хорошо. Взвар, квас и морс я приготовила. Яблоки и груши принесут. Может ещё что?

— У княжон спроси.

— Ладно. Ты полежи пока, Матушка, я сейчас.

Фрося ушла в холодную. Потом вернулась. Прошла в раздевалку. Слышала, как она кому-то и что-то говорит, но не прислушивалась. Расслабилась по полной. Закрыла глаза. Через некоторое время услышала, как в тепидарий зашли княжны. О чём-то шептались и хихикали. Подошли к моей ванне и расселись рядом. Открыла глаза, посмотрела на них.

— Что, девушки?

— Матушка, — начала Ксения, — скажи, а Владыко не осерчает?

— Осерчает. Я уверена уже осерчал. Наверное, опять епитимью наложит. Уж не знаю, что он Великому Князю выговаривает. Бедный Василий.

— А как Митрополит узнал? — Удивилась Паула. Я с сожалением посмотрела на неё.

— Поверь, дорогая, всё что надо Владыко знает или узнаёт очень быстро. У Церкви везде глаза и уши. А нас с Еленой держат под особым вниманием. Постоянно. Мы же с ней возлюбленные дщери Матери-церкви… Вы чего вокруг меня уселись? Беременную женщину никогда не видели?

Девушки заулыбались.

— Беременных видели, много раз. Но ещё ни разу не видели беременной королеву, которая носит в себе наследника престола. — Ответила Агнешка. Ксения с Паулой согласно закивали голова.

— О Господи. Девочки и что, теперь вы всё время на меня так будете смотреть? Давайте договоримся, что о моём положении, вы никому не скажите. Ни словом, ни жестом, ни намёком.

— Конечно, Матушка, можешь на нас положится. — Тут же заверила меня Ксюша. Остальные поддержали свою подружку.

— Ну раз так, тогда идите, по парьтесь ещё. В бассейне поплещитесь. Отдыхайте, одним словом. Вспомните, что на улице сейчас холодно и идёт промозглый холодный дождь.

Паулу при этих словах передёрнуло.

— Я пойду в горячую комнату. — Сказала она. —