Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

— Монархисты, церковь, некоторые буржуа. Все, кто устал от беспорядков.

Рауль Гарсия, подскочил к ним возбужденный, его синяя рубашка была расстёгнута, а волосы были растрепаны:

— Антонио, ты должен быть с нами! Мы очистим Испанию от красных! Хосе Антонио знает, как это сделать!

Рябинин подумал: «Рауль молод и горяч. Он может проговориться», он улыбнулся:

— Рауль, я и так с вами. Но расскажи, что ты видел в университете? Левые действительно сильны у вас?

Рауль, отпивая сангрию, ответил:

— Они везде, Антонио! Профессора, студенты — все пропитаны их ядом. Но мы их раздавим!

Карлос Мендоса, присоединился к ним, его стакан бренди дрожал в руке:

— Мальчик прав. Но нужна дисциплина. Антонио, ты был в армии?

— Нет, Карлос. Но я видел, что творится в Барселоне. Красные разрушают всё. Нам нужна дисциплина, такая же как в армии.

Карлос ответил:

— Дисциплина — это основа всего не только в армии. Я служил в Марокко, видел, как рушатся империи. Фаланга — это наш последний, и я бы сказал, единственный шанс.

Рябинин сказал:

— Марокко? Расскажи подробнее, Карлос.

Карлос, отхлебнув бренди, сказал:

— В Марокко я видел кровь, Антонио. Мы сражались за будущее Испании, но политики предали нас. Хосе Антонио знает, как использовать нас — ветеранов. Мы тренируем молодых ребят, таких как Рауль. Скоро они будут готовы.

Разговор прервала женщина в красном платье, Мария-Луиза, 30-летняя певица из таверны «Эль Торо», чей голос, разнёсся по комнате, когда она запела фламенко. Её тёмные волосы развевались, пока толпа хлопала в такт. Рябинин, наблюдая за ней, подумал: «Она знает тут всех. Если я подружусь с ней, она может быть полезна». Он подошёл к ней, когда она закончила петь:

— Мария-Луиза, твой голос — самое прекрасное, что я слышал. Поёшь для Фаланги?

Она, смеясь, отхлебнула вина, её губы были красными от помады:

— Пою для Фаланги и пью за Фалангу! А еще за Мадрид! За любовь! А ты, Антонио, за что пьёшь?

Рябинин, поднимая стакан, ответил:

— За Испанию. И за красивые голоса.

Утром Рябинин шёл по Пуэрта-дель-Соль, где толпы горожан готовились к Новому году. Солнце пробивалось сквозь облака, температура поднялась до 11°C, но ветер с гор всё ещё приносил холод. Площадь была украшена гирляндами, а торговцы выкрикивали: «Апельсины! Виноград к Новому году!» Запах жареных каштанов и кофе смешивался с дымом сигарет. Рябинин заметил группу фалангистов, раздающих листовки, и подошёл к Раулю, который стоял у фонтана, его синяя рубашка выделялась в толпе.

— Рауль, ты чего не спишь? После вчерашнего? — спросил Рябинин.

Рауль смотрел на него красными от недосыпа глазами. Он улыбнулся:

— Антонио, ради Испании я готов не спать вечно! Пойдём со мной, выпьем в «Эль Торо».

В таверне они сели за стол, заказав сангрию и тапас. Запах хамона и оливок наполнял воздух, а гитарист играл мелодию, полную страсти. Рауль, отпивая вино, сказал:

— Антонио, ты видел вчера Хосе Антонио⁈ Он говорит, как пророк. Мы спасем Испанию, и я буду в первом рядах. Мы начнём совсем скоро, я это знаю.

Рябинин улыбнулся:

— Рауль, твой энтузиазм заразителен. Но скажи, что тебя привело в Фалангу? Ты молод, мог бы учиться, жить спокойно.

Рауль, отпивая вино, ответил:

— Спокойно? Антонио, ты видел университет? Левые профессора, анархисты, коммунисты — они отравляют умы! Я вырос в деревне, мой отец был фермером, но красные забрали его землю. Фаланга — это мой шанс вернуть прежнюю Испанию!

Рябинин сказал:

— Я понимаю, Рауль. Твой отец гордился бы тобой. Но как вы планируете бороться? У вас есть оружие, люди?

Рауль понизил голос, он оглянулся:

— У нас есть всё, Антонио. Хосе Антонио договаривается с военными. Скоро ты сам все увидишь. Но только, не говори никому.

Рябинин кивнул:

— Никому, Рауль. Он поднял бокал: «За Испанию!»

Мадрид, 31 декабря 1935 года, ночь

Пласа Майор в новогоднюю ночь сияла, как драгоценный камень, её брусчатка блестела от недавнего дождя, отражая свет фонарей и фейерверков, взрывающихся в тёмном небе. Холодный воздух, около 3°C, пронизывал пальто, но толпы горожан, собравшихся на площади, не замечали мороза: мужчины в шерстяных костюмах, женщины в шалях и меховых воротниках, дети с бумажными фонариками пели, танцевали и поднимали стаканы с вином и сангрией. Запах жареных каштанов, хамона, апельсинов и анисового печенья смешивался с едким дымом фейерверков и сигарет, создавая густую, почти осязаемую атмосферу. Звуки — звон колоколов церкви Сан-Исидро, гитарные переливы фламенко, крики «¡Feliz Año Nuevo!», треск петард — сливались в праздничный хаос, но под этой радостью скрывалась тревога. Листовки Фаланги и социалистов валялись под ногами, а группы молодых людей в синих рубашках и с красными флагами косились друг на друга, готовые к новой стычке. Мадрид, разрываемый политической враждой, балансировал на грани: Новый год обещал не только радость, но и перемены, пахнущие порохом.

Рябинин стоял в таверне «Эль Торо», примыкающей к Пласа Майор. Его тёмный костюм был слегка помят, взгляд скользил по переполненной комнате. Таверна гудела: деревянные столы были заставлены кувшинами сангрии, бутылками бренди, тарелками с хамоном, оливками и жареным перцем. Запах табака, вина и пота пропитал воздух, а свет масляных ламп отбрасывал тени на выцветшие картины. Гитарист в углу играл страстную мелодию, а Мария-Луиза, пела о любви и свободе. Рябинин, держал стакан бренди, его резкий вкус с нотами ванили обжигал горло. Он стоял рядом с Мануэлем Кортесом, Раулем Гарсией и Карлосом Мендосой.

Мануэль поднял кувшин сангрии, его лицо покраснело от выпивки, а голос хрипел:

— Антонио, за 1936 год! За Фалангу! За Испанию, которая восстанет из пепла!

Рябинин поднял стакан:

— За Испанию, Мануэль! Но скажи, как мы начнём этот год? Хосе Антонио говорил о революции. Когда?

Мануэль наклонился ближе, пролив немного сангрии на стол, его дыхание пахло вином:

— Скоро, Антонио. Очень скоро. Хосе Антонио договаривается с генералами. Мы ударим, когда красные будут праздновать свои победы. В Мадриде, Севилье, Толедо.

— Генералы? Это серьёзно. Кто с нами, Мануэль? Я хочу быть готов.

Мануэль, несмотря на опьянение, понизил голос, он оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто:

— Имена тебе не нужны, Антонио. Но армия с нами. Поверь.

Рауль Гарсия, подскочил к ним. Он держал стакан красного вина и почти кричал:

— Антонио, ты видел фейерверки? Мы зажжём Испанию!

Рябинин улыбнулся:

— Рауль, ты можешь зарядить своей