Андрей Ерпылев - Имперский рубеж

На него тут же зашикали, делая страшные глаза, но Ибрагим-Хан оценил «оговорку» лизоблюда и поднял свою чашу.

– За его величество! – провозгласил он.

Бежецкий тоже ничего не имел против…

– У вас не болит голова, граф?

Принц сегодня выглядел из рук вон плохо – желтоватая кожа, набрякшие под глазами мешочки, трясущиеся руки… Саша предполагал, что сам смотрится немногим лучше, поэтому дипломатично промолчал.

– А у меня болит, – пожаловался его высочество, жадно осушая третий за утро стакан зельтерской с аспирином. – Очень сильно болит… Право, стоит повесить поставщика двора! Выдает какое-то пойло за французский коньяк, негодяй! Ну ничего, вернемся в столицу – пожалеет, каналья, что народился на свет!

Тусклые с перепою глаза Ибрагим-Хана при этом кровожадно засветились, и поручик про себя пожалел ни в чем не повинного купца: коньяк был превосходный, высшей марки, но дело, как всегда, было не в качестве, а в количестве выпитого…

Он довольно невежливо прервал наследника, живописующего, каким мучениям подвергнет торговца (тут наличествовал весь ассортимент восточного садизма – от смазанного бараньим салом кола до весьма экзотических способов, перенятых, надо думать, у соседей-китайцев, больших мастеров на подобного рода экзерсисы), напомнив о действительности:

– Как вы думаете, ваше королевское высочество: готовы ли войска к штурму?

Собеседники расположились на возвышенности с ровной, словно срезанной ножом верхушкой – чувствовалось, что афганские военные из кожи вылезли, чтобы обеспечить «полководца» наилучшим наблюдательным пунктом из возможных. Да и безопасным: до раскинувшегося в уютной долине городка – едва ли не мегаполиса по здешним меркам – километра четыре, зато видно все, как на ладони. И слегка размытые в утренней дымке дома, окруженные глухими дувалами, и покрытое ржавой, выгоревшей на солнце травой пространство перед ними… Начальник штаба, турэн-джанарал[36] Кайсар Али, клялся Аллахом, что огневых точек на господствующих высотах нет, а те, где они возможны, давно взяты под контроль его специальными подразделениями. Саша видел этих «спецназовцев» вблизи и готов был согласиться, что ребята знают свое дело, – таким головорезам, чувствовалось, палец в рот не клади.

Войска выдвигались к городу тремя колоннами, при поддержке танков. С планом наступления «господина советника» – Ибрагим-Хан все-таки придумал для своего русского гостя должность, столь же почетную, как и бесполезную, – Александр был ознакомлен вчера, перед очередной попойкой, почему-то называвшейся «военным советом». У Бежецкого еще свежи были в памяти занятия в училище, и он сразу узнал немецкую тактику – верную в своей простоте и множество раз выверенную. Если у обороняющихся нет в достатке противотанковых средств, да при достаточной артиллерийской подготовке…

Принц поморщился, сплюнул зеленоватую слюну на землю и знаком велел холую, дежурившему за его креслом с подносом в руках, подать очередной бокал с питьем.

– Пусть только попробуют оказаться не готовы, – буркнул он. – Шкуры спущу… Командуйте начинать, – махнул он рукой Кайсару Али. – Провозимся так до обеда…

Этот вялый жест, достойный того самого, исторического, сделанного Карлом XII под Полтавой, словно камешек, скатившийся с горы и вызвавший лавину, привел в движение всю военную машину, томящуюся в его ожидании. Сразу заметались посыльные, затараторили скороговоркой в микрофоны радисты, побежали от генералитета во все стороны офицеры рангом пониже… Перед страдающим принцем почтительно поставили огромную цейсовскую стереотрубу на треноге, от которой тот отмахнулся с мученическим видом. Бежецкому достался полевой бинокль, тоже признанный им вполне недурным.

Где-то за горой глухо бабахнуло несколько раз подряд, и над безмолвным городом поднялись белесые пыльные султаны разрывов.

«Кучно, – подумал Саша, настраивая бинокль под себя. – Наверняка наводчики – наши!»

После второго залпа сразу в двух местах что-то загорелось, потянулись жирные шлейфы черного нефтяного дыма, на глазах, словно спичка, переломился и рухнул на землю в облаке пыли минарет… Вдалеке над горами, предусмотрительно не приближаясь на расстояние пулеметного огня с земли, барражировали сразу два вертолета: корректировали огонь, надо полагать.

«Надо же, – растроганно подумал поручик, – не пропали наши усилия втуне. Худо-бедно научили воевать туземцев…»

Артобстрел прекратился на удивление быстро: в городе местами что-то горело, видны были мечущиеся, как муравьи, крошечные фигурки, доносилась беспорядочная стрельба…

– Почему перестали стрелять? – недоуменно спросил Бежецкий своего царственного друга, все-таки пересилившего дурноту и жадно прильнувшего к окулярам своего оптического монстра.

– Зачем зря тратить снаряды? – пробормотал Ибрагим-Хан, не отрываясь от захватывающего зрелища, – шла лучшая в мире охота – на красную, двуногую дичь. – Эти трусы так и так сдадутся, когда мои доблестные аскеры войдут в город.

– Но я не видел, чтобы хоть один снаряд разорвался на окраине города! Линия обороны цела, и мы потеряем много живой силы при ее штурме.

– Вряд ли эти дикари смогли организовать достаточно сильную оборону, – почтительно, но непреклонно встрял Кайсар Али, ревниво ловивший каждое сказанное «военачальниками» слово. – Позавчера мы допросили нескольких перебежчиков, и те подтвердили, что горожане совсем не ожидали появления столь мощной армии под их стенами.

– И что же, в таком случае, помешало им капитулировать, не доводя дела до штурма?

– Наверное, – пожал плечами, увенчанными витыми золотыми погонами, генерал, – хотели выторговать более выгодные для себя условия сдачи.

– И просчитались, – прорычал, хватаясь за досаждавший с утра правый бок, его высочество. – Теперь никаких капитуляций! Я отдам этот город своим войскам на три дня. На поток и разграбление! Как Тамерлан! Как мой далекий предок Искандер Двурогий![37] Они еще будут оплакивать кровавыми слезами свою несговорчивость! А губернатора прикажу…

Принц не договорил и, вскочив, опрометью кинулся куда-то за шатры, сопровождаемый сворой лизоблюдов.

«Нельзя выдуть столько воды без последствий, – обменялся понимающими взглядами с Кайсаром Али молодой человек. – Не в человеческих это силах…»

А внизу, пыля тысячами башмаков, в сторону города вытягивались три огромные серые змеи, в промежутках между которыми, напоминая жуков-долгоносиков, шустро катились вперед, изредка останавливаясь, чтобы плюнуть в сторону города красным сполохом, танки. Александру подумалось, что сейчас впору был бы торжественный марш, но любые тромбоны и литавры, конечно, заглушили бы стрельба и рев двигателей, отсюда, с вершины, кажущийся безобидным гудением майских жуков.

– Мин не боитесь? – поинтересовался он у стоящего рядом генерала, как у равного, – вот в чем прелесть военного советничества в иностранной армии: субординация там не действует.

– Ночью спецназовцы добирались до самых стен, – не обижаясь на панибратство чужого поручика, пожал плечами Кайсар Али. – По крайней мере, в этих проходах – нет. Да и вряд ли есть вообще…

Колонны преодолели уже добрую половину расстояния, а им еще никто не оказал сколь бы то ни было внятного сопротивления. Вероятно, горожане были заняты тушением многочисленных пожаров или предпочли попрятаться по домам. Редкая стрельба с окраин в счет не шла: что такое несколько пулеметов, автоматов и дедовских винтовок против целой армии, пусть тоже вооруженной примерно так же.

– Я ничего не пропустил? – возвратился Ибрагим-Хан, заметно посвежевший и уже не выглядевший сейчас выходцем с того света («Похмелился, зараза! – подумал Саша. – Не упустил случая!»). – Что там наши войска?

«Как в театре… Или на стадионе. Еще бы счет спросил!»

– Все идет по плану, ваше королевское высочество! – отчеканил Кайсар Али.

– Отлично!

До окраин оставались какие-то сотни метров, когда один из танков, дернувшись, встал, и откуда-то из-под башни потянулась сперва тоненькая, но постепенно становящаяся все гуще и гуще струя дыма. А сразу за ним загорелись еще две машины.

«Подбили? Как?» – успел подумать Александр и тут же все понял.

Гранатометчик, то ли от волнения, то ли по неопытности, взял неверный прицел, и красный смертоносный шарик, пролетев мимо очередного танка, врезался в землю, запрыгав дальше, пока не зарылся в траву. А мгновением позже прямо посреди марширующей на приступ колонны взмыл в небо черный фонтан земли, перемешанной с какими-то черными ошметками. И еще, и еще один…

– Фугасы! – вскочил на ноги поручик, хватая за плечо стремительно бледнеющего генерала. – Управляемые фугасы! Командуйте войскам идти на штурм! Спасение только в городе!