Физрук: на своей волне 4 - Валерий Александрович Гуров

— Может, что надо? Кофе там или чай? Чтобы согреться. Есть сейчас где открыто? — спросил я, оглядывая их.

— Да не, Владимир Петрович, — ответил Кирилл, — мы уже ходили, чай пили.

Он кивнул на урну неподалёку, где валялись бумажные стаканчики.

— Услышал, — сказал я, кивнув.

Я осмотрел их внимательнее. Ни у кого из пацанов в руках не было инструмента. В принципе, логично — не будут же они стоять с железом в руках. Наверняка поставили где-то ящик рядом. Но я обвёл взглядом площадку и нигде не увидел ящика.

В принципе, теперь ящик с инструментом был у меня — там лежало всё необходимое, чтобы снять лебёдку и остальное оборудование с джипа. Но я всё-таки решил уточнить у пацанов, где их инструмент. Они же обещали прихватить свой…

— Да вот, Владимир Петрович, — замялся Кирилл, — с инструментом непонятно вышло, — признался он искренне, но с какой-то неловкостью в голосе.

Я посмотрел на него внимательнее. Пока он говорил, его взгляд то и дело скользил в сторону мужика, копошившегося со своей «Нивой» на эстакаде. Причём смотрел Кирюха не просто так, а как будто проверял реакцию мужика на наш разговор.

Мужик, кстати, тоже поглядывал на нас. Вроде бы не настороженно, но явно с интересом. Старался не выказывать, что слушает, но взгляд выдавал — прислушивается.

Не, то, что мужик смотрит, — это как бы понятно. Наверное, чувствует себя неловко, мол, занял эстакаду, а мы стоим и ждём. Нормальная бытовуха. Но вот почему Кирилл на него так посматривает… вот это уже вопрос.

Я сразу насторожился. В голове мелькнула мысль, что между моими пацанами и этим мужиком, похоже, уже был какой-то разговор. А может, и конфликт.

— Случилось что, пацаны? — прямо спросил я, переводя взгляд с одного на другого. — Ну?

Кирилл замялся буквально на секунду, потом выдохнул и признал:

— Владимир Петрович, короче, тут непонятка получилась, — сказал он, не пытаясь юлить.

— Говори, что у вас тут случилось, — попросил я, понимая, что попал в точку.

— Короче… — Кирилл кивнул в сторону того самого мужика. Он как раз в этот момент поднял голову и посмотрел в нашу сторону, будто почувствовал, что речь о нём. — Мы тут уже давно стоим. И когда пришли, была очередь. Ну и так вышло, что мы этого мужика вперёд пропустили. Думали, быстро управится.

Он вздохнул, замялся на полуслове. Я кивнул, слушая, но пока не совсем понимал, в чём, собственно, проблема. Ну пропустили мужика вперёд — бывает. Что тут особенного? Кирилл, видимо, уловил мой немой вопрос и продолжил:

— В общем, Владимир Петрович, мы его вперёд пропустили, а он потом сказал, что за ним ещё несколько человек заняли очередь, — пояснил он, явно раздражённый.

— Так, понятно. Дальше говори.

Тон у Кирюхи был уже не просто раздражённый — парень еле сдерживался, чтобы не сказать грубее. Я же начинал понимать, что дело не в том, кто там первый или второй на эстакаде.

Боковым зрением я заметил, что этот «товарищ» с «Нивой» вдруг отошёл чуть в сторону, достал телефон и кому-то позвонил. Он стоял метрах в двадцати, спиной к нам, но я уловил, что он разговаривает на повышенных тонах.

При этом он то и дело косился в нашу сторону, будто контролировал, что мы делаем.

Глава 3

Выглядело всё так, будто хозяин «Нивы» был не слишком рад моему появлению. С первого взгляда чувствовалось напряжение. И звонил он сейчас явно не для того, чтобы узнать, как дела у жены или поужинали ли дети.

— В общем, Владимир Петрович, — продолжил Кирилл, — мы ему попытались объяснить, что вы вот-вот приедете, и нам тоже понадобится эстакада. Что мы, так-то, его пропустили вперёд в очереди, а теперь, когда вы подъедете, хотим просто занять своё место.

Он замолчал и переглянулся с остальными пацанами. Видно было, что решает — говорить ли дальше или замять историю. Я не торопил пацана, просто ждал.

Наконец Кирилл решился. Вздохнул, потёр ладонью лицо.

— Короче, Владимир Петрович… этот мужик нас, похоже, не так понял.

— В смысле? — уточнил я.

— Ну… — протянул Кирилл, заметно нервничая. — Он забрал у нас инструмент. И сказал, что не отдаст его, пока не приедет кто-то из взрослых.

Я помолчал, обдумывая сказанное. Сразу же внутри щёлкнуло то самое чувство, которое редко подводит. Интуиция. Она сигнализировала чётко, что здесь что-то не сходится.

Не то чтобы пацаны мне врали. Нет… Но они явно что-то недоговаривают. Мужик ведь не просто так полез бы в чужой инструмент. А тем более не стал бы отбирать его без причины. Значит, что-то было до этого.

Я перевёл взгляд на остальных. Те стояли молча, головы опущены, глаза бегают. У всех был один и тот же вид — вроде и виноваты, но надеются, что я сам всё разрулю без лишних расспросов.

Ну да, понятно. Пацаны у меня не ангелочки. Могли что-то ляпнуть, подколоть, посмеяться. А мужик, похоже, оказался не из тех, кто спокойно реагирует на такие моменты.

— Так, пацаны, вы мне как есть говорите, что дальше произошло, — строго сказал я, пробежал взглядом по каждому.

Молчание затянулось на секунду-другую, потом слово взял Гена.

— Владимир Петрович, просто я ему сказал… — он тяжело вздохнул.

— Говори уже, чтобы я в курсе был, — подтолкнул я.

Гена собрался с духом.

— В общем, Владимир Петрович, я ему сказал, что когда вы приедете, то вы ему жопу порвёте.

Сказав, Гена сразу же опустил глаза в землю, побледнел. Пацан понимал, что поступил нехорошо. Это было видно по тому, как он сжал кулаки. Он, походу, боялся, что я начну его отчитывать на виду у всех.

Но нет, отчитывать его прилюдно я, естественно, не собирался. Не мой стиль. В этом плане я придерживался совсем других принципов. Все разборы полётов устраиваются потом, наедине, когда эмоции улягутся и разговор можно вести спокойно.

Сейчас же был момент, когда пацану нужна была не нотация, а поддержка. Да, Гена поступил глупо. Сказал сгоряча, не подумав, но пацан он не злой. Скорее всего, просто вспылил, хотел показать, что за ним есть кто-то старший, кто может за него постоять. И оставлять его одного в этой ситуации я не собирался.

Свои — это свои. Их поддерживаешь до конца, независимо от обстоятельств. А потом, когда всё закончится, надо объяснить, где Генчик неправ и почему.

— Услышал, — наконец сказал я. — Сейчас что-нибудь придумаю…

— Чё мы теперь делать будем, Владимир Петрович, мочить козла? — выпалили пацаны в один голос.

Я видел, как