Военкор 2 - Михаил Дорин

дальше. Чего все такие скрытные? Всё равно правда вскроется.

— Завтра выезд. Колонна идёт на Газни через Калат и Шахджой. Последние две колонны разбили в районе Нагаханского поворота. Как правило, духи на востоке не высовываются.

— Не думай, что я паникую, но у любого правила есть исключения, Борь.

Трошин промолчал. Мы с ним как раз подошли ко входу в модуль.

Внутри помещение представляло собой коробку с четырьмя койками и столом.

— Не Метрополь, но жить можно.

В дверь постучались, и на пороге появился солдат со сложенной формой. Это была «прыжковка», которую обычно носили ребята из отдельных отрядов специального назначения. Этот комплект формы был уже почти белого цвета. Настолько выгорел на солнце.

— И откуда такая? — спросил я, намекая, что «прыжковкой» обеспечивались подразделения спецназа.

— Это из моих личных запасов. Досталось от товарища. Правда, по росту это уж как попадёт или не попадёт.

Комплект формы был постиранный и выглаженный. Не стал я спрашивать, где так подготовил свою форму Трошин.

— Оружие только трофейное можем выдать. Есть АКМы, которые у духов забрали. Его и дадим, согласен?

— Вполне.

Трошин оставил меня располагаться, а сам ушёл по служебным делам.

После ужина в столовой, который состоял из макарон, перловки и компота из сухофруктов, Трошин меня познакомил с нашим соседом по комнате — ротным капитаном Артамоновым. Втроём мы пили крепкий чай на вечерних посиделках рядом с модулем.

— Эх, если б не «нитка» на завтра, посидели бы не с чайком. Ты ж подготовился, Алексей? — спросил у меня Артамонов, назвав колонну на местном жаргоне.

— Товарищ капитан, я ж в армии не первый год.

— И в Афгане тоже, — поднял указательный палец Трошин.

— Завтра пойдём сначала через наши заставы. Грузы доставим. Затем уже на Калат. На повороте кишлак, его мы зачищали трижды, так что там теперь голое поле, — объяснил Артамонов.

— Прикрывают чьи «вертушки»? С Калата? — спросил я.

Трошин и Артамонов переглянулись, но не торопились отвечать.

— С этим большой вопрос. Нас «подхватят» только после поворота. До того момента пойдём сами.

Бред какой-то. Если вспомнить карту, то после заставы «Маяк», в сторону города длинный участок без охраны. Чем командование думает?

— Ладно, давай спать, — предложил Артамонов, и мы поднялись со скамейки.

В этот момент недалеко от модуля я услышал громкий разговор. В сторону дальних жилых домиков двигались две фигуры, но между ними была какая-то перепалка.

— Пойдёшь. Иначе, сама знаешь, что будет, — рычал кто-то.

— Пустите… меня. Я не ваша собственность, — прозвучал женский голос.

— Слышь, твои делишки здесь всем известны. Живо пошла!

И тут я услышал шлепок. Похоже, что девушка огрызнулась. Стоять и слушать было уже нельзя.

Я направился в эпицентр конфликта, а вот офицеры не торопились сойти с крыльца.

— Лёха, не лезь. Сами разберутся, — пытался остановить меня Трошин.

— Тварь! — громко произнёс мужчина, схватив девушку сзади за шею.

— Пусти! Больно.

Я ускорился.

Глава 3

Место конфликта было уже близко. В свете пыльного фонаря, подвешенного на перекошенном железном кронштейне, мелькнуло лицо девушки. Это была та самая медсестра, летевшая с нами на вертолете. Веселая, разговорчивая.

Сейчас же её глаза были полны ужаса, губы приоткрыты, дыхание тяжёлое. Она пыталась вырваться, но девушку удерживал за локоть мужик в форме. Явно офицер.

Он был в выцветшей «афганке», расстегнутой на груди, и продолжал удерживать девушку, игнорируя её попытки высвободиться.

— Пошли, я тебе сказал, — продолжал рычать офицер, но медсестра упиралась.

В ту же секунду он рванул на себя девушку. Это было настолько резко, что она вскрикнула.

— Оставь её! — крикнул я, но мужчину было уже не остановить.

Как будто не слышал меня. Он уже замахнулся со всего маха, готовясь ударить медсестру. Я подскочил в два шага.

Совсем немного и он ударит девушку…

— Хватит! — рявкнул я, перехватывая руку.

— Пошёл отсюда… ай! — вскричал мужик, когда я резко дернул его назад, оттаскивая от девушки.

Я пригляделся… а рожа то знакомая! И тут всё встало на место. Это был начальник политотдела — майор Салихов. Тот самый, что встречал меня и другую девушку — работницу библиотеки на аэродроме. Вполне вежливо вёз в «таблетке», по пути поддерживая дружелюбный диалог.

Похоже, что он совсем морально разложился за время командировки в Афганистане.

Салихов споткнулся, попятился, сделав несколько неуверенных шагов, но удержался на ногах.

Девушка сорвалась с места и побежала, почти вслепую.

Обидчик уже выровнялся и посмотрел прямо мне в лицо мутными глазами. Агрессия читалась очень хорошо.

Теперь замполит стоял передо мной с перекошенной пьяной физиономией. Его лицо было багровым. Вены на шее вздулись, глаза яростно метались.

— Иди куда шёл! Ты хоть знаешь кто я⁈ — зарычал он, возмущенно хватая воздух ртом.

— Знаю, ты майор Салихов. Заместитель командира 80-й бригады по политической работе, — ответил я спокойно, хотя внутри все кипело. — Не стыдно поднимать руку на женщину, товарищ замполит?

— Ты чё, меня учить собрался, а? Лезешь, куда не надо, гражданин корреспондент!

Я молчал, смотрел ему прямо в глаза. Офицер на секунду завис, видимо переваривая факт того, что разговор в таком ключе с ним в принципе возможен. Затем резко продолжил.

— Ты же ничего не знаешь, Карелин. Думаешь, герой, да⁈ — прорычал он.

Он метнулся вперед и пытаясь оттолкнуть меня. Я шагнул в сторону, перехватил его руку, развернул корпус и заломил ему локоть за спину.

Он охнул.

— Не дергайся, товарищ майор.

— Отпусти, гад! — зашипел он.

— Спокойно, я не хочу делать хуже, — процедил я.

— Отпусти! Она сама знает за что получила…

Он не договорил, позади послышались спешные шаги. Подбежали Трошин и Артамонов.

— Леха! Пусти его! — Трошин схватил меня за плечо.

— Может лучше напомнишь ему устав? Или честь офицера это теперь пустой звук? — процедил я, не торопясь отпускать Салихова.

Таких, кто поднимал руку на женщин я искренне презирал. И мне было всё равно. Будь у него хоть сколько звёзд на погонах

Я нехотя оттолкнул его от себя.

— Товарищ майор! — Артамонов встал между нами. — Мы все уладим.

Салихов вырвался, пошатываясь. Исподлобья глянул на меня, пыль на его лице блестела от пота.

— Ты запомни, Карелин! — прошипел он, тряся пальцем. —