Опричник - Геннадий Борчанинов

держать оружие в одной руке, то рука быстро устанет целиться. А мне хотелось, чтобы из нашего оружия сразу привыкали стрелять прицельно, а не абы как.

— Сделаю, Никита Степаныч, — кивнул он. — А рази так держать его надобно? Мы-то все двумя руками, как пищаль обычную…

— Так, так… Можно вообще хоть игрушечный сделать… — пробормотал я.

— Так у меня ребятишки сделали! Для баловства, вот такой махонький, — ухмыльнулся мастер, руками показывая габариты игрушки. — По воронам стреляют, шкодники.

Махонький у него выходил по размерам как Кольт Анаконда. От несчастных ворон, наверное, только пух и перья остаются.

— Молодцы какие, — похвалил я. — Винтовку бы глянуть ещё.

Сбитень мы как раз допили, закусив балыком. Андрей Иванович не бедствовал, это было заметно во всём. И дела у него пошли в гору именно после моих заказов.

— Идём тогда в мастерскую, Никита Степаныч, — сказал он.

Два раза повторять не пришлось, посмотреть на получившуюся винтовку мне было любопытнее всего. Ещё интереснее было бы из неё пальнуть, но в городе этого лучше не делать.

По-хорошему, мастера надо вывозить отсюда, строить полноценный оружейный завод с полным производственным циклом, конвейерной сборкой и продуманной логистикой, но на это, как обычно, не было ни средств, ни времени.

В мастерской у него царил творческий беспорядок, который он почему-то торопливо принялся убирать. Детали, раскиданные по верстакам, бракованные запчасти, инструменты.

— Винтовки покажи лучше, Андрей Иваныч, — усмехнулся я.

Внешне от обычных пищалей они ничем не отличались. Мастер протянул мне одну такую, я заглянул в ствол, сунул туда палец, потрогал нарезы. Четыре достаточно глубоких нареза тянулись на всю длину ствола. Как и положено, винтом.

— Ох и пришлось же с ними помучиться, — сказал мастер.

— Верю, Андрей Иваныч, — сказал я. — Думаю, оно того стоило. Проверяли стрельбой?

— Пыжом токмо, пулю забить не смогли, — усмехнулся он.

— Киянкой надо было забивать, — сказал я.

— Ну только так если, — сказал он.

— Славно, славно… — пробормотал я. — Возьму я у тебя одну винтовку на пробу. И пистолей пару. Почём выйдет?

— Тебе за так отдам, — сказал мастер. — Ты же ко мне снова придёшь, с новыми идеями. А то нашлись уже умельцы… Такие же пищальки мастерят, с кремнем.

Про патентное право тут и слыхом не слыхивали. И технология рано или поздно утечёт, как пить дать. Даже удивительно, что это произошло так поздно.

— Ладно, отказываться не буду, — кивнул я. — А кто секреты твои украл? Кто посмел?

— Да какие тут секреты, Никита Степаныч, тут любой толковый кузнец полчаса голову поломает и повторить сможет, — отмахнулся мастер. — Козьма Пименов такие же мастерить взялся, Григорий Квашнин тоже, но он хотя бы разрешения испросил моего, Молчан Третьяков из старых пищалек на новые переделывает. Кто пошустрее, те и взялись делать, а кто не очень, так гвозди с подковами и куют токмо.

— Понятно, — сказал я.

Этого, в принципе, следовало ожидать. Технология не самая сложная, повторить её и в самом деле можно методом обратного инжиниринга. Значит, скоро такие пищали появятся и в Европе. Как только готовые изделия попадут в руки иностранных купцов или будут захвачены с трофеями. Надо бы выбить у царя запрет на экспорт кремневых пищалей. И единорогов тоже, хотя в нынешние времена оружие больше импортировали, а не наоборот. Вывозили больше сырьё, пушнину, зерно. Торговать оружием выходило не очень-то прибыльно.

— Вот, эту бери, — он протянул мне одну из винтовок, ложе которой оказалось украшено резными соколами. — А пистоли принесу сейчас.

— Благодарствую, Андрей Иванович, — сказал я.

Очевидно, прибыли я ему принёс гораздо больше, чем стоило это оружие. Надо бы снабдить его ещё чем-нибудь эксклюзивным. Изобрести что-то, что сделает и его, и меня ещё богаче.

Штыка и крепления к нему на винтовке почему-то не имелось, хотя гладкоствол весь делался со штыками. Я быстро понял, почему, винтовка эта, очевидно, была не серийным изделием, а штучным товаром, охотничьим ружьём, достойным даже для того, чтобы преподнести её царю. Мне она напомнила тот, самый первый наш карабин.

Принёс он и пистоли. Винтовку я протянул дядьке, взял пистолеты, увесистые и громоздкие. Как оружие последнего шанса, пожалуй, сойдёт. Я бы и от махонькой игрушечки не отказался, но не отбирать же у детишек их поделку. Мне и этого хватит, чтобы устроить врагам немало сюрпризов.

— Вот, значит-с, прими как подарок, Никита Степаныч, — сказал мастер. — А коли чего ещё мастерить задумаешь, так сразу ко мне приходи, в любое время рад буду видеть.

— Как чего надумаю, поделюсь идеями, само собой, — сказал я. — Думаю, скоро ещё к тебе наведаюсь.

— Вот и хорошо, — улыбнулся оружейник. — А даже и если не надумаешь, приходи. Пиво у меня супружница сварила нынче, кого хочешь с ног сшибёт!

— Надо, значит, испробовать, — сказал я. — Но потом. Служба зовёт.

— Это конечно, — закивал он. — Дело такое.

Он проводил нас до самого выхода и даже какое-то время смотрел нам вслед. Мы же с дядькой, приторочив подарки к сёдлам, неторопливо отправились на восток, в нашу стрелецкую слободу, которая нынче пустовала. За ней, конечно, присматривали, туда поселили какого-то старого хромого ярыгу, но я в суматохе отъезда с ним так и не успел пообщаться, чтобы понять, что это вообще за человек. Так что кого-то вскоре ждёт сюрприз, и я очень надеялся, что не меня.

По разряду я всё ещё был приписан к сотне, так что ни у кого не возникнет вопросов, с чего это я вдруг поселился в стрелецкой слободе. А если кто-то и задастся таким вопросом, у меня будет на него ответ. Селиться в городе, задымлённом и грязном, мне не хотелось, жить на постоялых дворах, растрачивая серебро, тоже, московского подворья царь мне не пожаловал, а друзей или знакомых, которые могли бы приютить меня не на одну-две ночи, а на долгое время, у меня в Москве не было. Вот мы и ехали в отдалённую слободу. Мне же лучше, меньше будет неудобных вопросов и слухов. В конце концов, я вновь собирался заняться изобретениями, а лучшего места для них, чем стрелецкая слобода, во всей Москве не сыскать.

Глава 3

Со стороны наша слобода казалась заброшенной,