Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов

созвали на совещание телефонными звонками. А уж они, вернувшись с него, принялись отдавать распоряжения. И слать гонцов к старостам деревушек с вестью о том, что ожидаются незваные гости.

Заодно я решил устроить «проверку на вшивость» Ингварю Игоревичу и Пурешу, запросив войско. Нам, конечно, ни рязанцы, ни мокша, даже если придут на зов, погоды не сделают. А вот погоняться за разбежавшимися после разгрома мелкими группами и одиночными всадниками половцев их конница вполне может.

«Не похваляйся, идучи на рать»? Да даже не смешно опасаться проигрыша от такого противника. Вон, ребята капитана Беспалых из Серой крепости всего-то силами двух экипажей боевых машин десанта не единожды трепали монгольские тумены в хвост и в гриву. И на Калке, и под Воронежем, и у Пронска, и под Козельском.

Кстати, про Серую крепость. Не обнаружили её строительства ни воронежские пограничники, ни лично ездивший к Дону старший прапорщик Орешкин. А это, как утверждает профессор Нарский, говорит о том, что мы своим строительством Ряжской крепости раньше появления «дыры» из мира, в котором гениальный изобретатель Володя Лесников и разработал аппаратуру межвременного «прокола», создали новое «ответвление» исторического потока, отличное от потока «нашего» мира. И не пробиться уже сюда, к нам, Лесникову, а в районе будущего городка Семилуки уже не поднимутся бетонные плиты Серой крепости.

Хорошо это или плохо? Сложный вопрос. С одной стороны, плохо, поскольку лишние союзники, владеющие современными нам технологиями и техникой (пусть и не абсолютно идентичными нам) лишними нам не будут. И хорошо защищённый форпост на правом берегу Дона тоже. С другой — хорошо. Если знать историю возникновения Серой крепости. До тех пор, пока не прервалась связь с «исходным» миром, городок находился под властью криминальных элементов, конфликт с которыми у нас просто неизбежен. Причём, если учесть, что установка Лесникова, в отличие от нашей, имеет возможность перенастройки не только по времени, но и по месту открытия «дыры», нагадить нам эти бандиты были бы способны основательно. А нам это нужно?

Даже выжидательная, без вступления в контакт с Серой крепостью, позиция не помогла бы: мы своим появление и активностью уже подняли такую информационную волну, что в ней знали бы о никому не известном в их истории Великом Княжестве Русском после первых же контактов с местным населением. И по описанию используемых нами «чудес» мгновенно сообразили бы, что речь идёт о современниках, о конкурентах в исполнении планов, которые выстраивали те самые криминальные авторитеты, воспользовавшиеся изобретением Лесникова.

Да что там гадать? Как сложилось, так сложилось.

38

Ярославец

Эх, полным-полна моя коробочка! В смысле — топливный бак автожира «Егерь», кабина которого действительно напоминает этакую коробку на колёсах, заполнен бензином под пробку. Главное — не забыл отлить из другой ёмкости, мочевого пузыря: полёт-то предстоит долгий, скорее всего, на максимальную дальность, которая у этой летающей машинки пятьсот вёрст. То есть, больше пяти часов, если учитывать, что крейсерская скорость «Егеря» 90 километров в час. Задача — обнаружить крупный отряд кочевников, движущихся, предположительно, в направлении нашей границы и выяснить всё, что это можно, не вступая в контакт с вероятным противником: численность, скорость и направление передвижения, вооружение.

Весть о том, что какой-то из половецких ханов собрал приличное по этим временам воинство и направился из степей на север пришла уже под вечер, когда вылетать на разведку было поздно. Потому полёт и отложили на утро. И лететь приказали именно мне, как человеку, имеющему самый большой опыт в выслеживании всевозможных нарушителей.

Есть, конечно, слабенькая надежда на то, что половцы идут вовсе не по наши души, а, например, снова помогать союзной нам мокше разбираться с их заклятым врагом, эрзянским князьком Пургасом. Но наше командование предпочитает перебздеть, чем недобдеть.

В общем-то, правильная позиция. Мы-то в укреплённом городе от кого угодно отобьёмся, а вот крестьянам, живущих в неукреплённых или просто обнесённых частоколом деревнях достанется по полной программе. Поэтому и нужна информация, чтобы принять решение, что делать дальше: эвакуировать эти деревеньки, организовывать где-нибудь рубеж обороны или поговорить с ханом и пропустить его войска (под нашим контролем, разумеется) через наши земли дальше.

Кажется, я начал понимать, почему наиболее населённые территории Рязанского княжества жмутся к столице, а от бывшей границы их отделали многие десятки почти незаселённых окраин. Просто существует постоянная угроза вот таких неожиданных набегов, а пока враг идёт через леса, можно успеть собрать войско для противодействия. Пожалуй, и нам-то рязанцы отдали территорию, не особо за неё цепляясь, чтобы получить «прокладку» между своими владениями и Степью. Мол, пусть пришлые дурачки теперь со степняками грызутся, а мы за их широкой спиной постоим, пока они ратятся, успеем войско стянуть туда, куда надо. И теперь не у рязанского князя голова будут болеть о его подданных, подвергающихся разграблению, а у чужаков, захотевших владеть Пограничьем.

Всё-таки государство — это не только обязанности населения перед властью, как нам в последние годы там, за «дырой», вдалбливали в головы все эти депутаты, придумывающие всё новые и новые налоги, штрафы и сборы, суды, не оставляющие обычному гражданину ни единого шанса в споре с фискалами и органами местной власти, и правительство, представляющее интересы исключительно банкиров. Это ещё и обязанности власти по защите собственного населения, по улучшению жизни людей в целом. В промежутке между своими командировками где-то прочёл мудрую мысль: богатство государства выражается не в количестве денег на счетах правящей верхушки, а в уровне жизни беднейших слоёв населения. Если простые работяги, пашущие на заводах или в поле, могут себе позволить трать деньги не только на еду, одежду и оплату коммунальных расходов, но и на отдых, развлечения и накопления, значит, государство живёт благополучно.

Нам здесь, в этом мире, жить теперь до скончания века, поэтому и свои отношения с местным населением, волею судьбы оказавшегося нашими соотечественниками, надо выстраивать так, чтобы они были готовы отдать за наше общее государство жизнь. А такое возможно лишь в том случае, если эти люди будут знать, что их дети и жёны после их гибели будут защищены, не пойдут с верёвкой на шее в рабство или побираться с сумой на плечах. Если почувствуют, что «под нашей рукой» их жизнь стала намного лучше, чем у соседей.

Да что там о прочих рассуждать? Здесь, на этой земле, теперь наши жёны и дети живут. У кого-то те, что согласились оставить беспокойный и не обещающий в ближайшем будущем ничего хорошего мир по ту сторону «дыры» и переселиться сюда, в прошлое. У кого-то,