Башня времен. Заброска в советское детство - Анджей Б.

по проезжающим облакам, собирая по пути цветные овощи-бонусы, а в самом конце, если успевал, взмывал в высоком прыжке наверх экрана, чтобы ухватить за хвост специальную большую птицу и улететь на следующий уровень.

Тогда Жека ни о чём таком не думал, но потом, вспоминая, стал видеть в той игре, она называлась английскими словами «Ice Climber», много символичного и отчасти понял, чем она ему такими похмельными утрами помогала. Там в игре было полно льда, и хоть он был просто пикселами на экране, воспринимался, наверное, всё же как нечто осязаемое, холодненькое, что можно приложить к вискам. Сам персонаж-эскимос, он же чукча, подсознательно воспринимался Жекой с его пустой и звенящей с похмелья головой как ментальный коллега, брат по разуму. Когда у получившего по балде тюленя начинали летать вокруг головы мультяшные звёздочки, то больной голове самого Жеки каким-то неочевидным образом становилось от этого чуть-чуть полегче. Само махание кувалдой подразумевало физическую нагрузку, к чему Жека, наверное, тоже подсознательно стремился, но сейчас было не то состояние. Когда персонаж собирал рисованные морковки и баклажаны, циферки вверху экрана росли, и Жека радовался: ну хоть чукча не бедствует. А если персонажу удавалось, обогнав таймер обратного отчета, удачно прыгнуть и схватить-таки за хвост пролетающую птицу удачи, подсознание испытывало некоторое удовлетворение, своего рода микро-эйфорию: ну пусть хоть кто-то улетит отсюда к чёртовой бабушке из окружающей нищеты и беспросветности. Улетали, правда, только для того, чтобы продолжить махать кувалдой на нижнем ярусе следующего уровня, но то было уже не важно.

Тем временем Рюха всё спал и спал, расчётливо приближая для себя завтрашний день, где не будет ни тошноты, ни головной боли. В холодильнике обнаружилась вполне съедобного вида сарделька, и больше ничего, что можно съесть сразу. Видимо, посиделки вчера были значительные, с гостями, раз смогли умять всё привезённое из дому после выходных. Жека по-честному разделил сардельку напополам и употребил с хлебом и — по методу Рюхи — майонезом. Потом он и себе забрался на кровать, но не чтобы спать, а чтобы думать.

Итак, стал рассуждать Жека, что мы имеем. Послезавтра в коридоре будет столкновение в формате примерно восемь на восемь. По сравнению с тем, что случилось тогда, здесь у Жеки и компании станет на одного человека больше — на самого Жеку. Но что толку считать людей, если у одной из сторон имеется фактор Помидора. Он ведь как оружие массового поражения. Допустим, Жеке удастся собрать ещё людей и даже убедить их не бздеть от вида румяной помидорной рожи, а драться. Допустим, они даже ввалят противнику. Ну что им тогда делать с Помидором? Едва ли он станет просто так смотреть, как возят мордой по общажному полу его корешей-шестёрок. Даже если отморозок и не выхватит ствол и не начнёт валить всех налево и направо, он может пырнуть кого-то ножом. Его за это потом, не исключено, что и посадят, но порезанному будет от того не легче. Но даже если ничего такого не случится, а Жека с друзьями радостно наваляют не только крысам Короля, но и самому Помидору, ни к чему хорошему это не приведёт. И даже совсем наоборот. Король это фигня, и тьфу бы на него, но Помидор и его уголовные кореша не дадут Жекиным друзьям — и самому молодому и не догоняющему, как же он в такое вляпался, Жеке — жизни вообще. Тогда, в то время, эти люди были здесь, на низовом, так сказать, уровне, реальной властью. В большинстве они тогда же и полегли в войне сами с собой, и туда им в основном и дорога — жаль только, что и непричастного народа они тоже успели прихватить немало.

Потом Жека ясно представил себе, как Помидор ходит, раскачиваясь, вдоль шеренги деморализованных и подавленных пацанов, тычет им пальцем в грудь и раздельно цедит сквозь зубы:

— С каждого. По пятьдесят. Баксов.

Нет, такого допустить было никак нельзя.

Помидора этого Жека видел два или три раза в жизни, и лица его не помнил, поэтому в сцене этой тот сильно смахивал на актёра Леонова в образе уголовника Доцента: «Пасть порву! Моргала выколю!» Но веселее от этого не становилось.

Да, Помидору надо как-то противодействовать заранее, и у Жеки даже имелись в этом отношении кое-какие зачатки идей. Но для этого нужно будет добраться до телефона. Пока же он решил подсчитать силы сторон.

У Короля, кроме основной тройки — его самого, Барбоса и мелкого Петюни (Жека считал их за два с половиной, Петюня был не боец, но потом подумал, что Барбос, несмотря на свою тупость, боец выше среднего, так что ладно, пусть будет трое) — так вот, кроме них троих были близнецы и ещё пятеро мутных оболтусов, что жили в дальнем отсеке. На занятиях они почти не появлялись, и Жека помнил их фрагментарно, но они точно есть и на разборку обязательно припрутся, не пропустят. Итого десять человек, а то как бы ещё не больше — и плюс, мать бы его за ногу, Помидор.

Дальше Жека перешёл к ревизии сил светлых и положительных.

На стороне добра были он сам, Рюха, Костик с Ростиком и Гоша с Черепом. Итого шестеро, и это если все на месте. А, ещё Тигран. Всё равно маловато, блин.

Сам Жека, хоть и занимался когда-то самбо, свои силы и свою значимость не переоценивал. Тем более в выпускном классе он заниматься бросил, а возобновил уже работая в охране — не то чтобы жизнь заставила, скорее от нечего делать. Нет, может, он и в институте изредка упражнялся, но с расстояния в почти тридцать лет вспоминались одни только пьянки. Да и занимался он, честно говоря, без особенного фанатизма: футбол, например, значил для него намного больше.

Да, людей мало. Надо подтягивать ещё.

Но кого можно подтянуть? Тут надо подумать, воспоминать. Жека подумал и повспоминал, ничего не придумал и решил вернуться к этому позже.

Натянув куртку-«аляску» с прожжённым сигаретой рукавом (вот она, эта досадная дырка, на всю жизнь запомнилась) и ботинки на высокой шнуровке (типа армейских, только фуфлыжные, кооперативное какое-то дрянцо), Жека отправился искать, откуда бы ему позвонить. Телефон имелся внизу, на проходной, но лишние уши в теме, которую Жека собирался по телефону обсудить, были ни к чему.

Как же всё-таки поменялась жизнь с появлением сначала мобильников, а потом с распространением интернета. И как же быстро все к этому привыкли. А раньше Жека всегда носил во внутреннем кармане