Вперед в СССР! - Михаил Ежов

ответственные посты под своим контролем. Загвоздка в том, что Рода, о которых шла речь в особом постановлении ЦК КПСС, либо развивали долгожительство, либо члены их семей были неспящими. Долгожители удерживали власть в некоторых сферах на протяжении десятилетий, неспящие передавали номенклатурные должности по наследству детям и внукам.

Информация повергла меня в шок.

Я насчитал семь знаменитых фамилий, стоящих у руля чуть ли не с середины «тридцатых» годов. Разумеется, таких семей было гораздо больше, но не все они были на слуху. Суть в том, что все ближние и дальние родственники, заключая «династические» браки, усиливали Род и захватывали ключевые посты в определённых сферах. Евгенический отбор позволял развивать побочные ветви с отличными от «столбового» Дарами. Например, Род Дзержинских в основе своего ядра был неспящим, но побочные ветви имели в своём составе энергетов, менталистов и физиков. Соответственно, чтобы стать ещё сильнее, отцы семейств постоянно женились и разводились, рожая как можно больше детей и оформляя на них все права.

По логике вещей, ни к чему хорошему такое привести не могло, ведь несменяемость властных структур — это признак деградации. Но правящие элиты сумели выдержать баланс, грамотно организовать систему сдержек и противовесов, вписать всю эту громоздкую иерархию в социалистические схемы. И да, главы Родов были преданы лично вождю, поддерживая все его начинания.

И где же тут всеобщее равенство?

Очень своеобразная модель.

Мягко говоря.

Зато стало понятно, почему Грекова так не переваривает Алайскую. Это исконная неприязнь пролетариата к аристократии. Нет, формально менторские Рода не считались аристократами, но по факту ими были. И обладали эти ребята неслыханным влиянием, позволяющим вознести на вершину или низвергнуть любого человека в стране.

В дверь постучали.

И я был вынужден отвлечься от своих исследований.

Глава 15

— Не заперто! — крикнул я, разворачиваясь, чтобы видеть, кто пришёл.

В комнату заглянул Роман.

— Привет. Не занят?

— Входи. Так, ползаю по ОГАСу, смотрю всякую ерунду. Как ты?

Парень переступил порог, огляделся, решая, куда сесть. Выбрал стул справа от меня.

— Да нормально. Хорошо, что выбывшие не погибли.

— Большое облегчение, — кивнул я. — Но было бы странно, если б страна разбрасывалась менторами, согласись. Особенно теми, кто уже прошёл отбор для поступления в академию КГБ — пусть даже только в качестве претендентов.

— Это да. В общем, я в порядке. Как сам?

— Ну, либо мы выдержим, либо отправимся домой. Не так уж и страшно, если подумать. Ты чего пришёл-то? По делу или поболтать? Или принёс что-то? — я указал на тонкую книгу в его руке с пёстрой яркой обложкой.

— А, это? — Рома махнул рукой. — Нет, из дома для себя привёз. Читаю. Могу и тебе дать что-нибудь, если увлекаешься.

Он протянул мне книгу. Взяв её в руки, я увидел название: «Капитан Союз в городе костей». На обложке был нарисован замерший в стремительном полёте мужик с пшеничными усами, квадратной челюстью и в белом комбезе, обтягивающем бугрящиеся под тканью мышцы. На груди у него красовались серп и молот на фоне алой звезды. Очевидно, это и был главный герой. На фоне художник изобразил ещё кучу персонажей, включая некросов.

Я пролистнул несколько страниц. Они были разделены на картинки с надписями.

— Комиксы, что ли? — удивился я.

— Графический роман, — поправил Булкин. — Так правильней называть. Видишь рейтинг указан? Это не для детей.

— Понятно, — я вернул книгу парню. — Спасибо, но я предпочитаю обычные книги. Где больше слов, чем картинок.

— Ну, кому что нравится, — кивнул Рома. — А я вот с детства люблю. У меня дома целая коллекция.

Значит, в Советском Союзе выпускают собственные комиксы о супергероях. Уверен, они отважно борются с врагами коммунизма.

— Я, собственно, зашёл напомнить про ужин, — постучал по наручным часам Булкин. — Идёшь?

— Да, конечно. Не голодным же оставаться. Спасибо, а то я малость увлёкся.

Роман понимающе кивнул.

— Да, в ОГАСе зависать — только время терять. А некоторые на вирт подсаживаются — это вообще зло. Так жизнь и проходит. Смотри, не попадись.

— Уж постараюсь.

Мы отправились в столовую.

Собрались ещё не все, свободных столов было много, но нам помахала Грекова.

— Мальчишки, давайте к нам!

Проигнорировать или отказаться было бы невежливо. Да и с какой стати? Так или иначе, мы в одной лодке. Опять же, чем раньше я узнаю своих новых товарищей, тем лучше. В конце концов, рано или поздно от кого-то из них может зависеть моё прохождение испытания. Такой вероятности исключать нельзя.

— Сейчас будем! — отозвался я.

Мы подошли к витрине, набрали на подносы еды и подсели к девушкам. Как ни странно, Алайская ужинала с ними, хоть и с видом собственного превосходства. Видимо, понты понтами, а общества хочется.

В этот момент в столовую вошли Мясниковы. Окинули взглядом помещение, нехотя кивнули нам и направились за едой. Сели они отдельно, через стол от нас.

— Как вы после испытания, пришли в себя? — спросила Шувалова.

— А с чего ты взяла, что оно должно было выбить нас из колеи? — ответил я. — Никто не погиб, мы прошли. По-моему, всё отлично. Надо радоваться.

Неспящая пожала плечами.

— А вот меня, например, всё это даже возбудило, — глядя мне в глаза, сказала Грекова. — Обожаю экстрим. Адреналин и всё такое.

Алайская презрительно усмехнулась.

— В чём дело? — приподняла брови Грекова.

— Есть что-нибудь, что тебя не возбуждает? — процедила блондинка.

— Ну, у меня всё в порядке с либидо, знаешь ли. Чего и тебе желаю.

— На что это ты намекаешь⁈ — вскинулась Алайская.

— Догадайся с двух раз, — скривилась Грекова. — Если не получится, подскажу.

— Мне не до шашней! — высокомерно заявила блондинка. — Я должна пройти все испытания и не вылететь. Так что думать обо всяких глупостях некогда.

— Кстати, хотела спросить, — подала голос Шувалова. — Зачем тебе это вообще надо? Тебе что, плохо живётся? У тебя же всё есть, как я понимаю.

Алайская помрачнела.

— Я бы сама сюда и не пошла, — нехотя проговорила она после паузы. — В гробу я видала все эти испытания и вас всех вместе взятых, если честно. Я бы свалила хоть сейчас, если б это от меня зависело. Но папа считает, что в академии я