Ревизор: возвращение в СССР 16 - Серж Винтеркей

– Потому!

– Зря ты так, – расстроенно проговорил Костя. – Семья – это хорошо. Посмотри на нашего свидетеля и его жену. Я смотрю на них и мне так завидно...

– Кому ты завидуешь?! – потрясённо уставилась на него Женя. – Этому мерзавцу?! – она резко отвернулась. – Правильно я не хочу замуж. Вы все такие!

– Да какие? Жень! Ты чего?

– Того! – начала плакать она. – У него жена беременная, а он с другими встречается.

– Как? – теперь уже Костя потрясённо уставился на невесту. – Не может быть.

– Может!

– Так, – растерянно проговорил Костя. – Так, так, так… Ну и дела…

Он испытал настоящее потрясение. Павел был его идеалом, образцом для подражания. А что теперь? Он машинально обнял Женьку и прижал к себе. Она не вырывалась. Он начал поглаживать её по плечу больше, чтоб самому успокоиться. Вспомнилась рассудительность Паши, взгляд, которым он смотрел на жену.

– Нет, ерунда какая-то, – наконец проговорил он. – С чего ты это взяла?

И тут Женю, наконец, прорвало, и она рассказала ему всё, как есть, испытав при этом невероятное облегчение. До этого она только с матерью могла поговорить об этом. Разговаривать ни с Ритой, ни, тем более, с женой свидетеля она не могла найти в себе сил.

– Так. Понятно, – заулыбался вдруг Костя и повернулся в сторону фабрики, из проходной которой выходила толпа усталых, но довольных студентов.

– Что тебе понятно? – потрясенная его улыбкой по такому поводу, Женька обиделась и попыталась вырываться, но он ее удержал.

– Погоди, дай мне пару минут, и я тебе все объясню. Это недоразумение. Да куда ты рвешься! Или тебе не интересно?

– Да что тут можно объяснить? – возмутилась Женька, но все же решила шанс Косте дать. Надоело ей злиться. Появилась надежда на то, что Костя все же может что-то ей объяснить…

Дождавшись, когда толпа поравняется с ними, счастливо улыбающийся Костя, всё ещё прижимающий к себе Женю, сделал, вдруг, строгое лицо.

– Ираклий! – позвал он. – Ты нашу свидетельницу, Риту, охмурил?

– Я не охмурял! – тут же серьёзно ответил Ираклий, выходя вперёд. – Я, может, любовь свою встретил!

Женя всё поняла и спрятала лицо на груди Кости от стыда.

– А что ж ты не сказал-то, что ты не свидетель? – улыбаясь, спросил Костян. – Тут такой шухер из-за тебя.

– Да не спрашивали меня. Спросили, я от невесты пришел, я подтвердил, – растерянно пояснил Ираклий. – А что случилось?

– Да ничего, – улыбаясь, ответил Костя. – Просто, кое-кто решил, что наша свидетельница с женатым человеком стала встречаться. С моим лучшим другом.

– С кем? – всё ещё не понимал Ираклий ситуацию.

– Ну, с кем, как сам думаешь? С Пашей Ивлевым.

Народ загалдел, стали смеяться и подначивать Ираклия. Ситуация прояснилась и стала всем понятна. На Женьку, смущающуюся и прижимающуюся к жениху, все смотрели с иронией и сочувствием.

– Ну, я не знаю, как так получилось, – виновато проговорил Ираклий, подходя к ним. – Ерунда какая-то.

– Не ерунда, а недоразумение, – провозгласил Булатов. – Главное, что всё прояснилось. Всё. Концерт окончен. По домам! Завтра чтоб все были вовремя!

***

Братишка выслушал меня с серьёзным видом, периодически поглядывая на отца. Батя же, заметив это, с серьёзным видом сказал:

– Я согласен с Пашей. Быть самым маленьким в классе так себе удовольствие. Хорошо подумай, Прохор, надо ли тебе это.

Галия расставила перед нами тарелки, разложила приборы, расставила бокалы, принесла нарезки и салатик. Дома бы я ей помог, но тут отец не дал мне подорваться с места и прийти ей на помощь. Нажал на плечи со словами:

– Да сиди ты спокойно! Ничего тяжелого она таскать не будет! А двигаться ей полезно!

– Сегодня у нас праздничный ужин, – внесла Кира вслед за Галией большое блюдо с запеченной курицей и отварной картошкой. – Сынок, это всё в честь твоего дня рождения.

Батя принёс бутылочку вина и бутылку лимонада детям. Мы расселись вокруг стола и по-взрослому поздравляли Прошку, говорили тосты-пожелания. Он с серьёзным видом слушал нас, как будто резко повзрослев.

Но вскоре ему надоело быть взрослым, и они с братом вылезли из-за стола и принялись шалить, как и положено детям в их возрасте.

Тут мне пришла в голову мысль, как окончательно убедить брата подождать со школой ещё год.

– Вам как-нибудь в выходные надо поиграть в школу, – предложил я. – Прямо, как по-настоящему: четыре урока по сорок пять минут. Первая перемена десять минут, вторая пятнадцать и ещё одна десять, – подмигнул я Кире и бате. – И на следующий день повторить. Да, Прош? Как в настоящей школе дети учатся всю неделю, каждый день.

– А домой приходят и уроки делают, – добавил отец, уловив мою мысль. – Точно, я буду школьные уроки преподавать, а мама с вами будет домашние уроки делать. Договорились, парни?

– Да! Ура! – купились пацаны.

– Если Проша сможет отучиться в игрушечной школе все два дня, значит ему и в настоящую уже можно идти, – добавил я, сделав серьёзное лицо.

– Уверен, он сможет, – подмигнул мне отец. – Что там четыре урока всего отсидеть? В настоящей школе и пять уроков в день бывает, и шесть.

Прошка слушал нас очень внимательно.

– Ты согласен попробовать? – спросил я его.

– Согласен, – бодро кивнул он и поскакал резвиться.

– Всё-таки, рано ему в школу, – проговорила Галия. – Он, вон, на месте усидеть долго не в состоянии.

Мы ещё посидели немного, попили чай с тортом. Долго задерживаться не стали, батя с Кирой с работы, да и Галия могла переутомится.

Прощаясь, хозяева очень благодарили нас за то, что приехали, настоящий праздник у пацана получился.

– Я вечером в воскресенье позвоню, – сказал я, подавая руку Прохору на прощанье, – узнаю, как тебе по-настоящему в школе учиться понравилось...

В четверг хотели с женой поспать подольше, в кои веки свободный день выдался. Но часов в девять зазвонил телефон. Фирдаус, уже трезвый и бодрый, сообщил, что они с Дианой подъедут к нам часам к двенадцати.

– Угу, – ответил я спросонья.

Мне бы пойти ещё поспать, но пёс обрадовался, что я уже встал и сел