Дмитрий Старицкий - Ловец человеков

Кстати, не первый раз уже проницательный поэт подкатывает ко мне с этим интересом. В ответ я просто поменял тему, съехав с опасного направления мыслей шута.

— Кум, как думаешь, во сколько обойдется восстановить бастиду, поставить ограду с зубцами, очистить колодец и построить два корпуса — учебный и жилой по типу монашеских келий?

— Добавь, куманек, еще галерею от солнца, потому как летом оно будет печь жарко, — отстал от меня шут со своими подозрениями.

— Поспят в сиесту — здоровее будут, — буркнул я.

— Ты никак тут крепость решил основать под видом картографической школы? — поделился шут своими подозрениями.

— Крепость не крепость, но форт — обязательно. И на северном мысу тоже. У этой бухты должна быть надежная защита от вторжения.

— Не каждый требушет добьет до острова, — заметил дю Валлон, приставляя ко лбу ладонь козырьком.

— Pushki добьют.

— Pushki? А что это такое?

— То же, что и бомбарды, только лучше. Как раз вот тут, на этой площадке перед башней, так и просится поставить шестиорудийную батарею, которая будет стрелять как минимум двадцатичетырехфунтовыми ядрами. А то и в тридцать шесть фунтов.

К выходу из бухты красиво шла «Морская лань», поставившая пока еще не все паруса. Глядя на неф, я мечтательно завел глаза под брови, представляя, как будет валиться в воду рангоут вражеского корабля, сметаемый книппелями с этой батареи. На береговую батарею можно поставить такой калибр, который ни одна посудина не выдержит.

— Можно, конечно, выточить такую большую каменную сферу… — протянул шут, также любуясь кораблем. — Но тебе много их будет нужно. Сотнями. Да все каготы по обе стороны Пиренеев пупы надорвут, но столько, сколько тебе надо, таких ядер они не наваяют.

— И не надо, — улыбнулся я. — Будут чугунными. Такими ядрами даже легче борт корабля пробивать.

— Я бы все-таки поставил старый надежный требушет, — подытожил шут наше совещание. — А пристрелять его по проливу — всего лишь дело времени. Залпом из шести требушетов можно очень хорошо накрыть любой корабль до потери им плавучести.

— Так, — повернулся я к свите, которая увлеченно лазила по заброшенным укреплениям, и, повысив голос, спросил: — У кого какие мнения по поводу этой башни?

Чуть было не сказал — руинам, и был бы не прав. Сохранность башни — ее каменной части, оставалась неплохой, а вот все дерево грозило довольно быстро превратиться в труху.

— Нагнать население в счет барщины и все расчистить для начала. Камни собрать в кучи и рассортировать — пригодятся еще, — заявил баннерет д’Айю, тряся павлиньими перьями на берете.

— Для начала я бы составил список потребных материалов и заранее их сюда завез, — это уже Микал голос подал, — чтобы в простоях на кормежку лишних денег не тратить.

После того как он стал моим валетом, Микал стал потихонечку борзеть. Впрочем, это естественный процесс даже в демократиях. А тут он еще и дело говорит.

— Дон Оуэн, а ты что скажешь? Тебе же эту стройку взвалить на плечи придется, — выделил я Ллевелина.

— Сир, если есть хорошие плотники и достаточно крепкого леса, то восстановить саму башню можно за две недели. А вот вся остальная стройка требует первоначальных промеров и подсчета потребных материалов. Тут зодчий нужен, если хотите, чтобы все простояло долго. Не берите пример с англичан, которые каменные стены внутри укрепляют деревом.

— Вот и прекрасно, что ты задачу понимаешь в полном объеме. Распиши, кто тебе нужен из наших людей, а кого надо пригласить со стороны. С рехидорами всех окрестных городков пообщайся. Глядишь, и они подскажут чего полезного.

— А кто за нашим замком следить будет, сир? — Это его очень волновало как капитана гарнизона в Дьюртубие.

— Для этого у нас в ордене есть целая кавалерственная дама, которая великолепно знает все местные условия, — расставил я точки над ё. — Кстати, и с ней посоветоваться для начала было бы неплохо. Она тут все знает. Впрочем, ты начальник этой стройки — тебе и решать, как лучше выполнить мою волю. Спрос будет с тебя.

— Еще один вопрос, сир: где брать деньги на стройку? — заглянул Ллевелин в самый корень вопроса.

— Деньги? — переспросил я, как заправский одессит. — Вопрос, конечно, интересный. В силу того, что с деньгами любой справится, а вот без денег… — покачал я головой. — Без денег… слишком много ума надо иметь.

Все засмеялись.

— Куманек, — подал обиженный голос шут, — ну сколько раз тебя просить: не отнимай мой хлеб.

Я только под общий смех развел руками. Дык… так получилось.

— Итак, дон Оуэн, вы официально назначаетесь команданте форта Сокоа, в котором будет орденская морская академия. Деньги берите с доходов командарии. Людей у вас для надзора хватит? А то я с собой десяток валлийских стрелков заберу.

— Должно хватить, сир. Особенно после того как «Морская лань» подкрепление подвезет. Я со шкипером письмо отправил на родину. И, учитывая, как тут относятся к мурманам, на всякий случай пригласил сюда людей семейных, которые захотят здесь осесть насовсем.

— Вдов для мурманов они догадаются прихватить? — Вот кто о чем, а я как шелудивый — о бане.

Но обещал я мурманам решить им этот вопрос. А слово принца — крепче стали.

— Обижаете, сир, — покачал валлиец головой. — Все, как и было с ними оговорено.

— Тогда — по коням, — подал я команду.

Последний раз кинул взгляд на «Морскую лань», которая, подняв все паруса, уже ушла на север мористее, сам пошел к Марку, который подле башни держал под уздцы наших лошадей. Свою, мою и шута.

— Марк, как твои успехи в освоении эускара? — поинтересовался я у своей «тени», закидывая ногу через седло.

— Хорошо, сира, — ответил мой миллит как заправский баск.

С недавних пор он меня так титуловал: не «сир», а «сира», с ударением на последний слог. — Меня учить, сира. Хорошо учить. И Микал учить и Франса учить. Они говорить: моя иметь очень умный черный задница.

При этом Марк потыкал указательным пальцем в свой высокий лоб.

Я оглянулся на шута, но дю Валлон, задрав подбородок, усиленно делал вид, что его очень интересуют небесные картинки, которые так причудливо складываются из облаков.

Обедали в замке ордена — бывшей резиденции баронов Дьюртубие. Впрочем, не стоит уподобляться коммунистам и менять устоявшееся географическое название. Все равно барон теперь другую фамилию носить будет — по названию своей новой баронии. При западном феодализме каждый дворянин носит не свое родовое имя, а имя той земли, которой владеет. Ну как российские воры в законе: Гиви Тифлисский, Вован Ростовский, Фима Житомирский…

Наконец-то за едой все почувствовали себя свободно, без косых взглядов бароньей семейки. Оказывается, это нас всех напрягало. Если можно было нас поубивать взглядом — давно бы уже наши тушки под этой каменистой почвой сохли.

С обедом припозднились: я ждал Саншо и Гриню с Базаном, но они так и не приехали из Биаррица.

Аиноа, раскрасневшаяся от вина, была весела, остроумна и образцово играла роль хозяйки дома, распределяя внимание по всем рыцарям равномерно. Никто не остался обиженным.

Я на этот раз, согласно этикету, сидел за столом на месте хозяина, напротив нашей кавалерственной дамы через всю длину стола, и мне остро не хватало ее застольных бесед. Не будешь же тонко флиртовать, крича в голос через длинный стол, когда должны сплетаться полутона и оттенки. Вот и первый признак тяжести шапки Мономаха.

Ближники мои за столом увлекались тостами: какой замечательный я, какой замечательный у нас орден Горностая, какая у ордена замечательная хозяйка, какие замечательные они сами… Не боящиеся греха кукушата с петушатами, ёпрть. Когда-то, совсем в другой жизни, я о рыцарях лучше думал. Но то были книжные впечатления от талантливых писателей девятнадцатого века. А серьезные монографии эмоционального накала не имеют — сухая информация. И та неполная.

А на самом деле сидят за моим столом плохо образованные люди с довольно примитивными интересами в жизни. Даже Ленкин работяга-отец по сравнению с этими ноблями — высокий интеллектуал, хоть и зануда. Единственные их качества, которые мне импонируют и которые я очень высоко ценю — это честность, верность и храбрость. Но это же не повод с ними беседовать на отвлеченные возвышенные темы за столом в тот момент, когда жаждешь женского общества!

Налицо накопленный когнитивный диссонанс. И с этим что-то надо делать.

Даже Ленка, вопреки моему первоначальному впечатлению, перестала мне казаться дурой. Просто девушка была, как водится в это время, вообще необразованной, с кругозором не дальше городской стены, зато теперь, рядом со мной, ловит любые знания и впитывает их как губка. И образ мышления у нее порой парадоксален, хотя и четко заточен на практичность. Хотя… подозреваю, что тяга к знаниям у Ленки оттого, чтобы только мне понравиться. Не самая худшая в мире мотивация.