Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)

Рядом пулеметчик плюхнул на бетон сошки своего грозного оружия — и пулемет заработал, неутомимо перерабатывая ленту, и выплевывая по восемьсот кусков стали в минуту.

Капитан Эрим ошалел от грохота над самым ухом, но все-же успел выстрелить — и полицейский, выскочивший из Хаммера с высоко поднятым в руке автоматом — растянулся на асфальте.

— Держи их!

Вскочив, капитан Эрим перебежал на соседнюю позицию. И вовремя! Две полицейские машины двигались от набережной, два пикапа и на сей раз, в каждом за пулеметом был пулеметчик.

Снизу заработал установленный на бронетранспортере крупнокалиберный пулемет, мгновенно искорежив первую машину, она остановилась и вспыхнула, пулемет проделывал в металле дыры величиной с кулак. Капитан прицелился — и двумя выстрелами сбил пулеметчика на второй машине, предоставив дальше их "хэвиганнеру" разбираться с полицейскими, он должен был искать наиболее опасные цели, которые не могут уничтожать другие и уничтожать их. Вот как это! Метрах в семисот появился человек, в полицейской форме, он ловко лавировал между остановившимися машинами и в руках у него было нечто, похожее на "Дракулу" — румынский вариант СВД, производившийся в Ираке под названием "аль-Кадиссия". Снайпер — это было очень опасно, снайперов нужно уничтожать в первую очередь. Капитан перехватил винтовку, так чтобы удерживать ее не за цевье, а за ремень, пристегнутый к цевью, причем кулак в этом случае служит подобием сошек. Спокойно… Снайпер как раз огибал машину, он бежал параллельно его позиции, а нужно, чтобы перпендикулярно, тогда меньше проблем с поправками…. ага, вот!

Выстрел — снайпер растянулся между машинами, на одной из них, с белым кузовом, остались красно-бурые следы брызнувшей крови.

— Воздух! Воздух!!!

Капитан Орхан Эрим никогда не попадал в ситуацию, когда его обстреливали с вертолета, когда они охотились в горах на курдских бандитов, вертолеты всегда были на их стороне. Но это был вертолет, самый настоящий Сикорский UH-60 и он приближался к ним со стороны парка Захри, а пулеметчик уже обстреливал их из бортового пулемета среднего калибра.

Один из турецких спецназовцев схватил снайпера, который сосредоточился на цели и не видел опасность за укрытие — на крыше были массивные блоки системы кондиционирования здания, за ними можно было спрятаться целиком, второй — бросил одну за другой две дымовые шашки. Но все равно — с вертолетом надо было что-то делать и быстро — вертолет их уничтожит за несколько минут. Без вариантов.

— Шукран, брат… — просипел капитан пересохшим горлом — надо его сбить. Он всех нас похоронит…

Но ситуация решилась куда быстрее — и совсем по-другому.

Экипаж вертолета заметил стоящий на перекрестке MRAP, ведущий огонь из крупнокалиберного пулемета вдоль улицы — но, ни экипаж, ни стрелки и подумать не могли, что это машина террористов, такими машинами всегда пользовались американцы. Поняли это они только тогда, когда было поздно — пулеметчик развернул свой пулемет и ударил по вертолету метров с двухсот, то есть почти в упор. Вертолетчик попытался ускориться — но было уже поздно, и машина пролетела сквозь поток огня, вспоровший ее брюхо.

— Ха… Он подбит! Братья подбили его!

Серые волки выскочили из укрытия, из-за дыма видно было плохо — но они все же увидели пролетающий всего метрах в пятидесяти от них вертолет и успели ударить по нему из двух автоматов и пулемета. Попали или нет… наверное, попали, но вертолет и так был тяжело поврежден, он снижался и от него шел дым. Вертолет прошел дальше, к Тигру.

— Прекратить огонь по вертолету! На позиции! На позиции!!!

Бросив машины, сотрудники ЦРУ бросились по направлению к зданию парламента, пробираясь через толчею. Самое главное было — не останавливаться. Иначе — разорвут на части.

С набережной выскочили на улицу, ведущую к зданию правительства Ирака. Зеленая зона — тихое место, приличная, широкая дорога по две полосы в каждом направлении, забитая машинами. Высокие заборы, на некоторых из них — черной краской изображение либо полумесяца, либо автомата Калашникова, либо руки с вытянутым вверх указательным пальцем — Аллах един. Впереди — уже отчетливо слышная стрельба, перестук автоматов, отбойный молоток — М2, крупнокалиберный, какие-то взрывы.

Черт… Похоже, на серьезное нападение на правительственный квартал. Где же полиция?

Пробиваясь по улице, они увидели стоящий на перекрестке MRAP, пулеметчик, закрытый со всех сторон бронещитами долбил куда-то в сторону парка Захри…

— Черт, они оттуда пришли… — и сотрудники ЦРУ приняли МРАП с пулеметом за дружественные силы — двигаемся осторожнее.

Ныряя между машинами, они продвинулись вперед еще метров на пятьдесят и увидели первого полицейского. Тот сидел, укрывшись за какой-то гражданской машиной, непонятно было — ранен он или нет — но глаза его были совершенно безумными.

— Прикрывайте!

Агент Миллер подбежал к полицейскому, упал на колени, чтобы прикрыться той же самой машиной. Полицейский смотрел не на него, а куда-то вдаль, сквозь него.

— Эсмик э? Эсмик э? Титакалям инглизи?! Титакалям инглизи?! Халь тафхаму нани? Эйн хум? [76]

Полицейский продолжал тупо таращиться на него, и Миллер понял, что у него шок и пытаться его разговорить бесполезно.

Подбежал кто-то из его людей.

— Сэр, в здании правительства что-то горит! Сильно горит!

Черт…

Миллер вскочил на ноги — и в этот момент услышал звук, который ни с чем не спутаешь, звук пули, ударяющей в человеческое тело. Он и сам не понял, как оказался на земле, а рядом свалился его человек, черт возьми, американский гражданин и из горла его хлестала кровь, и сделать было уже ничего нельзя.

И тут полицейский, придя в себя, вдруг осмысленно посмотрел на американца, пытающегося как-то зажать рану, и сказал

— Иншалла[77]

Американец из сто двадцать первого отряда рванул ручку, запирающую заднюю дверь здоровенного Субурбана, принадлежащего Дин Корп и сунулся внутрь. Вокруг стреляли, стреляли так, что невозможно было различить отдельных выстрелов, сплошной грохот — но автоматический гранатомет по ним уже не стрелял. Искореженные машины, трупы и тяжело раненые — вот что было вокруг.

— Держи!

Джим Лефтвич принял солидную, пошитую в Америке удобную сумку из какой-то прочной синтетической ткани. В сумке лежали пять проклятых всеми американскими солдатами ракет РПГ.

— Тебя как зовут?

— Джим Лефтвич. Сержант.

— А я Боб, первый лейтенант по званию — следом, Боб достал из машины болгарский РПГ-7 с оптическим прицелом — пошли, Джим. Надо делать дело.

Пригибаясь, чтобы не стать жертвой случайной пули, они пробрались к выходу со стоянки и спрятались за бетонным забором. Где-то рядом, отбойным молотком стучал крупнокалиберный.

— Делаем.

Джим кивнул, подал гранату.

Вставив гранату в гранатомет, Боб довольно резко пополз на коленях, не поднимаясь на ноги, чтобы его постоянно прикрывал забор. Затем — одним броском перебежал тротуар и укрылся за машиной. Следом за ним перебежал и Джим. Он укрылся за деревом.

— Смотри! Вон этот ублюдок!

Опасаясь — опасения были вполне понятны, крупнокалиберный не вырубался ни на минуту — Джим высунулся и увидел сразу две машины. Тяжелый американский трехосный MRAP, который выглядел брошенным, потому что он был закрыт, и возле него не было ни единого человека — а дальше стоял еще один MRAP, поменьше и уродливый на вид, с сильно защищенной башенкой ганнера — и оттуда какой-то ублюдок хлестал в сторону стены, почти не вырубаясь.

— Готов?

Джим открыл рот, чтобы ослабить воздействие ударной волны на уши

— Чисто[78]!

Рявкнул гранатомет, остро запахло сгоревшим порохом — и ракета, преодолев несколько десятков метров, ударила точно по башенке ганнера. Вспышка, дым — и крупнокалиберный пулемет замолк.

— Есть!

В следующее мгновение, сам Джим был уже вынужден спасаться — откуда-то сверху по ним ударил пулемет. Он подкатился под заборчик, который должен был спасти даже от пулеметных пуль — и увидел, что его напарник лежит между машинами и не двигается.

Черт…

У него было несколько сигнальных дымовых шашек, зеленых и красных — на случай, если придется подавать сигнал "я свой", обозначать зону высадки или что-то в этом роде. Он стал доставать и бросать их на тротуар одну за другой, потом пополз — он знал, что пулеметчик запомнил то место, где он находился и сейчас ждет, держа его на прицеле. И только проползя метров двадцать — он с низкого старта пересек тротуар и бросился под прикрытие стоящих у тротуара машин, опережая летящие за ним пули.