Таких не берут в космонавты. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

меня — присоединилась к нашему «кружку». Лена сверкнула глазами, задвигалась под ритмы музыки. Я вновь отметил, что танцевала она хорошо. Снова почувствовал себя юнцом — выдал серию заученных в юности движений, спровоцировал восторженные возгласы школьников.

* * *

Перед следующим медленным танцем в мою сторону снова ринулись наперегонки девчонки. Они расталкивали локтями конкуренток, грозно сверкали глазами. За этим наблюдала Зосимова. Она не пошла к стоявшим у стены креслам — Лена остановилась там, где очутилась, когда зазвучала новая песня. Она отыскала взглядом мои глаза, улыбнулась.

Наблюдала за тем, как я с притворной скорбью в голосе объявил претенденткам на танец со мной скорбную весть: снова танцую с Зосимовой — потому что «уже пообещал». Девчонки стрельнули в сторону Лены глазами. Но сдержали возмущение — побрели к креслам. Хотя до кресел дошли не все: некоторых перехватили по пути всё же осмелевшие парни.

— Опустела без тебя Земля… — пропел голос Майи Кристалинской.

Я подошёл к Зосимовой, взял её за руку. Вновь окунул взгляд в омут её голубых глаз. Уже привычно положил руку на Ленино бедро и повёл танец. Успешно избегал столкновений с другими танцующими парами — сейчас их количество уже перевалило за полтора десятка. Заметил, как Лена чуть сощурилась и сократила расстояние между нашими телами.

— Василий, надеюсь, ты помнишь наш разговор? — спросила Зосимова.

Я почувствовал на мочке уха тепло её дыхания.

Сказал:

— О том, что тебе нравятся мужчины постарше?

Лена отстранилась, кивнула.

Я прочёл по её губам ответ:

— Да.

— … Только пусто на Земле одной… — пела Кристалинская.

Я склонил голову, произнёс:

— Помню. Потому я с тобой и танцую.

Зосимова пошевелила бровями.

— Что это значит? — спросила она.

— Это значит, что у наших танцев не будет продолжения, — сказал я. — Потому что продолжение я не хочу.

Лена удивлённо вскинула брови. Моргнула. Затем взглянула в сторону наблюдавших за нами девчонок. Она будто только сейчас заметила, что мы с ней были в центре внимания: почти все сидевшие в креслах школьники наблюдали за нашим танцем. Парни смотрели на нас с ухмылками на лицах — девчонки перешёптывались и хмурили брови.

Я покачивался в такт музыке, словно на волнах. Не оглядывался по сторонам — рассматривал лицо своей партнёрши по танцу. Сообразил, что звучавшая сейчас в зале песня называлась «Нежность». Я прислушался к голосу Майи Кристалинской. Вспомнил слова Александры Пахмутовой (написавшей музыку к этой песне) — их цитировали в книге, которую я переводил на немецкий язык.

В той книге они звучали примерно так: «Шёл шестьдесят седьмой год. Мосолову позвонил Гагарин — поздравил с днём рождения и попросил меня к телефону. Я подошла к телефону. Гагарин говорит: „Алечка, я хочу сказать, что Володя Комаров перед полётом просил передать вам с Колей благодарность за песню 'Нежность“. Это был последний полёт Комарова».

— … Так же падала листва в садах…- пела Кристалинская.

«Эмма, назови мне точную дату, когда погиб космонавт Владимир Комаров».

«Господин Шульц, советский космонавт Владимир Комаров погиб при спуске к Земле во время полёта на корабле „Союз-1“ двадцать четвёртого апреля тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года».

«Ещё больше года. Спасибо, Эмма».

Зосимова снова посмотрела мне в лицо и кивнула.

— Вася, я тебя поняла, — сказала она. — Продолжения не будет.

Пару секунд мы с Леной смотрели друг другу в глаза — затем улыбнулись.

В актовом зале звучала песня:

— … Опустела без тебя Земля…

* * *

После четвёртого моего танца с Зосимовой девчонки уже не устремлялись в мою сторону, услышав звуки «медленной» музыки. Хотя они и посматривали на то, как я неизменно шагал навстречу комсоргу школы, брал её за руку и прижимал к бедру Лены свою ладонь. Не приглашали девицы танцевать и Генку Тюляева: тот весь вечер не отходил ни на шаг от моей двоюродной сестры, которая сегодня привлекала к себе не меньше мужских взглядов, чем Лена Зосимова. Не заметил я и попытки разлучить Черепанова и Степанову — те не отходили друг от друга, будто бы не замечали никого вокруг себя.

Я отметил, что каждая последующая песня привлекала на танцплощадку всё большее число школьников. На креслах у стены во время «быстрых» музыкальных композиций оставались лишь те, кто действительно отдыхал, брал паузу до следующего танца. Да и во время «медляков» на танцплощадке стало не столь просторно, как было в начале танцевального вечера. Раз пять я замечал, как в актовый зал заглядывали преподаватели сорок восьмой школы: чаще других приходил Максим Григорьевич (трижды). Но в зале они дольше, чем на минуту, не задерживались — возвращались к своей «учительской» компании.

Третье пришествие Максима Григорьевича ознаменовалось сообщением о том, что «через полчаса танцы заканчиваем». Оно вызвало в актовом зале гул разочарованных голосов. Особенно негодовали те, кто большую часть танцевального вечера провёл в кресле у стены. Они только-только сбросили оковы стеснительности. Хмурили брови и те девчонки, кто лишь сейчас обрёл партнёров и прочувствовал прелесть медленных танцев. Злились они не на учителя литературы — на парней, которые долго набирались смелости. Уже вдоволь наплясавшиеся школьники переглянулись и обменялись репликами о том, как быстро пролетело время.

* * *

Танцевальный вечер закончился очередным медленным танцем. Завершали мы его уже под присмотром директрисы, замершей в дверном проёме главного входа в актовый зал. Музыка стихла — её сменили печальные вздохи. Первая волна школьников устремилась к гардеробу. Но большинство старшеклассников задержались. Мы вернули на прежние места ряды кресел, вновь превратили танцевальный зал в зал для проведения торжественных собраний.

В гардеробе парни и девчонки прятали свои яркие рубашки и платья под невзрачными куртками. Маленькими, но шумными группами старшеклассники устремились к выходу из школы. Попрощались со мной Черепанов и Степанова. Иришка сообщила мне, что сразу домой не пойдёт — прогуляется с Генкой. Я застегнул плащ, набросил на него ремешок гитары. Заметил стоявшую в вестибюле около настенного зеркала директрису, подошёл к ней.

Выслушал от Клавдии Ивановны похвальные слова: директриса похвалила мои сегодняшние выступления на сцене. Она сообщила, что концерт прошёл «превосходно». Заявила, что гостям наше праздничное мероприятие понравилось. Сказала: работники тракторного завода интересовались — не повторим ли мы «нечто подобное» в марте. С Клавдией Ивановной я беседовал до тех пор, пока ни увидел Зоимову: та появилась из гардероба в короткой красной куртке.

Лена попрощалась с директрисой и со мной.

Я догнал Лену у двери.

Заявил:

— Провожу тебя.

Мы