Русь. Строительство империи 6 - Виктор Гросов

только Рогволод мне поклонился — Вежа тут же дала знать. Но это ж не значит, что немец от своих планов на восток отказался. Скорей всего, просто выжидает, момент получше ищет, чтобы с другой стороны зайти или где еще подгадить. Западная граница — она как заноза, долго еще ныть будет. Да и князь ляшский Мешко, хоть мы с ним и договор недавно заключили, тоже тот еще фрукт. Веры ему — ни на грош.

Так что первым делом, едва гонцы с вестью о новых землях прискакали, я приказы отдал. Во-первых, велел гарнизоны укрепить и в Турове, и во Владимире. Пока небольшие, но чтоб люди там были мои, проверенные, не местные. И наместников своих посадить, кому доверяю. Пусть обживаются, связь с Киевом держат, да за местными князьками и боярами приглядывают, чтобы опять хвостом вилять не вздумали. Народ-то там простой, ему что? Лишь бы не грабили да жить спокойно давали. А вот знать… За этой братией глаз да глаз нужен.

А второе — и может, поважнее даже — дороги. Вызвал я Степана. Он у меня теперь не только по самострелам да стенобитным машинам голова, но и за все большое строительство отвечает, и за верфи на Днепре тоже.

— Степа, — говорю я, — дело государственной важности. — И карту перед ним разворачиваю самую свежую, где уж и Туров, и Владимир нанесены. — Глянь-ка сюда. Вот Киев, вот Новгород, вот Ростов, Галич, Переяславец. А вот — земли новые. Туров, Владимир. Видишь, как раскинулось? Паутина целая. Только ниточки у этой паутины пока тонкие — на честном слове да на быстрых ногах гонцов держатся. А нам нужны жилы. Кровь по жилам пустить надо! Дороги настоящие, крепкие, чтобы войско быстро перекинуть можно было, чтобы купец с товаром прошел, чтобы приказ мой долетел не через месяц.

Я пальцем по карте вожу, точки соединяю.

— Дорогу надо от Киева на запад бить, через Туров во Владимир. А оттуда — на север, к Новгороду, через земли, что пока не наши, да скоро нашими станут. И еще одну — от Галича на север, тоже к Новгороду. Чтобы все наши владения связать, как следует. Чтобы гонец домчал не за недели, а за дни. Чтобы полк мог пройти, не по брюхо в грязи утопая да чащу не прорубая. Чтобы купец знал: вот он, Путь Великого Князя, прямой да безопасный. Смекаешь, какой размах?

Степан, мужик основательный, слушал молча, только лбище морщил да пальцем по карте вслед за моим водил. Видно, смекал. Да и пытались мы еще в Березовке подобное сделать, опыт имеется. Тут масштаб больше, да и ресурсов поболя.

— Размах-то понимаю, княже, — прогудел наконец. — Народу-то на это уйдет — пропасть! Да и время надо. Леса сколько пойдет, камня… Мосты опять же через реки кидать. Да и охранять все это, пока строится, чтобы лихие люди не баловали.

— Знаю, Степан. Дело не на один год. Но начинать надо сейчас. Не завтра, а сейчас. Собирай народ — древлян пленных ставь, вольных нанимай, села окрестные подряжай за плату или за льготы по податям. Деньги, припасы — с Олега тряси, казна у нас, слава богам, не пустая. Инструмент — кузнецы пусть день и ночь стучат. Главное — начать. Первые версты проложить. Показать всем: Русь не только мечом сильна, но и строить умеет, да так, чтоб на века! Эти дороги свяжут наши земли крепче любых клятв и бумажек. Это будет хребет державы нашей.

Работа закипела. Снова стук топоров, скрип телег, матерщина погонщиков. Народ, понятно, ворчит поначалу — дело новое, нелегкое, — а все ж делает. Потому что видит — дело идет, порядок какой-никакой наводится. А порядок да покой — этого тут давненько не видали.

Вот в самый разгар этих забот — тут границы крепим, там дороги начинаем, тут войско муштруем, о чем я уже крепко думал, — и прискакал гонец от Мешко. Ответ на мою грозную грамоту насчет его вояк, что у Галича терлись. Прибыл не тот Збигнев, что медоточиво про дружбу заливал, а какой-то другой лях, морда кислая, глазки так и бегают. Пробормотал что-то про «глубочайшее почтение» и сунул мне свиток с печатью Мешко.

Развернул я его. Буквы латинские, заковыристые, благо что я благодаря системе по-латыни читать умел, тут же переводить стал, вполголоса:

— «Светлейшему князю Антону, повелителю Руси, Мешко, Божьей милостью князь Полянский, шлет свой братский привет… С прискорбием, дескать, и удивлением получил я твою грамоту, о великий князь… Клянусь-божусь, воины мои и в мыслях не имели границу твою топтать или людям твоим помеху чинить… За разбойниками гнались, купцов они грабили на порубежье, вот в горячке погони и могли ненароком за черту твоих галицких владений заскочить… Прошу простить сие недоразумение и верь в дружбу мою неизменную и в договор наш…»

Ну и дальше в том же духе, страница елеем намазана: про «мир», «доброе соседство» да «общую борьбу с погаными язычниками и степняками». Дочитал я до конца и посмотрел на посланника. Тот глаза прячет, сопит.

— Разбойников гнали? — переспросил я.

— Да, княже, — кивнул тот.

— И ненароком забрели? Конные дозоры? Да еще и посты проверяли? Передай своему князю: Великий князь Антон ценит его «неизменную дружбу». И очень надеется, что впредь его воины будут получше знать, где свои земли, а где чужие, и не станут «ненароком» забредать на Русь с оружием в руках. Особенно когда за разбойниками гонятся, которых никто, окромя них, и не видел почему-то. Можешь слово в слово передать. Иди.

Лях поклонился и пулей вылетел, видать, рад был, что цел остался.

Я ему вслед смотрел. Разбойники… Ну да, как же. Дурака во мне увидел, что ли? Или на зуб пробует — проглочу али нет? Нет уж, князь Мешко, не проглочу. Теперь я точно знаю: договор твой — не дороже бумаги, на которой написан. И веры тебе — ни на грош. А значит, на западной границе покоя не жди. И Галич — первый на очереди, как только ты решишь, что время пришло. Передышка, если она и была, кончилась, не успев начаться.

Письмо от Мешко это только убедило: прав я был, когда думал последние дни — хватит уже на эту сборную солянку надеяться, на дружины князьков удельных, на отряды наместников да на ополченцев, что по случаю собираются. Да, бились-то они справно, когда за свою