Ревизор: возвращение в СССР 31 - Серж Винтеркей

девяностых амбициозные планы на постсоветском пространстве, создавая островки социальной стабильности хоть для кого-то в бурных водах рынка. Не повезет — просто будет запас на черный день.

Вынес свадебный подарок от антиквара в ничем не примечательном газетном свёртке, и положил его в машине на заднее сидение, зафиксировав для надёжности своим портфелем.

* * *

Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.

Надеюсь, этого необычного чернокожего майора не зря ко мне в отдел перевели, — думал начальник УБХСС Градов. Неспроста, дело о махинациях со старинными штемпелями поручили нам сразу вместе с его переводом…

— Вызывали, Александр Демидович? — зашёл к нему в кабинет майор Баранов.

— Да, Василий, — показал он ему на стул рядом. — Что по делу Загорского музея? Выяснили, откуда они берут золото?

— Ищем, Александр Демидович, — развёл руками Баранов.

— Что, у Погашева совсем никаких подозрительных контактов не зафиксировано?

— В таком деле любой контакт подозрительный, — ответил Баранов. — Взяли под наблюдение морг при горбольнице в Мытищах. Погашев уже дважды встречался с санитаром морга Каменщиковым.

— Морг-то тут причём? — с сомнением посмотрел он на майора. — Может, они приятели просто.

— Может и приятели… Но пока, кроме Каменщикова и Голубевой у Погашева никаких регулярных контактов не выявлено.

— Понятно… А Мешков? — спросил Градов.

— У Мешкова, вообще, очень ограниченный круг общения. Только коллеги по музею. Ну и вышли ещё через него на группу коллекционеров-нумизматов… Но это всё не то… Фанатики этого дела, по внешнему виду монеты расскажут, на каком монетном дворе она была изготовлена и в какие годы. И в годах все очень солидных, намного его старше, подделкой уж точно не будут заниматься, здоровья не хватит…

— Но Мешков-то занимается?

— Мешков ради своей коллекции, похоже, на это и пошёл, — заметил Баранов. — На редкие экземпляры тоже деньги нужны, и немалые…

— Мне вот, интересно, что с музейной коллекцией с таким хранителем?

— Директор музея Вершинин тоже об этом постоянно говорит, — усмехнулся Баранов. — Нервничает по этому поводу сильно… Я ему объясняю, что узнаем по окончании следствия. А сейчас пока нельзя инвентаризацию проводить, вспугнём Мешкова и он не даст больше штемпели Погашеву. А нам обязательно надо его с поличным на изготовлении брать. Возможно, он не один работает, а их там целая артель…

— Ну, Вершинина можно понять, под ним кресло горит. Если часть экспонатов расхищена, его же по головке за это не погладят!

— Думаю, ему зачтётся, что это он шум и поднял, заметив, что штемпели на время исчезают, как мы с ним и договорились, — заметил Баранов. — И потом, как уследить за старшим научным сотрудником музея?

— Всё равно, Вершинин же не профессионал, как-нибудь себя да выдаст… Главное, чтобы он что-нибудь не отчудил, и нам всю комбинацию не сломал! Может, его в отпуск отправить или на больничный? Сколько нам времени ещё надо?

— Это зависит от того, сколько у Погашева поддельных монет осталось… Может, он их столько наштамповал, что ещё десять лет торговать можно будет.

— Ну да! Скажешь тоже! Где он столько золота взял бы? Кстати, какие мысли появились, как он свои подделки продаёт? — поинтересовался Градов. — Не на рынке же он с ними стоит.

— Нет, конечно, — кивнул Баранов. — Есть подозрение, что Голубева, любовница Погашева, может быть к этому причастна. Она дамский мастер в салоне-парикмахерской, к ней только по записи можно попасть. Круг общения очень большой и клиентки сплошь не из простых смертных…

— Угу… А что, если подослать к ней кого-нибудь? Выкупить побольше этих фальшивок?.. А то же, и правда, десять лет ждать будем, пока они сами распродадут свои запасы.

— Надо подумать… Это кто-то должен быть, кому по работе часто причёска нужна… Надо же несколько раз за короткое время к Голубевой записаться, чтобы в доверие успеть втереться и вывести естественным образом разговор на монеты, — задумчиво проговорил Баранов.

— Значит, так и сделаем. И да, ты же работал под прикрытием! — вспомнил Градов. — Я у тебя в личном деле читал… Значит, тебе и прорабатывать эту операцию!

— Хорошо, Александр Демидович, — озадаченно кивнул Баранов.

* * *

Вернувшись домой, спрятал монеты в тайник в столе у себя в кабинете. А лампу убрал в шкаф от греха подальше. Ирина Леонидовна напомнила проверить записки со звонками.

Звонил Румянцев и Валиев. Оба звонка таких, что можно не бежать за квартал к телефону-автомату. Первым делом набрал Румянцева.

— Ну, интервью согласовано, — сказал он. — Так что можешь ехать.

— А когда?

— Да хоть сейчас. Директор фабрики уже в курсе.

— Отлично, — обрадовался я. — Спасибо, Олег Петрович!

— Давай, работай, — весело ответил он.

Полагаю, что люди они не глупые, и напрямую не позвонили директору из КГБ. А устроили ему звонок из министерства через своего человека там. Впрочем, это легко можно будет понять по лицу директора при следующей встрече. Начнет необычно дергаться, значит, все же они облажались с прикрытием… В этом случае в будущем буду избегать к ним с такими просьбами обращаться… А директор… Нет, не думаю, что догадавшись, что я связан с КГБ, она хоть слово об этом хоть кому скажет. Скорее всего решит, что в нашей группировке и люди из КГБ наличествуют. Может, даже еще и успокоится, решив, что у нас все крепко схвачено…

Тут же набрал Комитет по миру. Сперва ответил Марк Анатольевич, но Валиев быстро подключился к разговору, сняв параллельную трубку у себя в кабинете.

— Павел, хорошо, что ты позвонил. Привет, — возбуждённо проговорил он. — Рейд на «Красный металлист» согласован и назначен на вторник пятнадцатого мая.

— Отлично, Ильдар Ринатович. Спасибо, что позвонили.

— Не за что… Договорился на заводе, что мы часам к трём к ним подъедем. Ты сразу туда или от нас все вместе стартуем?

— Давайте, все вместе, — подумав, решил я. — Во сколько мне у вас быть? К двум?

— В два уже выходим, — уточнил Ильдар и мы с ним попрощались до вторника.

* * *

Святославль.

Став счастливым обладателем «Жигулей», Руслан загнал машину в ремзону на работе, проверил масло, оценил общее состояние вместе с коллегами. Они её на яму поставили и устроили консилиум по ходовой. Общий вердикт был: «хорошая машинка».

Счастливый