Староград - Артем Рудик

Шум лопастей пролетевшего мимо окна конвертоплана прервал наш разговор, введя в короткое молчание, по окончанию которого я произнёс:

— Эти босгорцы, с их игрушками... только прибыли, а уже нигде от них нет покоя.

И, будто бы вторя моим словам, дверь в кабинет вновь распахнулась, и в него вошли два человека в военной форме. По идеально вычищенной чёрной форме и какой-то особенной строгости жестов было нетрудно догадаться, что это посланники Босгора. Несмотря на бесцеремонное появление и явно читавшееся недовольство на лицах, они тут же отдали мне честь и встали по струнке в шаге от двери, словно требуя моего приглашения.

Переглянувшись со мной, матриарх молча встала и, слегка кивнув, прошмыгнула за спины новым гостям. Я же обыденно обратился к пришедшим:

— Я так понимаю, что вы, господа послы, не выдержали и пары минут ожидания. Что же, ладно, прошу, проходите и садитесь...

— Каждое мгновение может стоить жизни на войне! — слегка расслабившись, произнёс один из посетителей.

— Разве мы сейчас находимся на войне?

— А как ещё назвать ситуацию, когда на ваших улицах стрельба не прекращается ни на один день! — заявил второй.

Он имел до ужаса изуродованное лицо, что сразу же бросалось в глаза. Выглядело это так, словно бы этого человека изодрал огромный медведь. Жуткие шрамы, ожоги, потерянный глаз, лишённая правой щеки челюсть и практически оголённые кости легко могли внушить ужас даже видавшим виды ветеранам Великой Кампании. Но не только этим мой второй гость был примечателен. Ибо форма его была не просто офицерской, а гвардейской: всё та же чёрная долгополая шинель, отличительная черта всех босгорских частей, разве что украшенная нашивкой и значком с изображениями кроваво-красного силуэта волка, воющего на бледный круг луны, символ имперского дома. И это пугало, определённо показывая, что это не совсем стандартная миротворческая миссия. Ибо босгорцы гвардию задействовали лишь в делах особой государственной важности и при угрозах национальной безопасности, а значит, тут они вовсе не для того, чтобы помочь мне разобраться с назойливыми повстанцами, а лишь для отстаивания своих интересов...

Решив спросить у гостей напрямую о наличии в стране сил имперской гвардии, я задал вопрос:

— Я так понимаю, вы... — я обратился к гвардейцу.

— Капитан Карпов, — ответил он.

— Что же, капитан Карпов, вы ведь из гвардии, верно? Можно ли узнать причину присутствия столь элитных сил Империи в моей стране?

— На самом деле, понятия не имею. Я получил лишь прямой приказ кронпринца о переводе с оперативной базы в Великом Княжестве Ниппон, вместе с паном Топски. Хотя стоит ли удивляться, что подразделение гвардии ввели в страну, где атаке подвергся целый поезд государства, что было под нашей протекцией.

— Но ведь теракт устроили повстанцы.

— Значит, вам не о чем переживать. И мы здесь, скорее всего, лишь для того, чтобы вырезать всех подонков и выкорчевать их организацию с корнем.

Пускай слова гвардейца могли прозвучать слишком самонадеянно, я знал, что даже колониальная имперская гвардия вполне способна уничтожить не только всю повстанческую ячейку, но и ту армию, которой обладал я, даже несмотря на наш численный перевес в несколько раз.

Ибо гвардейцы не только были лучше обучены и вооружены, но и были столь фанатично верны императорскому дому, а если вернее, то его идеям, на службе которых они находились вот уже более трехсот лет, что в этом им могли позавидовать даже самые ярые религиозные ордена, вроде тех «Рыцарей круга», что когда-то стёрли с лица земли Иерусалим, сочтя его осквернённым неверными.

Неудивительно, что с таким параметрами верные слуги престола ещё ни разу не проигрывали в сражениях, в которых их задействовали, и, в принципе, считались непобедимой козырной картой в руках имперского дома...

Именно столичный корпус гвардии в 1927 году, когда Империя впервые была на грани коллапса, в одиночку остановил революцию Арбер Цвейта и удержал страну от гражданской войны, вернув законного наследника на престол. Этим наследником и был Анжей II Спокойный, император, правящий страной до сих пор. А потому даже отряды колониальных гвардейцев не стоит недооценивать, ибо все они славятся незыблемой верностью короне и своему государству.

— Давайте перейдём к делу, господа. Нам есть что обсудить. И в первую очередь касательно ваших вооружённых сил, комендант, — с едва заметной злобной усмешкой произнёс Топски.

— Не стоит разводить из этого конфликт, Павел, уж точно не во время первого знакомства, — умиротворяюще сказал Карпов.

— А я всё же скажу, ибо я был очень разочарован во время первого знакомства с вашим представителем...

— Вы про генерала Соколова? Да, я слышал, что он был несколько груб с вами во время первой встречи, за что я приношу...

— Груб? Да это было просто хамство! Плевок в лицо Его Императорского Величества! — не дав мне договорить, завопил штатгальтер.

— Что ж, не знал, что это вас настолько задело, но всё же приношу свои официальные извинения. Я хотел было сам встретить вас, но из-за недавнего покушения я не хочу подвергать себя опасности и покидать эту крепость. Тем не менее для более торжественной миссии у меня нет свободных людей, все заняты наведением порядка здесь и в других городах, а потому я отправил к вам своё доверенное лицо с небольшой свитой офицеров...

— Вам стоит лучше выбирать доверенные лица. С таким подходом он когда-нибудь точно начнёт палить по гражданским и устраивать казни на потеху самому себе! — укоризненно заметил Топски.

— До этого не дойдёт, уверяю вас. У господина Соколова не так давно умерла дочь, и причина его столь грубого поведения лишь в этом. Обыденно он вполне достойный член ронийского общества...

— Знаем мы эти ваши ронийские манеры...

— Прекратить! — внезапно приказным тоном рявкнул Карпов. — По-моему, пан Салем и без того достаточно извинился пред тобой, хватит панибратства!

— Ладно... Ты прав! — с досадой произнёс штатгальтер. — Прошу прощения за то, что сорвался, пан комендант!

— Ну, коли конфликт действительно улажен, то предлагаю поговорить по поводу вашей миссии здесь и сразу заявляю, что я вполне готов пойти на переговоры, в том числе и от имени Ордена. Это привилегия, дарованная мне магистром Опием. Однако я очень сомневаюсь, что вам удастся вызвать повстанцев на диалог, уверяю вас, более узколобых смутьянов сложно найти.

— С этим мы разберёмся, ибо уже начали попытки выйти с ними на связь на нейтральной