Александр Маркьянов - Сожженные мосты

Связь с нами поддерживать было сложно, потому как мы находились не в помещении с Интернетом, а на мотоциклах — но все же можно. Каждому из нас выдали портативное устройство связи Blackberry, оно могло работать как обычный сотовый телефон, можно было принимать и отправлять короткие текстовые сообщения, в том числе зашифрованные и еще нам присылали на него картинки с беспилотника и с камеры напротив «Ройсевич и Лофтмен». Пока ничего интересного не было — и нам оставалось поджариваться на солнышке и думать невеселые думы. Утром, я купил бутылку пива, отлил из нее половину, а недопитую поставил рядом с откинутой подножкой мотоцикла — мол, недопил и поставил. Сейчас мне так хотелось пить, что я раздумывал о том, не допить ли мне остаток…

Откуда я умею водить мотоцикл? А в России мало кто не умеет, права то на него дают с четырнадцати лет, а на авто с восемнадцати. Весь мой опыт ограничивался легкими мотоциклами — но для управления мотоциклом нужно только уметь отщелкивать передачи ногой и нажимать на ручку газа на руле рукой, а и то и другое я умел. Харлей я опробовал, мотоцикл очень удобный, с тяговитым движком, правда в повороты заваливается не очень то охотно, но с его весом…

Ага, сообщение пришло.

Я уже изжарилась до хрустящей корочки и получила немало непристойных предложений. Какого хрена мы тут делаем?

Что бы такое написать… остроумное. Как это говорят байкеры… помня о том, что в легенду надо вживаться, я купил еще и краткий справочник байкерского слэнга и прочитал его на досуге. Забавные там есть словечки.

Не трави, чувиха, все будет путем. Закрой глаза и думай о Родине.

А вы думали — как? Отслужив четыре года полицейским в Белфасте, я понял одну вещь. В работе полицейского только один процент времени — это погони, перестрелки и прочая романтика. Остальное время: примерно двадцать процентов — это попытки получить какую-то информацию от людей, не склонных к сотрудничеству, еще двадцать — это оформление бумаг. И последнее — ожидание. Нудное и скучное ожидание непонятно чего — у нас были такие карты, какие были и мы вынуждены были ими играть.

Почти сразу же пришло два сообщения.

Первое…

Пошел в ж…!

Невежливо…

Второе…

Данные нам сбрасывали каждые полчаса всем — как бы по рассылке. Просто фотографии, хоть и сделанные с помощью новейшей аппаратуры — но не слишком четкие. Люди, которым по какой-то причине вздумалось зайти в контору Ройсевича и Лофтмана, чтобы попытаться решить там свои проблемы. Самые разные — Министерство Юстиции уже работало по этой конторе, подозрительным было то, что Ройсевич и Лофтмен в отличие от других юридических контор в Вашингтоне такого уровня охотно брались за бесплатные дела, верней не то что охотно — но безропотно. Получалось так, что каждый адвокат, вступая в профессиональную ассоциацию и получая право выступать в суде, брал на себя обязанность какую-то часть своего времени посвящать «бесплатным» делам. Верней, бесплатными то они не были, они оплачивались из бюджета штата по твердым ставкам — но эти деньги не сравнить с тем, что можно поиметь, скажем, от защиты наркомафиози. Если начинающие адвокаты, стремящиеся сделать имя на громких делах, как раз охотятся за такими вот делами — то конторы типа «Ройсевич и Лофтмен» как раз должны всеми силами от них отбрыкиваться. А они брались. На них спихивали даже больше, чем обязательный минимум — а они все равно брались. Когда я услышал это — то сразу сказал ради чего все это, догадаться было несложно. Ройсевичу и Лофтмену нужен был постоянный поток клиентов в офис, чтобы усложнить задачу тем, кто, возможно, будет за ними следить.

Первая фотография… Дама в черном, типичная дама из Вашингтона, «штучка с восточного побережья». Какой-то курьер… Еще…

Пресвятой Иисус!

От волнения сбиваясь с нужных клавиш на незнакомом телефоне, я отстучал номер оперативного штаба на базе Эндрюс.

— На приеме — отозвался оператор.

— Это Переменный-три, Вашингтон! Последняя рассылка, фотография номер три! Человек в одежде священника!

— Минутку… да, я его вижу. Мы считаем, что это местный падре, собирает благотворительные пожертвования…

— Это никакой не местный падре! Это тот, кто нам нужен! Установить его местонахождение, немедленно!

— Сэр, он отъехал… минут десять назад.

— Установите его машину, у вас же непрерывный поток данных. Делайте что-нибудь, это тот, кто нам нужен!

Человек, заказавший билеты на имя преподобного Иеремии Джонса прибыл на североамериканский континент рейсом в Онтарио из Ливерпуля, небольшой авиакомпанией «Canada Star». При нем не было ни оружия, ни взрывчатых веществ — только небольшой чемодан со сменой белья, складной зубной щеткой, расческой, пакетом с одноразовыми бритвами, кремом для бритья, помазком и старой, в дешевом переплете, испещренной пометками и закладками Библией. При себе у него было две кредитные карточки, одна из них — Банка Ватикана, и примерно двести фунтов стерлингов наличными, купюрами и монетами. Поскольку Канада входила в Британское содружество наций, и являлась опорой Британии на североамериканском континенте — никакой таможни при прилете проходить было не нужно, а если бы и было нужно — то только самый тщательный и придирчивый досмотр, проводимый людьми, имеющими степень по ядерной физике смог бы выявить неладное.

Прямо в аэропорту, преподобный Джонс подошел к стойке вездесущей Hertz rent a car и нанял для себя небольшой, устаревший, но надежный и с полным приводом фургончик «Шевроле-Астро», в котором при необходимости можно было бы и ночевать, разложив сидения. На этом фургончике он выехал с аэропортовской стоянки и неспешно покатил к североамериканской границе. По пути он остановился у молла — большого супермаркета на выезде из города — и купил там сухие галеты, похожие на армейские и два баллона с водой, емкостью по галлону каждый. На всякий случай, так то, до места назначения вполне можно питаться в придорожных забегаловках, благо и тут по несколько штук на милю.

В больших стальных ручках дожидалось своего часа то, что он привез сюда, то ради чего он сюда приехал. Апокалипсис не свершится без этого.

Выезжая на трассу, человек покрутил настройку имевшегося в машине радиоприемника, пока не нашел волну, передававшую классическую музыку. Найдя, он подкрутил другую ручку, сделав погромче.

Сэр Джеффри был доволен.

Все прошло как нельзя лучше — и никто, даже шахиншах Мохаммед не догадался ни о чем. Каждый выполнил свою роль в этом спектакле — и нужные фигуры остались на доске, в то время как лишние — оказались битыми.

Каждый выполнил свою роль.

Придурок, жуир, мужеложец, «царь Польши» Борис и его не в меру жадный первый министр всерьез вообразили, что не только Австро-Венгрия, но и Великобритания придут им на помощь, когда они поднимут рокош против Российской Империи. Почему-то они решили, что их Польша, и они сами имеют для всего мира какое-то определяющее значение, и стоит им только восстать — все кинутся им на выручку.

Господь с Вами! Польша или Висленский край, как его называют русские — это всего лишь точка напряжения, точка геополитического разлома между Австро-Венгрией, Россией и Священной Римской Империей. Британии она была нужна только как инструмент для поддержания напряженности и не более того. Нужно быть полным идиотом, чтобы мечтать о возрождении Речи Посполитой. Если бы даже русские уступили и дали бы независимость — что бы получилось? Маленький кусочек суши без единого выхода к морю, зажатый с трех сторон недружественно настроенными великими державами. Сэру Джеффри Польша и рокош в ней нужен был только для того, чтобы оттянуть туда наиболее боеготовые части Российской Империи и все внимание Генерального штаба, Министерства внутренних дел и Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии, заставив их прозевать приготовления ко второму акту драмы.

Больше надежд у сэра Джеффри было на второй акт — восстание на Востоке. Это готовилось годами, и подготовка началась еще тогда, когда он был директором Службы, а сэр Колин был его заместителем. Завершать подготовку и приводить план в действие по странному стечению судьбы пришлось тоже ему. Сэр Джеффри рассчитывал хотя бы на то, что восстание превратится в длящуюся годами партизанскую войну, расколет общество и государство, внесет смятение в души военных, вынужденных стрелять в народ. Но прямо сейчас сэру Джеффри нужно было только одно — заставить русскую армию завязнуть в этом кровавом болоте, заставить перебросить туда оставшиеся от Польши боеспособные части, оставив лишь резерв и максимально, насколько это возможно снизить боеготовность Русской армии перед третьим и заключительным актом драмы. Необходимо было так же и то, чтобы все в мире поверили в то, что в Персии, при не то что попустительстве — а прямом содействии русских производилось ядерное оружие. А что может быть убедительнее — чем атомные взрывы?