Инженер Петра Великого 7 - Виктор Гросов

центре лагеря, окруженная тройным кольцом костров и шатров личной охраны, раскинулся чуть ли не передвижной дворец. Огромный, многоцветный, с несколькими «пристройками», шатер напоминал ярмарочный балаган. Это была не точка управления, а символ власти, демонстрация богатства и пренебрежения к опасности. Восточная ментальность во всей ее красе. Получалось, моя многодневная шпионская эпопея была бесполезной. Эту цель мог бы найти и слепой.

Вторую цель пришлось именно вычислять, и здесь помогла логика инженера, ищущего аномалии в системе. Если ставка визиря была самым ярким пятном на этой карте, то пороховой склад оказался самым темным. Долго скользя взглядом по россыпи огней, я наткнулся на обширную зону абсолютной черноты. Большой прямоугольник, внутри которого не горело ни единого костра, ни единого факела. Вокруг него кольцо охраны было плотнее, чем где-либо еще, за исключением ставки. Все сходилось: отсутствие огня — элементарная пожарная безопасность, усиленная охрана — ценность содержимого. Янычар на допросе не солгал. Вот он, главный арсенал, сердце, качающее порох по артериям этой огромной армии.

Разведка окончена. За какие-то полчаса в воздухе я получил больше информации, чем мог бы собрать за месяц работы на земле.

Итак, данные собраны. Разведка завершена с непредвиденным успехом. Теперь — самое сложное. Решение. Мой мозг, работавший в режиме сбора данных, мгновенно переключился на просчет вариантов, выкладывая перед внутренним взором две четкие, но взаимоисключающие директивы.

Вариант первый, условно — «Яссы». Логичный, правильный, единственно разумный. Прямо сейчас, под покровом ночи, начать медленный дрейф на восток, ловя верхние воздушные потоки. Возвращение потребует много часов, возможно, целой ночи, однако вероятность успеха высока. Я бы вернулся, и не с пустыми руками. Бесценные сведения о численности и расположении врага позволили бы организовать оборону Ясс, опираясь на точные данные. Так поступил бы инженер-системотехник, думающий о сохранении проекта. Минимальный риск и локальный результат. Укрепить позиции, сохранив то, что имеешь. Правильный, безупречный выбор.

Вариант второй. «Прут». Путь авантюриста, игрока, поставившего на кон все. Продолжить дрейф и попытаться ударить по выявленным целям двумя моими зарядами. Риск не просто запредельный — он граничил с самоубийством. Точность сброса с такой высоты, даже при минимальном ветре, — величина почти случайная, промахнуться проще простого. А главное — после атаки меня бы, разумеется, обнаружили. Тысячи стволов открыли бы огонь по беззащитному шару, и вероятность уцелеть стремилась бы к нулю. Спасет только стремительный набор высоты. В случае провала я терял все: аппарат, разведданные и собственную жизнь. А отряд в Яссах, лишившись командира и надежды, был бы обречен. Безумный путь.

Решение казалось очевидным. Яссы. Ответственный командир думает о своих людях. Моя рука уже потянулась к рычагу горелки, чтобы начать подъем в верхние слои и поймать восточный ветер.

И тут я снова посмотрел вниз — просто чтобы в последний раз окинуть взглядом эту грандиозную, жуткую картину. Прищурившись, я попытался оценить скорость нашего движения. Приборов не было — только глаза и смекалка. Вытянув руку, я поднял большой палец и совместил его с одним из ярких костров. Начался отсчет по ударам пульса. Раз, два, три… Палец сместился. Замеры, повторенные несколько раз, мысленно усредненные и скорректированные на высоту, дали результат. Скорость дрейфа — около пяти-шести верст в час. Медленно. Убийственно медленно для побега. Но достаточно быстро, если…

Мой взгляд прочертил воображаемую линию от моего текущего положения. Воздушный поток, в котором я дрейфовал, нес «Катрину» не куда-то в сторону, не мимо. Он тащил ее медленно, но неотвратимо, по идеальной траектории, которая проходила сначала над огромным шатром визиря, а затем — над темным пятном порохового склада.

Нет. Глупости. Простое совпадение. Случайный порыв ветра, который через минуту сменится. Нужно возвращаться…

Но он не менялся. Снова и снова я делал замеры, сверяясь с положением «чулка» Дюпре. Поток был стабильным. Шар продолжал свой медленный дрейф к цели, словно ведомый невидимой рукой. Железная логика инженера трещала под напором этой иррациональной, но такой соблазнительной предопределенности.

Мой взгляд метнулся на восток, в сторону едва различимого, спасительного огонька Ясс. А затем на запад, где в огненном кольце умирала армия моего Государя, моя Империя. Выбора не было. Вернуться сейчас, упустив этот единственный, посланный небесами шанс, — значило бы предать саму суть того, кем я был. Человеком, который использует возможности и создает их из ничего. А сейчас мне дали готовую возможность на блюдечке. Отказаться?

Решение пришло само. Я не буду авантюристом. Я останусь инженером, в чьи расчеты вмешалась непредвиденная переменная — идеальные условия. И я обязан использовать эту переменную с максимальной эффективностью. Управлять шаром я не буду. Лишь рассчитаю момент, когда нужно будет разомкнуть пальцы и позволить двум моим аргументам упасть.

До шатра визиря — минут сорок. До склада — чуть больше часа. Идеально. Слишком идеально.

Я медленно потянул рычаг горелки, правда не для того, чтобы уйти на восток. А чтобы чуть-чуть, совсем немного, опуститься, выверяя траекторию дрейфа с точностью до метра и входя в самый центр воздушного потока.

Игра началась. Ва-банк.

Минуты тянулись. Гондола, подхваченная ровным течением, плыла над спящим вражеским лагерем.

Чтобы уменьшить время падения и снизить влияние бокового ветра, я коротким рывком клапана стравил часть горячего воздуха. «Катрина» послушно просела метров на триста. Теперь лагерь внизу перестал быть абстрактной картой, он обрел объем и детали. Внизу метались у костров часовые, доносилось далекое ржание лошадей. Ощущение власти нарастало с каждой секундой. Они там, внизу, жили своей жизнью, не подозревая, что над их головами, в недосягаемой черноте, застыл глаз циклопа, готовый извергнуть пламя.

Хах! И какие-только метафоры не приходят, когда в крови бурлит адреналин!

Первая цель приближалась — пятно ставки Великого Визиря. Еще раз проверив крепления первого бочонка, я взялся за взрыватель. Наше с Дюпре гениальное в своей простоте творение — контактно-вытяжной запал. Стараясь не делать резких движений, я привязал прочный пеньковый шнур-чеку к силовому каркасу гондолы. Длина шнура, выверенная многократными тестами в Яссах, должна была обеспечить подрыв на оптимальной высоте.

А пульс-то у меня участился. Нервничаю. Ухмылка сама заползла на мою физиономию.

Ладно, теперь — ждать. Снова вытянув руку, я использовал большой палец как визир, совместив его с центром шатра. И ждал, отсчитывая пульс, мысленно внося поправки на параллакс и скорость дрейфа. Весь мой мир сузился до этого маленького пятачка света внизу и медленно смещающегося на его фоне пальца. Вот оно. Точка упреждения пройдена. Пора.

Не раздумывая, я перерезал ножом удерживающие веревки. Бочонок, качнувшись, ухнул в темноту. Шнур-чека размотался со змеиным шипением, натянулся до