Новая прошивка императора - Николай Бутримовский

Николай Матвеевич, прошу вас определить кандидатуры секретарей.

Ещё чай и баранка, а затем Ванновский отвечает:

— Я бы рекомендовал генерал-майора Редигера Александра Фёдоровича, он служит в канцелярии моего министерства и преподаёт в академии[1].

Чихачёв попытался было что-то сказать, но я вспомнил, что чуть не упустил ранее пришедшую мне идею, и перебил его:

— Николай Матвеевич, а чем сейчас занят Иван Константинович Григорович[2]?

— Капитан второго ранга Григорович назначен агентом в Англию, ваше величество.

— Я бы желал его видеть на месте секретаря морской секции Особого Высочайшего Совещания.

— Немедленно отправлю вызов, ваше величество. Но пока он прибудет, кто-то должен замещать… И я подумал, что мы могли бы ввести в состав секции ещё одного достойного моряка.

— Только в порядке исключения, господа. Все остальные перестановки не ранее, чем через три месяца! — пришлось сразу отсечь прочие подобные попытки.

С одной стороны, я понимал, что Чихачёв и Ванновский в миллион раз меня компетентнее, особенно в знании местных кадров. Но, с другой стороны, не желал превращать новый орган управления военными и морскими делами в неконтролируемый балаган.

«Ведь только дай возможность — ринуться набивать мои структуры близкими людьми!»

— Предлагаю ввести в совещание вице-адмирала Ивана Михайловича Дикого[3], сейчас временно командует Черноморским флотом.

— Вы хотите поручить ему секретарские обязанности до прибытия Григоровича?

— Временно, ваше величество. А затем Иван Михайлович сможет плодотворно работать в морской секции.

— Хорошо, пусть будет так, господа… Следующее заседание Особого Высочайшего Совещания через неделю, к этому времени я ещё буду в Москве. Прошу подготовить доклады о вариантах стратегических наступления и обороны на западном и дальневосточном направлениях, перехода на новую форму одежды, использованию в военном и морском деле современных образцов вооружения и прочих технических новинок. К примеру — как скажется широкое распространение пулемётов на использовании конницы или какое применение могут найти самодвижущиеся экипажи с двигателями внутреннего сгорания, при условии, конечно, их дальнейшего усовершенствования. Буду приветствовать обсуждение любых новинок.

Опять глоток чая и хруст сушки… Гости молча переглядываются, напряжённо думают… Слышно, как скрепят шестерёнки под черепушками…

«Ничего, пусть напрягают извилины… Полезно…»

Продолжаю наблюдение — Ник Ник явно возбуждён, усы топорщатся как у боевого таракана. И мне становится ясно, что он совершенно точно «в деле» — дядя императора почувствовал вкус власти… Ведь умному достаточно оглянуться и увидеть — из всей августейшей семьи здесь только трое…

— И последнее, — смотрю на до сих пор не охваченного вниманием и явно начавшего ёрзать Сергея…

Вообще, можно было бы на этой стрелке обойтись без него, но, во-первых, я его использовал, чтобы надавить на Сандро, а во-вторых… Пусть будет, в истории он, по крайней мере, отметился не как тот же «дядя Алексей», и в оставленной «будущей России» находились те, кто его ценил[4]. А в-третьих — если полностью убрать Романовых от власти, то я получу единую фронду, но можно же кое-кого отдалить, а других приблизить…

«Буду разделять и властвовать! Ха-ха-ха…»

— Сергей, я предлагаю тебе место офицера по особым поручениям при Высочайшем Совещании, будешь совмещать с нынешним местом службы. Согласен?

— Конечно, готов служить там, где требуется!

— Вот и хорошо, а засим предлагаю на сегодня закончить…

Избавившись от посетителей, облегчённо вздохнул и, допив стакан с чаем, вышел на небольшую прогулку в одиночестве. День прошёл продуктивно, к вечеру вновь разболелась голова, и у меня было желание прекратить всяческую деятельность и отдохнуть. А когда я вернулся к себе, то дежурный секретарь вручил в руки письмо от «дражайшей Аликс».

Заскучала «супруга»…

Пришлось читать. Письмо было длинным, изобиловало подробностями обустройства и любовными благоглупостями… Пришлось писать ответ, а с этим до сих пор были определённые сложности — хоть я и смог перенять кое-какую моторику от прошлого хозяина тела, но писать много и чернилами было сложно.

Но я придумал, как выкрутиться — взял карандаш и после приветственного и немного любовного абзаца написал, что до сих пор испытываю последствия контузии и возникли проблемы с владением пером. Посему и царапаю карандашом.

Писал долго, отдельной мороки доставляла старая орфография, но в итоге — получилось. Извинился за короткое письмо, сославшись на головную боль, и запечатал конверт…

«Я-наблюдатель» смотрел, как HiWi Климофф идёт через площадь и автомобильную стоянку к сверкающему стеклом корпусу исследовательского центра института динамики быстропротекающих процессов. А с одной из прилегающих к площади улочек выезжает и направляется туда же профессор Пауль на своей синей Хонде…

В первые шесть месяцев я полностью поправил дела, позакрывал всяческие гештальты, а затем начал понимать, чем мы всё-таки занимаемся… И наступил момент, когда волосы на голове принялись неуютно шевелиться. Низведённые до уровня цепного пса дяди Сэма европейцы готовились перевернуть шахматную доску…

— Я смотрел на то, как слуги вешают на стену Овального зала портрет Петра Великого, и тихо напевал под нос:

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Нам Пётр дал стальные руки-крылья…

— Государь, вы переменили своё отношение к Петру Алексеевичу[5]? — вырвал меня из благодушной задумчивости Танеев.

— Мы все меняемся со временем, Александр Сергеевич… Время — это такая штука… Впрочем, ладно, можно начинать, надеюсь, мы не помешаем этим господам. Ха-ха-ха…

Собравшиеся на первое в истории утреннее высочайшее оперативное совещание сдержанно засмеялись на мою шутку.

— Итак, господа. Утреннее высочайшее оперативное совещание объявляю открытым. Кто хочет чаю, прошу, не стесняйтесь… Да и мне налейте стакан покрепче, будьте добры… — избавившись от ближайших родственников, я решил для эксперимента превратить завтрак в деловое мероприятие.

На первой в истории оперативке присутствовали: Танеев со своими секретарями, Гессе, министр двора и уделов Воронцов-Дашков… Завершал утреннюю компанию дежурный адъютант Кирюха — так пока и не придумав, куда его немедленно сплавить, решил до поры оставить при себе, имея в среднесрочных планах отправить князюшку с эскадрой на Дальний Восток.

Немного пожевав бутерброд и запив чаем, продолжил:

— Александр Сергеевич, на вас и ваших сотрудниках сегодня оформление рескриптов по наместничеству на Дальнем Востоке и по созданию Особого Высочайшего Совещания. Кроме того, принято решение изменить отдельные правительственные учреждения. Илларион Иванович, — я посмотрел на министра двора.

Воронцов-Дашков был уже немолод, но выглядел вполне бравым усачом, да и хозяйственником, как я понял, был неплохим.

— Слушаю, ваше величество!

— Министерство будет выведено из состава правительства и преобразовано в Собственную ЕИВ Имперскую администрацию. Я решил полностью разделить государственное управление и двор государя. В администрацию также будет переведён генерал Рихтер с