Рандом (СИ) - Ирина Е. Булгакова

- Привет, Макс, - прошелестел Колюня.

- Что думаешь по поводу Верки?

- Я нормально, - с опозданием на один уровень отозвался на мой прежний вопрос собеседник. – Думаю, что я в норме.

Мы помолчали. И я спросил снова.

- Что думаешь по поводу Верки?

- Верки? Так что же, - тихо заговорил Колюня. – Лучше уж быстрее.

- В смысле? Не дожидаясь родов? Вот не думал, что ты такой кровожадный.

- Скорей бы уж. Скоро они все будут с нами, -  не слушая меня, заговорил он. – Или мы с ними, это уж как хочешь.

- Что ты имеешь в виду? Мертвые, наконец, восстанут и грядет Зомби-апокалипсис? – усмехнулся я.

- Зомби-апокалипсис давно идет. Ты же не назовешь их живыми.

- А ты, значит, считаешь их мертвыми?

- Мертвыми я считаю нас, - выдохнул Колюня. – Даже не так… Я считаю нас никем. Ничем. Да от насекомых на этой Земле зависит больше, чем от нас, - добавил он, подтверждая мои мысли.

- Так а что ты думаешь по поводу Верки? – я снова попытался направить его в нужное русло. – Ты за что голосовать будешь?

- Я бы… Но они не хотят.

- Кто «они»? Те, кто здесь собрался?

- Они не хотят ребенка. И его не будет – раз они так решили. От нас вообще не должно остаться ничего. Никого. Что остается от мусорщиков? Чистота. Так должно. Вы все поймете… Потом, после… Что у нас всех осталось немного будущего – дом. Тот дом, в котором следует навести порядок.

- Может и так, - меня внезапно охватило раздражение. Уж кого, а горе пророков у нас хватало и без Колюни! – Но я собираюсь просто жить. Не так, словно ничего не случилось – что я, дурак? Я способен… и принял новое. И собираюсь жить на полную катушку. Не думая о завтрашнем дне, о том, чем это все может закончиться, и насколько меня устроит этот конец.

Колюня меня не слушал.

- …ночью, - бубнил он одновременно со мной. – Когда я выхожу, они уже стоят. Их много. Очень много, я не могу их всех разглядеть. Они бледные, разные. Они смотрят. И что-то все время говорят. Не хором, знаешь, а так. Каждый в отдельности. Но все вместе. Сначала я думал, что одно и то же, а потом пригляделся – разное. Я уже запомнил… Многих. По именам – это я дал им имена. Если… им не лежится в могилах, разве я смогу их удержать? Или кто?.. Еще немного, и они заполнят город и вы – вы! – для вас не будет места. Они…

Он говорил. С каждым вдохом, словом, отдаляясь. Возвращаясь туда, где его ждали – к тем ордам незримых собеседников, что поселились у него внутри.

Я отвернулся. Одним шизиком стало больше. На этот раз, настоящим. Первый сумасшедший нового времени… Или второй, после Верки?

В зале стало шумно. Натаха обходила ряды, проверяя наличие канцелярских принадлежностей. Я тоже получил все, что мне причиталось.

Голосование неожиданно для меня завершилось быстро. Влепив Верке двойку, я вместе с Яровцом занялся подсчетами. Я готовил пылкую речь, где основополагающим было не «жалость», а «эксперимент», но она не понадобилась. Тридцать пять человек проголосовали за то, чтобы сохранить Верке жизнь, вручив ее заботам бабы Шуры. И одиннадцать человек проголосовали против. Яровец вошел в их число, я это знал.

Мы с мужиками отвезли Верку на Заячий, в хоромы бабы Шуры. Проверили комнату, где должна была находиться заключенная. Обговорили дежурства – такую вот повинность взвалили на крепкие плечи мужчины нашего мирка. Да и не были мы особенно против – перекантоваться сутки под крылом бабы Шуры на добром и старом довольствии – не обязанность, а скорее развлечение. Распределив дежурства, мы разошлись, рассчитывая собраться никак не раньше весны. Но Верка – вот ведь говнистая баба – распорядилась по-другому. В гробу она видела все наши надежды. В прямом смысле – в гробу.

Это случилось в дежурство Иван Иваныча, на тридцать шестой день вахты после суда. Сплела Верка из одежды веревку, накинула себе на шею и сбежала в мир иной, оставив нас всех с носом.

Да похоронили ее и хрен с ней! Но еще через пару недель, в прекрасный декабрьский денек, занавесившийся от солнца пологом летящих с неба хлопьев, у порога моего логова как привидения возникли двое: Кир и Влада.

- Помоги, -  прохрипела Влада, передавая мне на руки обессиленное тело мальчишки.

И только прижав его к себе, я почувствовал на руках горячую, липкую влагу.

Глава 2. Влада

Влада

« Каждый из нас несет крохотную частицу большого взрыва. Она знает ответы на вопросы. Вместо того чтобы спрашивать у мира, нужно спросить мир внутри себя».

Пытаюсь философствовать.

А куда мне еще его было везти? Только в самом страшном сне я могла себе представить, что на мои плечи свалится забота о раненом! Мне даже снилась в тот день какая-то подходящая под этот ужас ерунда.

Я обычно днем не сплю, но тут, ближе к обеду, меня словно выключили. Наверное, всему виной снег, упавший на город. Читай больше книг на Книгочей.нет Он шел сутки плотной стеной, сквозь которую едва просеивался дневной свет. Утром, выглянув в окно, я онемела. Такой отчаянной белизны я не видела никогда. Ослепительным саваном снег укрыл тихий, испуганный город. Досталось памятнику на площади и деревьям – темные пятна угадывались с трудом.

Было удивительно. И тихо-тихо. Если бы выглянуло солнце, я бы ослепла, точно знаю. Потому что таким чистым снег я еще не видела. Исчезли улицы, дорожки, пропали остовы сгоревших машин, в сугробах притаились забытые покойники. Мертвая старушка на лавочке – всего лишь странный, загадочный по форме снеговик.

Все это я разглядывала с противоположной от «Астории» стороны. Мы переехали в дом напротив и заняли весь второй этаж. Квартиры с каминами, на всякий случай – так объяснил Даниил. Благодаря ему у нас было светло и тепло – работал генератор. Наверное, мы бы зимовали без газа, света и воды в кране, если бы не – Алиска?