Лабух - Иван Валерьевич Оченков

когда знакомые молодые люди приезжали с фронта на побывку. Человек вроде тот же, а глаза, будто пеплом присыпаны…

— Это от минеральной воды, — мрачно пошутил в ответ, невольно припомнив подвал под зданием Пятигорского суда. — Точнее, от её количества!

— Ты что-то хотел мне сказать?

— Верно. Хочу знать, твоё предложение о поездке в Москву ещё в силе?

Некоторое время девушка сидела неподвижно, потом медленно обернулась и спросила:

— Ты всё-таки решился?

— Да. Думаю, это хороший план. И он может сработать.

— В таком случае, я готова!

— Отлично. Когда выезжаем?

Кажется, моя решимость немного её смутила. Всё-таки, мы давно не виделись, толком не объяснились, а теперь стоим друг перед другом, как в мелодраме и… В этот момент дверь в гримерку распахнулась и на пороге возник Рокотов.

— Вы здесь? — отшатнулся он, увидев меня.

— И вам здравствуйте, Пётр Михайлович!

— Что здесь происходит?

— Ничего особенного. Обсуждаем творческие планы!

— Вот как? — окинул нас недоверчивым взглядом нэпман. — Боюсь, это пустая трата времени!

— И почему же?

— Потому что вы не будете у меня работать!

— Какое совпадение, как раз об этом я и собирался вам сказать!

Некоторое время хозяин ресторана молчал, очевидно, собираясь с мыслями. После чего бросил на меня уничижающий взгляд и обратился к молчавшей до сих пор певице.

— Мария Георгиевна, нам надобно переговорить!

— Пётр Михайлович, — решилась барышня. — Я много думала над вашим великодушным предложением и, наконец, пришла к выводу, что не могу его принять. Простите меня, если сможете!

— Что⁈ Вы предпочли меня этому паяцу?

— Нет. Между мной и Николаем ничего нет. Только деловые отношения…

— И вы всерьёз полагаете, что я в это поверю⁈

— Ёлы палы! — изумился бедный артист, ставший невольным свидетелем этого скандала. — А что здесь вообще происходит?

Увы, но никто из главных участников этой трагедии или фарса, тут уж как посмотреть, не хотел меня слышать.

— Ничтожная падшая женщина! — ревел Рокотов, целиком и полностью оправдывая свою фамилию. — Обманщица!

— Не смейте на меня кричать! — возмутилась Маша. — Я ничего вам не обещала и уж конечно не заслужила подобных упрёков!

— Но вы называли меня другом! Покровителем!

— И что с того⁈

— Вон из моего ресторана! — не выдержал Пётр Михайлович. — Чтобы духу вашего здесь не было!

— Господа-товарищи, — попытался вмешаться в их плодотворную дискуссию. — Быть может, вы сможете решить свои проблемы как цивилизованные люди?

— Подлец! — нашёл новую мишень для своего раздражения нэпман. — Негодяй! Морду тебе набью…

— Вот это вряд ли!

Как выяснилось немного позже, в этом ваш покорный слуга слегка ошибся. Нет, Рокотов не полез в драку. У него для этой цели был Федот…. А я в очередной раз пожалел, что, избавляясь от улик, выкинул в горную речку Подкумок не только воровской инструмент, но и свинчатку!

Как-то так получилось, что я ещё ни разу не приводил в нашу коммунальную квартиру женщин. Не то чтобы вёл монашеский образ жизни, но прежде все встречи происходили на их территории. Впрочем, всё когда-то случается в первый раз…

— Простите, а вы кто будете? — вылупилась на мою спутницу гражданка Кривошеева.

— Капитолина Александровна, — огрызнулся, затаскивая увесистый чемодан. — Не поймите меня превратно, но какое ваше собачье дело?

— Хам! — возмутилась соседка, после чего удалилась на кухню, чтобы оповестить всех о моем моральном падении и весьма живописной ссадине на лице.

— Вот здесь и находится моя берлога, — распахнул дверь перед барышней. — Пару дней перекантуемся, а потом…

— Кровать только одна? — Вопросительно посмотрела на меня гостья.

— Увы!

— Но…

— Не спешите с выводами, мадемуазель! — ухмыльнулся я и отправился прямиком к двери Ешевской.

— Кто там? — осторожно выглянула в приоткрывшуюся щёлку соседка.

— Нижайше прошу простить мне столь поздний визит. Если бы не крайние обстоятельства…

— Что-то случилось?

— Пока нет, но… не могли бы вы оказать гостеприимство одной барышне? Бедняжке совсем некуда пойти!

— Да-да, конечно. Но…

— Благодарю! Отныне и навсегда я ваш вечный должник!

— Но кто она?

— Позвольте вас познакомить. Это Маша — очень хорошая девушка, попавшая, однако, в сложную жизненную ситуацию. А это…

— Нелли Владимировна? — узнала ее Куницына.

— Вы что знакомы?

— Видите ли, я была классной дамой у вашей…. — замялась соседка, не зная какое слово употребить.

— В гимназии? — уточнил на всякий случай.

— Конечно.

— Вот оно в чём дело. Санта-Барбара какая-то… Проклятое место. Аномальная зона на территории нашего несчастного города!

— Извините, но я вас не понимаю…

— Ничего-ничего, не обращайте внимания. Это так, мысли в слух… Значит, вы согласны?

— Разумеется, но что происходит?

— Видите ли, — с видом заговорщика наклонился к соседке. — Так случилось, что я очень опасаюсь за свою нравственность!

— Что⁈ — в один голос воскликнули женщины.

С чего начинается утро у нормальных людей? Поскольку с кофе сейчас проблемы, очевидно, с чая или на худой конец, ватерклозета. Моё началось со стука в дверь.

— Чего надо? — поинтересовался у стоящего за дверью Мишки.

— Дядя Коля, пора к Вовке идти! — сообщил пацан.

— Куда⁈

— Ну, как же…

— Ах, да. Совсем забыл… Сейчас!

Когда-то в Извозщичьей слободке и впрямь жили перебравшиеся в Спасов крестьяне, промышлявшие извозом. В основном, конечно, ломовым. Но потом построили железную дорогу и количество работы у них сильно уменьшилось. На опустевшем без работников гужевого транспорта месте стали заселяться торговцы средней руки, их приказчики, а также мелкие чиновники и прочие обыватели. В общем, почти что чистая публика!

Революция и Гражданская война не слишком ласково обошлась с обитателями этих небольших, но ладных домиков. То и дело встречались заколоченные окна и двери, или прохудившиеся крыши. Но в основном на улице сохранялся какой-то неуловимый налет прежней благополучной жизни.

В одном из таких, лишившихся хозяев домов, и проживал тот самый Вовка. Сразу скажу, совсем уж дурачком он не выглядел. Правда, человеком разумным его тоже было не назвать. Молодой человек ростом несколько выше среднего с таким растерянным выражением на лице, что всякому встречному прохиндею хотелось тут же его облапошить.

— Здорово! — поприветствовал его Мишка.

—