Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

переписки, которые тебя не касаются, — начал было он, но осёкся, встретившись с моим взглядом.

Этого хватило. Пацан понял, что дальше словесный торг бесполезен. И вдруг — резко, почти панически ткнул пальцем в экран, открыл какой-то контакт и попытался что-то удалить.

Не успел.

Я среагировал мгновенно, выхватив телефон у него из рук. Ваня дёрнулся, но было поздно.

— Отдай сюда телефон! — взвыл Ваня.

— Рот закрой, — рявкнул я.

Ваня сразу осёкся, вжал голову в плечи и затих.

Я же вернул взгляд на экран. На фотографии, открытой в чате, была земля у того самого палисадника — взрыхлённая, свежая, с чёткими следами, где Ваня возился носком кроссовка.

Очевидно, что туда что-то спрятали. И явно не цветы для матери.

Контакт, которому Ваня отправил снимок, назывался Кобра. На аватарке была фотография змеи, чёрной, с распластанным капюшоном. Стандартная показуха дешёвого бандитского пафоса.

Контакт был в сети.

Прямо сейчас, на моих глазах, рядом с фотографией появилось уведомление — палец вверх. Кобра поставил лайк, словно одобрил сделку.

Вот это уже было интересно. Гораздо интереснее истеричных оправданий и вранья про «мамину клумбу». Но я даже толком не успел понять, что происходит. Следом, прямо на моих глазах, статус «в сети» у контакта Кобра вдруг сменился на «был очень давно».

Ещё секунду назад там горела зелёная точка — признак присутствия в чате, а теперь она потухла.

Я уставился на экран и заметил ещё одну деталь. Там, где только что красовалась фотография распластанной змеи с капюшоном, осталась пустая серая иконка. Ни имени, ни аватара, ни следа. Всё исчезло подчистую.

Понятно.

Скорее всего, Кобра сработал по стандартной схеме: получил нужное подтверждение — снимок, убедился, что дело сделано, и тут же обрубил канал связи. Контакт в чёрный список, переписку подчистить, и всё — конец цепочки.

Работа выполнена, а хвосты ликвидированы…

Я смотрел на экран и почти физически ощущал грязь. Ваня, сидящий передо мной, был лишь пешкой в этой грязной игре. Его даже не собирались беречь.

Отработанный материал, одноразовый курьер, которому кинули кость, чтобы держался подальше и не задавал вопросов.

Я не успел додумать эту мысль до конца, как телефон в моей руке коротко завибрировал. На экране высветилось уведомление от банка.

«Зачисление: +3 000 ₽».

Ага… вот теперь всё стало на свои места.

Три тысячи — цена за услугу. Дешёвая цена за чужую совесть. Да и, видимо, не первый раз Ванёк подобное проворачивал. Слишком спокойно он на всё это реагировал.

Я повернулся к Ване. Он сидел, как на иголках. Пацан не знал, чего от меня ждать. И не решался заговорить первым. Я же нарочно не проявил никаких эмоций, потому что в такие моменты главное — не дать оппоненту понять, что ты думаешь.

Я посмотрел на Ваню. Что ж, парень, кажется, ты не просто вляпался, а уже по горло в этом болоте. Только пока не понял, что оно тянет вниз.

Я уже собирался продолжить разговор и вытащить из Вани всё, что он прячет, но, как оказалось, этого делать не пришлось.

Пацан сам начал колоться.

Видимо, осознал, что доигрался, и теперь попытался выговориться. Сбивчиво, торопливо, будто хотел оправдаться, пока его ещё слушают. И, что интересно, впервые за всё время он перешёл на «вы». Страх быстро учит вежливости.

— Вы ничего им не сделаете! — заговорил он. — Они… они сидят в интернете! Там всё продумано, всё зашифровано, всё анонимно! До них никак не добраться, при всём желании!

Он говорил быстро, нервно, глотая окончания, будто боялся, что я перебью. А я молчал. Пусть выговорится.

На самом деле у меня был только один вопрос — главный, всё решающий: на кой-чёрт он вообще в это полез?

Зачем? Ради чего?

Марина уверяла, что у него всё шло неплохо. Играл, зарабатывал, даже машину себе взял на выигранные деньги.

Но теперь, глядя на него, потного, дрожащего, с разбитым взглядом, я начинал сомневаться. Так ли хорошо у него всё шло в этих играх?

Или «игры» были просто прикрытием, а настоящие бабки он получал за счёт мелких поручений и грязной курьерской работы с фотографиями в кустах?

Пахло здесь уже не подростковыми глупостями, а чем-то пострашнее…

Я наконец вернул ему телефон и внимательно посмотрел на пацана. Иногда этого хватает, чтобы человек понял, что пора заткнуться.

Ваня и правда сразу осёкся. Видно, понял, что всё, что он сейчас несёт, мне абсолютно неинтересно.

Смекалистый парень, на самом деле и не глупый — просто направил мозги не туда.

Меня же интересовало совсем другое.

— У тебя что-нибудь ещё есть с собой, прямо сейчас? — спросил я.

— Нет, ничего у меня нет, — торопливо заверил он. — Можете меня даже обыскать, но ничего не найдёте!

Он развёл руки, пытаясь изобразить искренность. Конечно, верить ему можно было с трудом. Такие, как он, лгут на автомате, не задумываясь. Но я понимал другое — если у него сейчас действительно при себе что-то есть, что тянет на уголовку, то объясняться потом придётся мне.

А та старушка из окна грозила вызвать полицию и вряд ли шутила. У таких бабок чувство долга перед государством крепче, чем у целого отдела МВД.

С минуту я молчал, обдумывая, как лучше сыграть.

— Пойдём-ка, прогуляемся, — наконец сказал я, открывая дверь джипа. — Свежим воздухом подышим.

— Пойдём, — согласился Ваня.

Мы вышли из машины. Мне самому нужно было подышать, чтобы мысли встали на место. Всё это «дело» вызывало у меня только отвращение. Эмоции лезли через край, и я чувствовал, как внутри бурчит раздражение.

Если бы сейчас эта «Кобра», кто бы ни скрывался под этой интернет-маской, встретилась со мной лицом к лицу, разговор был бы коротким.

Таких, как он, можно только мочить — других вариантов тут почти нет. Мне не нравятся полумеры; в грязных делах нужна жёсткая логика и быстрые решения.

Я сразу ощутил, как холод пробирается под одежду, а дыхание превращается в пар. Прохладно, чёрт возьми… я поёжился, застёгивая куртку.

Но далеко уйти нам не дали. Мы отошли всего на несколько метров, как вдруг по кузову джипа скользнул луч света. Я резко остановился, как вкопанный. На миг показалось, что это просто отблеск фар проезжающего автомобиля. Но нет… это был луч фонаря.

Кто-то светил прямо в салон моей машины.

Я чуть прищурился, стараясь не выдать, что заметил. Ваня, похоже, тоже заметил — стоял рядом, засунув руки в