Бастард Александра - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

— Ты чего хочешь, Геракл⁈ — В её глазах сверкнули злые молнии. — Хочешь статуэтку? Ладно, забирай! Или ты хочешь меня пощупать⁈ Тогда так и скажи!

Она растянула губы в развратной усмешке:

— Вон там кусты… Пошли, я не против!

«Господи, что за детсад! — вздыхаю про себя. — Этой фигнёй только прыщавых юнцов на понт брать. Сначала — „искреннее“ раскаяние, а если не прошло — то имитация бурной агрессии. Она словно на голливудских штампах про подростков воспитывалась!»

Я знаю, как на такое поведение реагировать. Бросаю ей под ноги статуэтку и презрительно кривлю губы.

— Да пошла ты! — процедив, молча поворачиваюсь и иду дальше, не обращая на неё внимания.

Несколько минут слышу за спиной только шаркающие девичьи шаги, а потом доносится её неуверенный голос:

— Ну прости меня! Сама не знаю, что на меня нашло! — Она чуть замялась, но продолжила страстно и с придыханием: — Клянусь тебе, никогда больше не возьму ничего чужого! Прошу, только Энею не говори!

Ничего не отвечая, чуть усмехаюсь про себя:

«Вот теперь более достоверно, хотя всё равно не верю!»

Страх, неуверенность и ожидание расплаты — в данном случае это единственное наказание для Ареты, какое мне доступно. Ведь я не хочу расстраивать Энея и уж тем более нервировать «мамочку». Поэтому, не реагируя на её мольбы, продолжаю молча шагать к дому.

* * *

Заходим в калитку, и я сразу обращаю внимание на трёх лошадей у коновязи. Прохожусь взглядом дальше и вижу у крыльца двух воинов в кожаных формованных панцирях и с мечами в ножнах. Шлемы оба держат в руках, что сразу говорит мне о том, что у нас желанные гости, а не вторжение.

Пока я притормаживаю, Арета обгоняет меня и почти бегом скрывается за углом дома. Попадаться на глаза Барсине ей сейчас точно не стоит. Фруктов, за которыми её посылали, она не принесла, и лучше уж угодить под горячую руку Петре, чем нарваться на гнев госпожи.

«Да бог с ней, — отметаю ненужные сейчас мысли, — выкрутится как-нибудь! У неё опыт богатый!»

Сейчас меня больше интересует, кто это у нас в гостях. Иду к парадному входу, и, словно бы отвечая на мой вопрос, на крыльцо выходит Эвмен в сопровождении моей «мамочки».

— А вот и мой мальчик! — Барсина расплылась в умилительной улыбке. — Ты где был, Геракл⁈

Уважительно поклонившись гостю, отвечаю на вопрос:

— На рынке, мама! Я купил себе лук.

— Лук⁈ — Барсина озадаченно наморщила лоб и тут же, догадываясь, о чём именно идёт речь, вновь улыбнулась. — Ааа, лук!

Она повернулась к Эвмену с обворожительной улыбкой:

— Геракл весь в отца! Такой же воин и герой!

Глядя на её радость, тяжело вздыхаю про себя:

«Это она ещё не знает, сколько этот лук стоит! Думаю, когда узнает, эмоции будут не такими радужными!»

Эвмен тоже улыбнулся, а затем повернулся к Барсине и чуть склонил голову:

— Я рад, что у тебя всё хорошо, Барсина! Значит, я могу оставить тебя здесь с лёгким сердцем! — Он улыбнулся ещё мягче и сердечнее. — Завтра с утра я выезжаю и, думаю, быть в Вавилоне недели через три. Может быть, ты хочешь что-нибудь передать Пердикке?

В ответ на лице Барсины появилось трогательное выражение.

— Я очень рада, что ты зашёл проведать меня, Эвмен, и безмерно благодарна за твою заботу! Никому другому, кроме тебя, моя судьба неинтересна! — Она изобразила горькую ироничную улыбку. — Регенту же на словах передай мою благодарность и глубокий поклон!

Прощаясь, Эвмен ещё раз склонил голову и спустился по ступеням крыльца. Проходя мимо, он повернул ко мне своё широкое открытое лицо и улыбнулся:

— Проводи меня до ворот, Геракл!

Не заставляя его просить дважды, тут же приноравливаюсь к его широкому шагу. Не тороплюсь и терпеливо жду, когда он начнёт разговор: ведь ради этих минут и затевался весь цирк с выступлением Гуруша.

Расспросив, как у меня дела, и быстро выяснив, что всё отлично, Эвмен перешёл к главному:

— Твой отец ещё посещает тебя, Геракл? — Его внимательный взгляд упёрся мне прямо в лицо, и я утвердительно кивнул.

На это Эвмен тяжело вздохнул и уже без заходов спросил напрямую:

— Что Великий Александр думает о создавшейся ситуации?

На его вопрос отвечаю жёстким и неудобным вопросом.

— Ты спрашиваешь меня, чью сторону тебе принять — Антипатра или Пердикки? — Вижу, что грека смутила такая откровенная прямота, и добавляю ещё: — Леоннат уговаривал тебя перейти Геллеспонт и двинуть войска на помощь осаждённому Антипатру, но ты ему не поверил.

Лицо грека ещё больше вытянулось от изумления, и, если учесть, что с ним сейчас говорит десятилетний ребёнок, я его хорошо понимаю.

— Откуда ты знаешь⁈ — не сдержавшись, Эвмен даже повысил голос, на что я лишь покачал головой, мол, что за глупые вопросы.

Эвмен мгновенно осознал свою ошибку, но я всё же поясняю:

— Для души моего отца, застрявшей между мирами, нет таких понятий, как расстояние и время. Он может быть везде! — Для убедительности обвожу рукой пространство вокруг, и взгляд Эвмена непроизвольно следует за ней.

Мы уже вышли за ворота, и, остановившись, я поднимаю глаза на грека.

— Этой ночью мой отец сказал мне: он рад тому, что не ошибся в тебе, Эвмен! Сегодня ты единственный, кто стоит на защите прав наследников Александра! Ты правильно сделал, что покинул лагерь Леонната. Душа его полна злобы, а в замыслах одна чернота! Он хотел убить тебя, и мой отец накажет его за это! Очень скоро Леоннат умрёт!

Закатываю глаза, словно я не в себе, и нервно хватаюсь за руку грека:

— Друг мой, Эвмен, будь осторожен! — Добавляю в голос взрослой хрипоты. — Помни, вокруг тебя нет друзей! Все мои бывшие соратники думают лишь о себе, о своей власти и возвышении. Моё наследие в опасности, и лишь ты стоишь на его защите!

Я замолкаю, и Эвмен не может удержаться от вопроса.

— А как же Пердикка, ведь ты же сам доверил ему своих детей⁈

— К сожалению, Пердикка не устоял! — изображаю припадочную дрожь и добавляю надрыва в голос. — Он скоро умрёт, ибо разочаровал меня! Ты один остаёшься моей верной рукой на земле! Не предавай меня!

Обессиленно сползаю по телу грека на землю, и тот