Русь. Строительство империи 6 - Виктор Гросов

пока в шатер не скользнула сама Веслава. Она всегда чуяла, когда была нужна. Или когда я о чем-то таком думал, что касалось ее ремесла.

— Непростые вести с запада, княже? — спросила она тихо, глядя на меня своими всезнающими глазами.

— Хуже, Веслава. Оттон кого-то к Рогволоду подослал, — не стал я темнить. — Надо действовать. Быстро и тихо. Нужен человек, который сможет там воду замутить как следует. Есть у тебя кто на примете?

Веслава на мгновение задумалась, перебирая свои невидимые картотеки.

— Есть один… Боярин Глеб. Из переяславских еще. Скользкий тип, себе на уме, жадный до денег и власти. Но ума ему не занимать, языком чесать умеет мастерски. И главное — у меня на него кое-что есть. Очень кое-что. Так что плясать будет под нашу дудку, куда денется.

Глеб… Не припоминаю такого. Если Веслава говорит, что держит его крепко, — это то, что нужно. Такой и втереться в доверие сможет, и нужные слова шепнуть, и компромат собрать, если понадобится. Риск, конечно, есть — может и переметнуться, если Оттон больше предложит. Но кто не рискует…

— Годится, — решил я. — Где он сейчас?

— Неподалеку, княже. В обозе.

— Вызывай его. И подготовь все, что у тебя на него есть. Пусть знает, что шаг влево, шаг вправо — и разговор будет короткий.

Глеб явился минут через двадцать. Вроде и одет прилично, и держится с достоинством, а все равно что-то в нем было… крысиное. Глазки быстрые, так и шныряют по сторонам, оценивают, прикидывают. Перед тем как войти, Веслава ему пару слов шепнула — видимо, напомнила о его положении. Так что передо мной он стоял почти смирно.

— Слышал, Глеб, ты человек бывалый, умный, — начал я без предисловий, глядя ему прямо в глаза. — Есть для тебя работа. Важная. И для меня, и для Руси. И для тебя лично, если справишься.

Глеб тут же встрепенулся, глаза загорелись жадным огоньком.

— Всегда рад служить Великому князю! Приказывай, государь!

— Поедешь во Владимир. К наместнику Рогволоду. Официально — как мой посол. Повезешь дары богатые, — я кивнул на заранее приготовленный ларец с серебром и мехами. — Передашь Рогволоду мой княжеский привет и предложение дружбы и союза. Скажешь, мол, Великий князь Антон ценит соседей добрых, готов защитить от врагов общих, будь то ляхи или степняки. Предложишь войти под мою руку, как уже сделали другие князья — на честных условиях, с сохранением власти на местах, но под верховным главенством Киева. Все честь по чести. Понял?

— Так точно, Великий князь! Слова найду правильные, не сомневайся! — Глеб аж засиял. Посольство, дары — это ему по душе.

— Это, Глеб, для чужих ушей, — прервал я его. — А теперь слушай, что на самом деле делать будешь. Веслава тебе список даст — имена бояр владимирских, кто Рогволодом недоволен, кто власти его не признает до конца, кто на Киев с надеждой смотрит. Или кто просто жадный и продажный. Ты к ним подходы найди. Тихо, незаметно. И шепни им на ушко: Великий князь Антон все видит. И если Рогволод вздумает веру предков продать латинянам да под немца лечь, то долго ему не княжить. А тем, кто останется верен Руси и Киеву, будет и честь, и награда. И поддержка, если что. Понял теперь?

Глеб побледнел. Одно дело — послом с дарами ехать, другое — интриги плести, да еще против князя, к которому едешь. Но взгляд Веславы, стоящей чуть позади меня, быстро вернул ему самообладание.

— Понял, княже… — прохрипел он. — Сделаю… в лучшем виде.

— И еще. Слухи там всякие ходят про попов латинских, что Рогволоду корону от Оттона сулят. Ты эти слухи подкрепи. Да добавь перцу. Что, мол, Рогволод уже и душу кайзеру продал, и веру отцовскую предал, и народ свой под немца отдать готов за побрякушку королевскую. Пусть люди знают, что их князек — продажная шкура. Пусть бояре задумаются, с кем им по пути. Действуй тонко, Глеб, не лезь на рожон. Но чтобы к моему возвращению в Киев почва там была готова. Связь — через людей Веславы. Шифром, который она тебе даст. И помни: оплошаешь или вздумаешь свою игру вести — Веслава тебя из-под земли достанет. И тогда пеняй на себя. Награда за успех будет щедрой. Провал… о провале лучше не думай. Ступай. Готовься. Завтра с рассветом выступишь.

Глеб поклонился, уже не так резво, как вначале, и вышел. Я посмотрел на Веславу.

— Надежный человек?

— Управляемый, княже, — ответила она. — Пока боится. А бояться он будет долго. Слишком многое поставлено на карту — и для него, и для нас.

Что ж, пусть работает. Пока Глеб там будет паутину плести, моя информационная машина тоже без дела сидеть не будет. Велел своим «певцам» и «сказителям», что уже работали по западным землям, усилить нажим именно на Владимир. Главный упор — на предательство Рогволодом веры предков. Для простого люда это посильнее всяких политических раскладов будет. «Князь продался латинянам!», «Хочет нас немцам в рабство отдать!», «Церкви наши под костелы переделают!» — пусть гудит по торгам и шинкам. Пусть Рогволоду земля под ногами гореть начнет.

Дни потекли в обычной суете. Восстановление Киева шло полным ходом — Степан гонял пленных древлян так, что только щепки летели. Илья Муромец муштровал войско, пытаясь слепить из разношерстной толпы единый кулак. Ратибор со своим отрядом стоял на туровской границе, играя мускулами. Я мотался между Киевом и пепелищем Искоростеня, где уже начали ставить первые сваи для будущего острога «Око Ужа». Дел было невпроворот.

А потом пришла весть от Глеба. Не гонец, а какой-то неприметный мужичонка в крестьянской одежде проскользнул в лагерь и передал Веславе маленький, туго скрученный свиток бересты.

«Рогволод колеблется. Бояре расколоты. Латинские священники обещают ему королевскую корону от Оттона».

Корону… Значит, не врали слухи. Оттон бьет по самому больному — по тщеславию. Королевский титул для мелкого пограничного князька — это приманка что надо. И Рогволод колеблется… Это плохо. Но бояре расколоты — это уже лучше. Значит, работа Глеба и наши слухи даром не прошли.

Значит, придется там еще повозиться, поднажать, где надо, ниточки дернуть. Но это дело не быстрое, игра там пошла тонкая.

А вот с Туровом, по всем прикидкам, должно было быть проще. Княжество поменьше, амбиций у местного правителя, судя по всему,