Космонавт. Том 2 - Феликс Кресс

я подумал, что он бы сильно удивился, узнав, что его нынешние знания о космосе — это детская сказка по сравнению с тем, что будут знать люди через полвека. Да и наука в будущем уйдёт сильно вперёд. Вспомнились голограммы орбитальных станций и нейросети, обсчитывающие траектории.

— Да, — улыбнулся я. — И знаешь, что самое интересное? То, что мы с тобой сейчас живём в то время, когда эти мечты становятся явью.

— Именно! — Андрей снова открыл книгу. — Вот, например, как он описывает полёт к Луне…

Мы просидели так до самого отбоя, обсуждая книгу, мечтая о будущем и делясь своими мыслями о том, как важно не только мечтать, но и действовать. Когда снаружи рявкнул рожок отбоя, заглушив нашу беседу, Кольцов вздохнул и сунул книгу под матрас.

— Завтра нашему взводу территорию мести, — пробурчал он, снимая сапоги.

— Ага, — отозвался я, глядя, как лунный луч скользит по полу между рядами коек.

За окном завыла метель, сгибая сосны у плаца. Я натянул одеяло на голову, думая о том, что было бы на порядок проще и легче, если бы всё было так, как в книгах, но, увы, мы не в книгах…

* * *

Штаб квартира КГБ.

Москва.

Кабинет генерал-полковника Зуева тонул в полумраке: тяжелые шторы приглушали и без того тусклый январский свет, а настольная лампа с зеленым абажуром выхватывала из темноты лишь корешки книг на полках, да папки на столе. На стене, за спиной генерала Зуева, портрет Брежнева смотрел хмурым взглядом, будто вот-вот пальцем погрозит.

— Товарищ капитан, — начал Зуев, постукивая карандашом по столу, — у нас появились новые данные по делу о предполагаемом заговоре в правительстве.

Ершов кивнул, проводя ладонью по щетине. В сводке значилось: два неизвестных ворвались в квартиру инженера-конструктора Громова, но были нейтрализованы его сыном — Сергеем Громовым.

— Слушаю, товарищ генерал-полковник, — ответил Ершов, сохраняя официальный тон.

— В ходе беседы с Василием Громовым вскрылись интересные детали для определённых кругов, — продолжал Зуев, перелистывая папку с документами.

— Разрешите уточнить, товарищ генерал-полковник: «круги» внутренние? — Ершов сделал паузу, подбирая термин помягче.

— Внешние с внутренними хвостами, — Зуев хмыкнул. — Если гипотеза верна, следующий ход будет на уровне… — он провел ладонью над столом, словно смахивая невидимую пыль, — стратегических объектов.

Ершов молча кивнул, соглашаясь с выводами начальства. Он и сам об этом думал, читая материалы допроса. В кабинете повисла пауза, Зуев откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

— Вот что, товарищ капитан, — внезапно произнёс Зуев, поднимая взгляд на подчинённого. — Вам предстоит перевод в Волгоград, в Качинское училище.

— С какой целью, товарищ генерал-полковник? — удивлённо спросил Ершов.

— Потому что те, кто послал этих ушлепцов, — Зуев ткнул пальцем в фото грабителей, — попытаются добраться до Громова через сына. Или он сам полезет в их болото, копая правду. — Он усмехнулся. — Даже курсантская нагрузка его не остановит. Этот парень… он как тайфун. Случайно спасает отца — и рушит всю сеть. Теперь его либо устранят, либо завербуют. Ваша задача, капитан, сделать так, чтобы завербовали мы.

— Значит я теперь буду нянькой при курсанте? — Ершов криво усмехнулся.

Генерал-полковник встал, и тень от его фигуры накрыла карту СССР на стене. Он строго посмотрел на подчинённого, а голос его стал стальным:

— Если надо — будете и нянькой. Дело приоритетное. Парень вляпался по макушку, спутав все нити. Ваша задача — держать его в поле зрения.

— Но…

— Но? — Зуев наклонился, упёршись ладонями в стол. — У Громова-младшего талант выныривать из дерьма сухим. Разве вы это ещё не поняли, капитан? И пока заговорщики будут тянуться к нему — мы возьмём их за хвост. Понятно?

— Слушаюсь, — ответил Ершов, принимая стойку смирно.

Зуев опустился обратно в кресло и принялся деловито постукивать кончиками пальцев по столу.

— Училищу доложено о вашем прибытии как о проверке кадрового резерва. Внимательно отслеживайте окружение Громова, инспектируйте письма, но… — Зуев прищурился, — без грубого нажима. Парень должен верить, что сам всё контролирует.

— Приказ понял, — Ершов щелкнул каблуками.

Генерал-полковник Зуев задумался, разминая переносицу.

— Не прозевайте ситуацию, капитан, — негромко проговорил он. — Если мальчишка рванёт куда не надо — вы его щитом прикроете. Живым щитом.

— Принял, товарищ генерал-полковник, — ответил Ершов, готовясь мысленно к новому заданию.

— Тогда в путь, — Зуев снова начал погружаться в бумаги.

Капитан Ершов развернулся через левое плечо и зашагал на выход из кабинета, понимая, что впереди его ждёт непростая работа в Волгограде.

— И, капитан… — догнал его голос Зуева уже в дверях, — если «гнездо» окажется там, где я подозреваю… докладывайте только мне.

Ершов обернулся и молча кивнул, давая понять, что понял приказ.

— Свободны, — коротко бросил Зуев, возвращаясь к документам на столе.

Когда дверь закрылась, генерал-полковник достал из сейфа фото: Василий Громов в окружении коллег у стенда с чертежами. На краю кадра, едва в фокусе, виднелся человек в штатском. Лицо было знакомым — очень знакомым.

«Ловушка захлопнется сама», — подумал Зуев, откладывая документы в сторону и гася лампу. В темноте кабинета портрет генсека казался улыбающимся.

Глава 16

Снег хрустел под лопатой, будто протестуя против нашего вторжения. Санчасть — двухэтажное здание из красного кирпича — стояла, укутанная в сугробы, словно в ватные одеяла. Мы с Кольцовым методично расчищали дорожку к входу, перебрасывая снежные комья в сторону. Мороз щипал щёки, превращая дыхание в клубы пара.

— Эх, и занесло же… — Кольцов, опёршись на лопату, вытер рукавом пот со лба. — Думаешь, успеем до обеда?

— Если не будем трепаться почём зря, тогда успеем, — усмехнулся я, замечая, как его взгляд скользнул куда-то за мою спину.

Вдруг парни прекратили махать лопатами и уставились куда-то мне за спину. Кольцов тоже замер, уставившись в одну точку. Я обернулся и увидел девушку.

Она шла по расчищенной аллее, будто сошла со страниц модных журналов. Белая дублёнка с меховым воротником и в тон воротнику такая же шапка, из-под которой выбивались пряди волос цвета спелой пшеницы. Лицо-сердечко с острым подбородком, щёки, розовые от мороза, и полные губы, плотно поджатые. Глаза — синие, как лёд на реке, — смотрели прямо перед собой, не замечая никого вокруг.