Американский наворот - Сергей Вихорев

площадью торчало старинное кирпичное здание с заплаткой в левом углу фасада. Заплатка занимала в высоту два этажа, а в ширину три окна, как обычно она была сделана из неровно выкрашенного листового металла.

— Вот он, центр снабжения, — махнул рукой в сторону здания Белобрысый.

Памятник оказался не попу, а какому-то средневековому путешественнику, который обнаружил, что в этих краях есть каменный уголь.

Со зданием оказалось еще интереснее — поднимаясь на широкое каменное крыльцо, Белобрысый заявил, что когда-то, точнее сказать, до четырнадцатого года, это была горнотехническая академия, которая еще раньше была университетом.

Войдя в двери, оба, Драгович и Белобрысый оказались в довольно просторном холле, заполненном суетившимися людьми. Люди были самые разные — мелькали и ополченцы в форме и одетые по-простецки гражданские. Попадались какие-то хмыри в пиджаках, а также какая-то уличная шушера вроде праздношатающейся молодежи. У стены был развернут столик, на котором пожилая тетка с загорелым дочерна лицом разложила пирожки и другую подобную жратву.

По левую сторону был еще один зал, отгороженный фигурной деревянной решеткой вверху и плетеной изгородью внизу. Грохотала музыка. По всей видимости, там был кабак. Происходи все это дома, Драгович решил бы, что там гуляет солдатня.

Вернувшихся с фронта и здесь хватало, но, в отличие от Европы, развязным фронтовикам здесь было особо не разгуляться — если в Европе они были, по большому счету, единственной силой, решавшей все свои вопросы напролом, то здесь было полно своих собственных военных — ополченцев. Так или иначе, жаждущие буйного отдыха фронтовики давно были вытеснены за пределы города по приспособившимся под их запросы загородным заведениям.

— Раньше, еще пару лет назад культурное место было, столовая муниципальная, дешевая, а теперь черт знает что устроили — махнул рукой в сторону изгороди Белобрысый.

— А с университетом-то что стало? — спросил Драгович, когда оба поднимались по широченной лестнице.

— Накрылся медным тазом, — ответил Белобрысый, — Точнее накрыли. И поделом. А то развели тут… Гнездо змеиное. Кто-то, правда, на правый берег успел уйти.

— Ты про профессоров?

— Да, этих самых. Кто-то открыто за правобережных был, кто-то столичный переворот поддержал. За нас единицы, наверно, были, а может вообще никого.

— Теперь, выходит, у вас горных инженеров не учат?

— Тут не только их учили, а всех подряд — и химиков и машиностроителей. Теперь оказалось, что и так дела нормально идут — химиков «Интер-нитро» себе отыщет, оборону мы сами, как видишь, умеем создавать, а кто там еще… Строители… Этих-то чего учить… год-полтора в шараге и готово. А шахтовое дело умерло, надеюсь окончательно. Только травили все вокруг, да сами как отрава — наркоманы да пьянь…

Такое пренебрежительное отношение к рабочему люду повергало Драговича в недоумение. Удивляло то, что такие речи исходили от Белобрысого — человека, насколько его успел узнать Драгович, работящего, умеющего держать в руках инструмент, простого и чуждого свойственному для жителей мегаполисов чванству от осознания принадлежности к высококультурному обществу. В общем по психотипу относившемуся скорее к работягам, чем к белым воротничкам. Может быть даже к сельскому жителю.

На этаже, куда вела лестница и где располагался склад, ожидало разочарование — дежурного не было на месте. Вместо него вход в блокированную решеткой часть коридора караулил другой ополченец, одетый по форме вовсе наполовину. Пришлось ждать дежурного.

Тот появился спустя двадцать минут и объявил, что вещевой склад откроется через полтора часа, не раньше, потому что ответственного за склад на месте пока нет. Оба мужичка определенно были не вполне трезвы, но особой роли это и не играло.

Пришлось подумать чем занять себя в эти полтора часа.

— Пошли по рынку походим что ли, — предложил Белобрысый.

— Много ли там интересного? — засомневался Драгович, но делать все равно было нечего.

Рыночные ряды, как оказалось, размещались не только на площади с памятником, но и во внутреннем дворе, ограниченном со всех сторон определенно нежилыми зданиями. Все они, по словам Белобрысого, принадлежали когда-то этому не то техникуму не то университету.

В воздухе витал запах от жаровен, еще пахло какой-то бытовой химией вроде стиральных порошков. Где-то тарахтел дизельный генератор. Голоса людей сливались в один сплошной гул — обычное дело для таких мест.

Первые ряды, на которые падал взгляд, располагались под хлипкими навесами и были увешаны всевозможным тряпьем от женских халатов до рабочих спецовок и зимних курток. Чуть в стороне была та самая бытовая химия, которой начало пахнуть еще чуть ли не в здании — тут были коробки с порошками, какие-то пластиковые канистры без этикеток, комплекты для чистки толчков и много чего еще.

Посередине площади возвышалась узкая башня квадратного сечения с парой колес вверху — так выглядели шахтовые подъемники.

Белобрысый двинулся вглубь рядов. Драгович последовал за ним. Дальше были телефоны и планшеты, инструменты для гаража, инструменты по дереву, снова одежда. Потом прилавок, даже несколько, с разной электроникой вроде раций, камер слежения и дозиметров. А потом пошли ряды с животными — кроликами, гусями, курами.

Драгович не без интереса в очередной раз глянул на вышку, возвышавшуюся в середине — в ту сторону они и двигались.

— Чего это? — наконец указал Драгович на башню.

— Это у них тут типа туннеля было — вниз идет шахта, в самом низу туннель, и в подвале здания выход обратно наверх.

— Нихрена себе, — удивился Драгович основательности подхода, — Это они тренировались работать в шахтах что ли?

— Типа того — геодезисты мерили свою херню под землей. Потом, после освобождения города, тупые слухи ходили, что тут сеть туннелей, а от этой сети есть выход в городские коммуникации. А коммуникации в советское время по приказу КГБ типа оборудовали как линии с проходными туннелями, так что диверсант мог отсюда через весь город пробраться. Не совсем, правда, понятно, зачем это строить и зачем пробираться, и зачем КГБ нужен был диверсант в своем же городе, но слухи с логикой всегда не дружили.

— Почему именно отсюда? Это же заметное место. Если уж так, то через подвал в любом из домов…

— Это отдельный прикол, — Белобрысый указал на корпус, возвышавшийся в противоположной части квартала, — здесь когда-то враг закреплялся.

Корпус на всю высоту был обтянут защитной тканью, правда сверху торчали какие-то ошметки, что определенно указывало на то что, с домом что-то не в порядке.

Не в порядке было и с соседним зданием, у которого в верхнем углу словно ножом из торта вырезали кусок высотой в два этажа и в ширину с полтора десятка метров. Сверху вырез вроде бы был накрыт кровлей-заплаткой. Все окна ниже а также