Человек за бортом - София Цой

не вхожу в ваше общество, – усмехнулась я.

Однако Келси и Элиоту было не до смеха. Охрану они решили усилить в любом случае. Если Пауки нацелились не на меня, если силуэт в окне и статья ничего не значат, вероятно, под прицел попадают все: Элиот, Келси, Винсента, Найджел, Ос. Конечно, Ос и Найджел с меньшей вероятностью, ведь их семейства в глазах Пауков не считались «алчными». Наоборот, де Голли и Ко выступали за всевозможное разнообразие и открытость. Чего не скажешь о других семействах, о чьих делах мне, видимо, только предстояло узнать.

Уходя, Келси отказался от охраны Элиота – сказал, что предупредит своих «Субмарин».

– Все-таки после того, как я попал в беду, их и впрямь созвали. – Он усмехнулся, но как-то горько и отчаянно, и оставил нас одних.

Как только он ушел, нас с Элиотом окутало неловкое молчание, и только через какое-то время я нашла в себе силы спросить Элиота о том, что связывает Келси с Левандовским. Он долго молчал, раздумывая над ответом, а потом поджал губы:

– Не хотелось бы разглашать чужие тайны. Будет честно, если Келси сам тебе об этом расскажет, если захочет.

– Хорошо… – согласилась я. – А ты расскажешь о себе?

Элиот нахмурился:

– О себе?

– Да, о той ситуации, произошедшей пять лет назад.

– А, это. – Он откинулся на спинку дивана. – Что ж, это я могу рассказать. Это событие связано с некогда симпатичной мне дамой по имени Натали. Нас связывало взаимное влечение, и она тогда чуть не стала моей невестой. Ты точно хочешь об этом знать?

– Это часть твоей жизни, так почему бы и нет.

Элиот пожал плечами.

– Ну, тогда продолжаю. Мы были с ней знакомы практически с самого детства, потому что ее отец – один из членов совета директоров нашего банка и папин давний друг. Наверное, он просто хотел пристроить дочь в хорошую семью и делал все, о чем бы его папа ни попросил. В целом меня всегда предупреждали о браке по расчету, так что я тогда даже как-то не возражал, хотел узнать Натали получше – она все-таки была мне интересна: музыкально одарена и образованна, пусть и меркантильна. Пока однажды она не переменилась.

Элиот задумчиво посмотрел перед собой, а потом опустил взгляд:

– Она стала впадать в истерики и подозревать меня в неверности, переворачивала бумаги, принюхивалась к одежде, а потом стала настойчиво требовать помолвки и брака. На одном званом ужине, в присутствии всех акционеров, она разрыдалась и заявила, что несколько месяцев кряду я насильно склоняю ее к близости и теперь она вынашивает моего ребенка.

Он посмотрел на меня, ожидая увидеть какую-то реакцию на моем лице, но я сделала все, чтобы не выразить ни единой эмоции.

– И что же дальше? – проговорила я как можно более ровным голосом.

– Тот вечер был ужасным. Мне казалось, будто с меня содрали кожу. Пока я сидел в оцепенении, отец заступился за меня и заявил, что я бы так никогда не поступил, – проговорил Элиот, массируя лоб. По опущенным глазам было видно, что ему даже вспоминать это стыдно. – Я был так шокирован, что не мог вымолвить и слова.

– Подожди, но ты ведь этого и правда не делал… Верно? – спросила я.

Брови у него возмущенно поднялись:

– Конечно, не делал! – воскликнул он. – Тогда я просто обомлел, потому что не ожидал, что меня могут так подставить. Слухи разлетелись стремительно. Все думали, что я какой-то совратитель.

– Но твой отец защитил тебя?

– Ну, при всех – да, – усмехнулся Элиот. – Это тактика нашей семьи – даже если кто-то из нас неправ, при других мы никогда этого не признаем. Но дома… Дома тебя будет ждать разговор. Серьезный разговор. Тогда отец велел мне готовиться к свадьбе. Я же отвечал, что готов освободить Натали от обстоятельства, которым якобы ее обременил. Хотя не уверен, что можно избавить от бремени, которого никогда не было.

– Что же произошло в итоге?

– Ее родителям и близким я доказал, что она притворяется, – мы пригласили независимого врача, прислуга и охрана дали показания о том, кто из нас где находился в потенциальные «день и время зачатия». – Он показал пальцами кавычки. – Прочие, вероятно, до сих пор считают, что я безответственно оставил женщину в сложном положении. Сплетничают за спиной… Спустя год она действительно родила первенца, потом второго. – Видя, как я приподняла брови, Элиот положил руку на сердце. – Клянусь Богом, Софи, не от меня.

– Верю, – хмыкнула я.

Он задержал на мне взгляд.

– Я серьезно говорю.

– Да я верю тебе. – Я опустила ладонь ему на бедро. – Но злые языки, наверное, считают ее первенца твоим?

Он прикрыл глаза и уставился на стену. Потом еле заметно кивнул.

– Да, эта история липнет ко мне до сих пор, как та черная грязь на пальто Валентина. Не отмоешься.

Я приблизилась и посмотрела на Элиота в упор. Он тоже не отводил взгляда. Его головы уже не охватывал бинт, о ране напоминал только маленький компресс на виске, скрытый волосами, небрежно выпущенными у лица и собранными в расслабленный пучок на затылке. Я скользнула по его шее пальцами и положила руку ему на грудь.

– Мне жаль, что так случилось.

Он грустно улыбнулся.

– Спасибо. Я уж думал, ты будешь беспокоиться насчет этой женщины.

– А мне стоит беспокоиться насчет этой женщины?

– Нет, – выдохнул он и обвил мою талию рукой. – Для меня существует только одна женщина. И, кстати, ради этой женщины я кое-что сделал.

Оставив на моей щеке заботливый поцелуй, он принес с письменного стола сшитый лентой доклад. На первой странице значилось пять женских имен, помимо моего: Анна Венцель, Мари, Люсиль (у нее была фамилия Кало-Джонсон), а еще некая Селин Лаферсон. В скобках было указано: «Рокфеллер».

– Что это? – улыбнулась я, когда он присел рядом и обнял меня.

Элиот заглянул мне в лицо, любуясь моим смущенным румянцем.

– Не догадываешься?

Я покачала головой.

– Это список будущих «подруг Лиги Компаса». Как, по-твоему, звучит? На следующем собрании клуба я хочу выдвинуть ваши кандидатуры на роль полноправных участниц организации. Вряд ли вы будете называться Капитанами, как Винсента, но в круг друзей войдете точно. И, если это важно, я могу попросить называть вас подругами, а не друзьями…

– Ты серьезно? – не верилось мне.

– Конечно. Как тебе идея? Ты рада?

– Да! – Я обвила руками его шею, а он – мою талию. – Спасибо! Боже, у меня… даже слов нет.

– Пожалуйста. Тебя точно примут.

– Это благодаря статье или?.. – прошептала я ему в уголок губ.

– Ну, благодаря статье, конечно же, – ответил он и углубил поцелуй. – Или ты думала…

Я смущенно замотала головой. Под смех и «да я шучу» он усадил меня себе на колени, и мы вместе принялись листать доклад – досье на каждую из потенциальных подруг Лиги.

Люсиль и Мари включили, так как они помогали с документами: Мари сутками сидела в архиве в поисках информации о Левандовском, а Люсиль работала с ней посменно и помогла выйти на Джонсона. Некогда этот негодяй надругался над ней, едва совершеннолетней, а затем против ее воли женился на ней. По сути, только благодаря связям Келси ей удалось расторгнуть брачный договор и выйти с наименьшими потерями.

– По старой памяти она знала его привычки, где и когда его можно найти. Предложила ему встретиться в Ledoyen.

– А вместо нее пришли мы… – осознала я.

Элиот кивнул. Далее в списке шли Анна Венцель и Селин Лаферсон, и если про Анну все было ясно, то имя Селин Лаферсон я видела впервые. «Сестра?» – подумала я. «Супруга», – ответил Элиот на невысказанный вопрос.

– Супруга? – вылетело у меня фальцетом.

– Да.

– У Келси?

Элиот усмехнулся:

– Ты так удивлена?

– Да я… Я думала… Ладно, – пробормотала я. – Просто… удивительно. Келси не то чтобы похож на семьянина.

– Ну, как ты поняла, он в целом человек-айсберг, – произнес задумчиво Элиот. – Что-то, может, нам и не нужно знать. А Селин – да, наша общая знакомая.

– Я ее, должно быть, еще не видела?

– Нет, ты ее не видела еще ни разу. Она живет близ Версаля в особняке, который для нее купил ее отец, Джон Рокфеллер. Раньше она