Гардемарин Ее Величества. Адаптация - Валерий Пылаев

амбиции, все-таки умел и ждать, и порой даже считаться с другими. Нет, я бы не назвал своего соратника знатоком дипломатии или мастером компромиссов, однако договариваться ему наверняка приходилось не раз и не два.

А младший Морозов просто брал, что хотел: нахрапом, наскоком, совершенно не считаясь с мнением других. По праву сильного, и спорить с ним обычно оказывалось некому. Запредельный авторитет родителя и собственные немалые способности позволяли с разбегу сносить любые двери и стены — и, похоже, парень даже под занавес третьего десятка так и не наткнулась на ту, что могла бы расшибить ему лоб.

Баран. Хищный, зубастый, сильный, как целое стадо, и, пожалуй, даже неглупый, но все-таки баран.

А никакой не лев — хоть и пыжится.

— Ну что, давай, Владимир! За твои подвиги!

Морозов поднял бокал, и мы с дядей последовали его примеру. Что характерно — оба без особого энтузиазма. И так же неспешно принялись разминаться закусками, ожидая основные блюда. И супы, и горячее в «Метрополе» наверняка были выше всяких похвал, но что-то подсказывало: собрались мы здесь вовсе не за этим.

— Хорошо начал, моряк! Далеко пойдешь. И, полагаю, быстро.

Морозов отставил в сторону бокал и подмигнул. Выглядело так, будто его сиятельство буквально распирало от желания что-то рассказать, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не раскрыть сюрприз раньше времени.

— Быстро он такими темпами только… — Дядя кашлянул в усы и оборвал фразу. — Ты это, Володька, не подумай. Горжусь, молодец! Но вел бы ты себя как-то поаккуратнее, что ли. А то мне Полина тут наприсылала твоих… Художеств. У меня племянник, можно сказать, недавно только объявился, и я не хочу…

Дядя зыркнул на Морозова и умолк. Но я понял, что он так и стал произносить вслух.

Не хочу тебя второй раз хоронить.

— Изо всех сил стараюсь, дядь Кость, — вздохнул я. — Оно просто как-то… Само получается. Не буду ж я за угол прятаться, когда такое происходит!

— Ну ты уж это… постарайся.

Дядя все еще хмурился, но я почему-то сразу понял, что этот ответ ему понравился. Офицеров бывших не бывает, а род Острогорских служили короне еще чуть ли не со времен Петра Великого. Полина с Настасьей семейную традицию продолжить не могли, и внезапно объявившийся племянник оказался как нельзя кстати — да еще и проявил себя как следует.

— Ну вот. Достойный сын отечества!

Морозов усмехнулся, и в этот момент на столе перед ним завибрировал телефон.

— Да, слушаю! Да, в «Метрополе». Да, жду!

Закончив говорить, его сиятельство ткнул пальцем в экран и вдруг заулыбался еще довольнее, чем раньше.

Интересно, что он придумал?

С мысли меня сбила подача горячего. Я окинул взглядом блюдо и почувствовал, как подводит желудок. По милости Морозова на обед я не успел, да и как бы хорошо ни кормили в столовой Корпуса, ризотто с беконом и куриными грудками там, к сожалению, не подавали. Так что…

Однако вдоволь насладиться высокой кухней мне не удалось. Звякнул колокольчик на входе, и к нашему столу быстро прошел мужчина в черном. Почтительно поклонился, передал Морозову какую-то папку, и, кивнув на прощание, исчез.

— Ну что ж. Награда, думаю, героя еще найдет. А пока — вот. Для затравки, так сказать. — Матвей открыл папку, быстро пролистал бумаги и повернулся к нам. — Ознакомьтесь.

Перед нами с дядей легло по документу. Я нахмурился, вчитался…

Хм. Интересно, интересно…

Исходя из текста, получалось, что Владимир и Константин Острогорский выкупили у государства реквизированное ООО «Конвой», и, внеся равные суммы, стали его соучредителями.

Причем выкупили вместе со всем движимым и недвижимым имуществом, насчитывающим целый парк техники, несколько офисов в Петербурге и складскую зону. Я даже головой потряс, пытаясь осознать прочитанное. И смущало меня не сколько то, что я, как, по всей видимости, и дядя, ни сном ни духом не ведал об этой сделке — это как раз-таки понятно.

Нет. Меня смущала скорость, с которой Морозовы (а в том, что здесь приложил руку и старший, я не сомневался) успели все провернуть и на какое количество законов и положений они при этом наплевали.

Начать хотя бы с того, что сама передача имущества организации в фонд государства — процедура отнюдь не быстрая, особенно учитывая, что номинальный владелец «Конвоя» обитает где-то в Париже. И закончить тем, что на базе в промзоне до сих пор наверняка идут всякие следственные мероприятия… И будут идти еще полгода, если не дольше.

М-да. Кажется, глава Совета действительно развернулся во весь рост.

— Это что? — дядя поднял глаза.

— Как видишь, Константин Иваныч. Правоустанавливающие документы на всю собственность ООО «Конвой», — Морозов усмехнулся и откинулся на стуле, сложив руки на груди. — Подписывайте, принимайте под крыло, владейте.

Владейте. Я с трудом сдержал усмешку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: владельцами мы с дядей будем чисто номинальными — прямо как тот парень во Франции. А на самом деле Морозовы нацелились оборудовать в Шушарах собственную базу — и под собственные интересы.

Видимо, дядин подвал в Ростове для их амбиций стал явно маловат.

Тот еще чемодан без ручки… и заодно без ключа. Здоровенный такой, из крокодильей кожи, с золочеными защелками и наверняка доверху набитый сторублевыми купюрами. Вроде и много, и дорого, но нести тяжело, да и открыть, пожалуй, не получится.

И выбросить тоже — свою подпись дядя уже поставил. Хоть и вид при этом имел такой, будто ему в горячее выдавили сразу несколько лимонов.

Ничего, дорогой родственник. Еще посмотрим, кто тут кого перехитрит. Намерения намерениями, а своя логистическая контора — вещь полезная.

В хозяйстве пригодится.

— Что ж… Благодарю, ваше сиятельство. — Я взялся за ручку. — За доверие… А вопросы задавать можно?

— Задавай, моряк, — усмехнулся Морозов. — Кто ж тебе запретит?

— Меня, в сущности, только вот что интересует. — Я попытался вложить в голос весь имеющийся запас юношеской непосредственности. — Как вы из Шушар жандармов выгнали? Там же материалов для следствия — за год не разгребешь. Они и Резникова этого у нас с гардемаринами отобрали… Кстати, а с ним-то что? Совету передадут?

— Ну, как я с жандармами договорился — это, моряк, не твоего ума дело, — нахмурился Морозов. — А про Резникова, так и быть, расскажу… Точнее, рассказал бы, только нечего.

Слова звучали весьма… обтекаемо. И, пожалуй, даже