Русская Америка. Сухой закон 4 - Михаил Дорохов

А Дин развалился в кресле, самодовольно разглядывая меня. Его понесло:

— Ваши выходки стоили мне места в партийных списках штата. Из-за ВАС, мистер Соколов, всех вокруг Алонсо трясут уже несколько недель. Вы — забрали МОЁ! Точнее, ваша газета. А я заберу девчонку. Которую вы незаконно пригрели.

Я сжал зубы. Поиграл желваками и через несколько секунд уже спокойно произнёс:

— Рекомендую вам пойти со мной на сделку. Вы не понимаете…

— Что я не понимаю? Что какой-то мигрантишка возомнил себя «гласом народа»? Дам вам совет, Алекс. Забейтесь в ту нору, откуда вы вылезли! Понимания мы с вами не достигнем.

Признаться, я даже удивился. Такой отповеди я не ожидал. Дин Марсо поверил в себя. И, похоже, был совершенно не в курсе расстановки сил в «теневом» Нью-Йорке. Правда, и я старался не светиться.

В ответ я бросил:

— Я вас услышал.

— А я не желаю больше слышать ничего от вас!

Встав с кресла, я надел шляпу и уже около дверей обернулся к чиновнику:

— Умение слушать — самая важная часть моего бизнеса, мистер Марсо. Запомните эти слова…

* * *

Полночь. Лонг-Айленд. Нью-Йорк.

Двухэтажный дом стоял посреди лужайки за высоким забором. Колонны в античном стиле поддерживали козырёк входа. На двери до сих пор висел неубранный красивый рождественский венок.

Чёрный замызганный фордик остановился на соседней линии, куда выходила задняя часть дворика. Жалобно скрипнув от натуги, он выпустил на ночной мороз громадную фигуру человека в тёплой дублёнке. Здоровяк неторопливо обошёл машину, надел перчатки и открыл багажник. Достал длинный толстый валик. Покряхтел, взваливая его на плечо. Вытащил канистру и оставил багажник открытым. Затем осмотрел пустынную улицу. Никого. В это время все обитатели богатых пентхаусов Лонг-Айленда либо изволят почивать, либо прожигают деньги в клубах, до утра трясясь под музыку и набулькиваясь запрещённым пойлом.

Николай Лесной подошёл к высокому забору. Канистра полетела на снег во дворе. Следом он с натугой перекинул валик через острые зубцы, удерживая его за край. Полотно расправилось и легло поверх ограды, звякнув стальными сегментами о металл прутьев.

Николай ухватился за них, и поставил носок ботинка на узорный вензель. Добротная ограда всё же заколыхалась и задребезжала, когда здоровяк перелезал через неё.

Спрыгнув на другой стороне, Лесной осмотрелся и заприметил гараж, стоя́щий чуть поодаль от красивого коттеджа. Окна в доме не горели.

— Хотя бы собаку завёл… дурень… — пробормотал себе под нос громила, припечатав хозяина ещё парой слов.

Подхватив канистру, он проскрипел по снегу к гаражу и присел рядом с замком. В руках появился длинный, тонкий напильник. Остриё трёхгранника вонзилось в замочную скважину. Лесной без натуги прокрутил орудие, круша зубцы замка. Затем в ход пошли две тонкие полоски стали. Язычок чуть отбился в сторону, и здоровяк пару раз рванул дверь на себя. Она с лязгом распахнулась. То, что хозяин дома может проснуться, Николая не волновало в принципе. Пусть. Больше страху наберётся, если столкнётся с громилой нос к носу. На крайний случай, если начнёт палить из чего-нибудь, то у Лесного в кармане заряженный пистолет.

Зайдя внутрь гаража, он включил небольшой карманный фонарик, осветил голубую Изотту Фраскини и цокнул языком, проводя лучом света по благородным линиям машины. Красавица! Даже жаль такую…

Замок авто «помер» очень быстро. Громила сунулся внутрь Изотты и обильно полил весь салон. Затем капот и крышу машины. Канистру поставил рядом. Чуть отступил в сторону и достал папиросу. Чиркнул большой штормовой спичкой. Подкурил папироску и выкинул горящую спичку в авто.

Салон тут же полыхнул огнём, осветив лицо Николая. Абсолютно спокойное и задумчивое. Лесной вышел из гаража и, попыхивая дымом, пошёл к дому, на ходу доставая из-за пазухи свёрнутую газету. Остановился около деревянной опоры козырька над дверью чёрного хода. Приложил газету к дереву, размахнулся кривым ножом и приколол бумагу на видное место. Отступил, полюбовался «работой», и двинулся обратно. Вскоре он уже погрузил «валик» обратно в фордик, захлопнул багажник и сел в машину. Дал газу и покатил домой по одиноким и пустынным улочкам Лонг-Айленда.

* * *

Дин Марсо спал замечательно. После работы он игриво подогнал свою секретаршу Милли шлепком по округлой корме. И они полетели на дорогой машине Дина в ресторан «Соломенный Джо». Приняли на грудь, потанцевали и пару часов провели в номере гостиницы прямо над рестораном. Чиновник два раза попыхтел на «коллеге» пару минут, а затем долго курил толстые кубинки, запивая ромом и любуясь на голый зад Милли. Она лежала посреди кровати на животе и болтала ногами, треща по телефону со своей подружкой.

Лишь вечером Марсо вернулся в самом лучшем расположении духа домой. Жене он сообщил, что у него было важнейшее безотлагательное жутко сложное совещание в департаменте социальной работы Нью-Йорка. Супруга, дородная женщина степенно кивнула и накрыла богатый стол. Муженёк у неё вообще что надо! И денежки текут рекой, и живут душа в душу. Ну и что с того, что он гуляет? Она уже давно всё поняла. И её это устраивало.

Оба улеглись на постель, по-пуритански прикоснулись щеками друг к другу и синхронно выключили свет. Марсо мгновенно захрапел как кабан в свинарнике. Ему снились золотые локоны Милли, огни Манхэттена и Роллс-Ройс, о котором он мечтал уже третью неделю.

Посреди ночи он завертелся на кровати нахмурившись. Потом его толкнули. Затем ещё раз. Дин с неудовольствием разлепил глаза и обернулся к жене:

— Ну что ещё?

— Пожар, Дин! На заднем дворе! — почему-то шёпотом возвестила супруга.

Сон как рукою сняло. Марсо вскочил на ноги, подлетел к окну и отдёрнул штору. Гараж! Твою же за ногу!

Он на бегу схватил халат и бросился по ступеням на первый этаж. Споткнулся внизу пролёта, упал, больно ударился, чертыхнулся, но понёсся дальше. Рванул дверь и выскочил на мороз. Двери гаража были открыты нараспашку. Внутри объятая пламенем стояла его ласточка, его любимая Фраскини. Огонь жадно лизал капот, гулял внутри салона, пожирая дорогущую обивку.

— Нет! — бросился вперёд Марсо.

Раздался громкий хлопок, и Изотта осела. Двери её распахнулись. Похоже, рванул бак. Огонь полыхнул сильнее, жаром окатив лицо Дина. Чиновник от неожиданности упал на пятую точку, во все глаза глядя на машину, которую уже было не спасти.

Он в прострации заозирался