Константин. Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков

всех прав состояния и смертная казнь. Говорят, что не ожидавшие подобного исхода мошенники во время слушания не раз падали в обморок, уж не знаю, действительный или мнимый. Но затем, по «высочайшей милости» повешение заменили «политической смертью» с бессрочной каторгой с отбытием оной в Нерчинской каторжной тюрьме.

Впрочем, все это случилось несколько позже, а пока вашему покорному слуге предстояло решить вопрос с женой. В последствии раз за разом возвращаясь в своей памяти к событиям тех роковых дней, я неоднократно прокручивал их в своей голове, стараясь представить, что можно было сделать, чтобы избежать трагедии и не находил ответа.

Тогда, направляясь домой, я перебирал в своей голове разные варианты, один кровожаднее другого, от помещения в психиатрическую лечебницу до заточения в монастырь. И то и другое, по сути своей, мало чем отличалось от тюрьмы, но должен признаться, что в тот момент в моей душе не было места ни для христианского милосердия, ни для хотя бы простого сочувствия к некогда любимой женщине и матери теперь уже точно моих детей.

Так и не придя ни к какому выводу, я вернулся во все еще находящийся на осадном положении Мраморный дворец. Выслушал доклад дежурного офицера, а потом столь же подробные донесения обо всех случившихся за день происшествиях от взволнованного произошедшей на его глазах трагедии Кузьмича. Все слуги были на месте, дети находились под присмотром нянек, а ее императорское высочество «закрылись у себя и никого не желают видеть».

Поднявшись по застланной яркой ковровой дорожкой лестнице, я прошел к покоям Александры Иосифовны и постучал. Ответом мне было гробовое молчание. Не будучи расположенным к деликатности, я принялся сначала бить по двери ногами, затем, окончательно рассвирепев, вызвал караул и приказал ее взломать. Несколько ударов прикладом сделали свое дело, и передо мной открылся проход.

В первый момент мне показалось, что Санни спит, настолько безмятежным и умиротворённым было ее лицо. Но уже через секунду стало ясно, что великая княгиня не дышит, а ее тело успело окоченеть. Недостаток опыта сыграл со мной злую шутку. Узнав об источнике яда, мне и в голову не пришло обыскать покои супруги, а Беклемишев, единственный, кто мог иметь опыт в подобного рода делах, либо не догадался, либо не решился мне это предложить.

Очевидно, оставшись совсем одна, Александра Иосифовна впала в отчаяние и не нашла иного выхода, как наложить на себя руки. На прикроватном столике стоял теперь уже совершенно пустой фиал, а рядом с ним лежала записка, слова которой даже теперь, по прошествии многих лет, жгут мне душу. «Кто бы ты ни был, не мсти моим детям».

[1] Бибиков Дмитрий Гаврилович министр внутренних дел в 1852–1855 годах.

Глава 13

В начале августа 1855 года на Балтике снова запахло порохом. Правительства королевы Виктории и императора Наполеона сумели, наконец, договориться о совместных действиях и направили к русским берегам главные силы своего флота — шесть броненосных батарей. Четыре британских типа «Этна» и два французских «Девастасьона» (еще три Наполеон III все же предпочел отправить прикрывать Босфор, здраво рассудив, что угроза атаки русского флота и десанта в Проливах после событий прошлого года выглядит отнюдь не иллюзорно).

Собственно говоря, к этому типу принадлежали все шесть кораблей, ибо англичане построили свои корабли по французским чертежам, но раздутое самомнение «владычицы морей» не позволяло признать этот факт. При том, что ТТХ новейших броненосцев, прямо скажем, не поражали.

Виной тому оказались слишком слабые для таких больших и тяжелых кораблей машины в 400 сил у франков и чуть более 500 у британцев. В результате чего расчетной скорости в 6 узлов не смогли развить ни те, ни другие, показав на мерной линии весьма скромные от 3.2 до 3.8 узлов, или, говоря по сухопутному, около 6 верст в час. То есть, вполне сравнимо с бодрой походкой какого-нибудь бедного студента, торопливо шагающего в университет по Тучкову мосту.

Поэтому французы, не мудрствуя лукаво, буксировали свои батареи с помощью колесных пароходов. Оценив здравый подход союзников, британцы последовали их примеру. Еще несколько пароходо-фрегатов шло в охранении. А всего, вместе с судами снабжения под командованием произведенного ради такого дела в полные адмиралы Кокрейна, оказалось около сорока вымпелов.

Трудно сказать, что сподвигло королеву и лордов отдать старому авантюристу руководство собранной на скорую руку Балтийской эскадрой. Возможно, других желающих рискнуть всем, поставив на карту карьеру и репутацию, просто не нашлось. Зато мотивы самого сэра Томаса были ясны как божий день. Во-первых, месть за сына, погибшего год назад во время сражения в Лумпарских проливах. А во-вторых, желание поддержать реноме «Первого после Нельсона».

Благодаря телеграфу и обширной корреспондентской сети можно было следить за подготовкой похода буквально в реальном времени, а потому неожиданностью появление новой армады союзников для нас не стало. Мы в свою очередь тоже не теряли времени даром, усердно занимаясь переоборудованием кораблей, возведением укреплений и устройством новых минных заграждений.

На остальных фронтах этой войны тем временем наступило нечто вроде затишья. В Закавказье продолжалась осада Карса. Не имея достаточно сил для решительного штурма, Муравьев блокировал крепость, решив взять противника измором. Турки под командованием Вели-паши несколько раз пытались оказать осажденному гарнизону помощь, но после ожесточенных стычек были вынуждены ретироваться.

Такое же спокойствие царило и в Трапезунде. Подошедший к городу корпус Омер-паши не стал предпринимать решительных шагов, ограничившись перекрытием дорог, что не причинило снабжаемым по морю русским войскам ни малейших неудобств. По сути, единственными активными действиями на данном театре военных действий стали набеги кораблей Черноморского флота, буквально терроризировавших турецкое побережье.

Еще тише было на Белом море. Учиненный в 1854 году Шестаковым разгром привел союзников в состояние полного замешательства. Сторонники войны требовали послать на Русский Север новую эскадру, чтобы смыть «позор поражения» кровью. Противники, в свою очередь, вполне здраво указывали, что случившаяся неудача далеко не первая. А также, что новая авантюра может потребовать слишком много сил, которые в таком случае не получится использовать в другом месте.

В общем, после долгой дискуссии, адмиралы обеих стран, не сговариваясь, пришли к выводу, что судьба войны так или иначе решится на Балтике, а значит и суетиться, посылая эскадру в эти Богом забытые места, нет никакого смысла. И в этом была их ошибка…

Во-первых, как только выяснилось, что визита союзников в наши северные воды не будет, флагманская «Аляска» и остальные корабли Беломорского отряда тут же направились к берегам Британских островов. А во-вторых, задание пощипать