Константин. Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков

надо было подбадривать время от времени. Пришлось даже срочно завести картотеку, заодно отсеивая второстепенных персонажей от ключевых. Но и без того работы Беклемишеву тут еще на несколько дней, по меньшей мере.

Даже самых невинных из сообщенных им сведений с лихвой хватило бы на десяток лет каторжных работ, ибо среди них числились мошенничество, подкуп должностных лиц и даже растление малолетних. Но нас интересовало другое, и Сергей Петрович не разочаровал. Почувствовав, что пахнет жареным, сдал всех: от родной дочери до зачастивших к ним в дом в последнее время странных личностей.

— Бог мой, поверить не могу, что это может быть правдой! — прошептал из-за ширмы потрясенный Александр.

— Но и это еще не все. Видишь фиал из-под отравы? Исследования еще не окончены, но состав весьма любопытен. Если давать его понемногу, как, собственно, и планировалось злоумышленниками, смерть выглядела бы совершенно естественной. Но если выпить большой объем сразу, как это сделал несчастный лакей, летальный исход наступает быстро и сопровождается муками.

— К чему ты клонишь?

— Ты еще не понял? Нашего отца травили малыми порциями точно такой же дрянью!

Вот тут я, если быть совершенно откровенным, блефовал. У нас не было ни времени, ни возможности, ни достаточного количества образца, чтобы провести подобную экспертизу, не говоря уж об исследовании тела покойного императора, но…

— Что⁈ — завопил Сашка. — Надо немедленно вызвать Бибикова [1], чтобы он…

— А вот с этим я бы не торопился.

— Но почему?

— Да потому, что любезнейший Дмитрий Гаврилович был одним из самых последовательных, и я бы даже сказал, докучливых защитников мадемуазель Анненковой. Во всяком случае, он по меньшей мере трижды заводил со мной разговоры о том, что я несправедлив к «бедняжке».

— Ты думаешь, он замешан?

— Пока не знаю. Но даже если нет, это означает, что он болван и занимает не свое место!

— Боже правый, кому же поручить расследование?

— Не стоит беспокоиться. Я поручил это капитану Беклемишеву, и пока он, слава Богу, справляется.

— Кто-то из твоих моряков?

— Нет, он из другой ветви рода. Провинциальный жандарм, без всяких связей в столице, не говоря уж о дворе.

— Полагаешь, он совладает с этим делом?

— Во всяком случае, будет стараться без оглядки на знакомых и родственников. А если кто-то из высокого начальства попытается оказать на него давление… будет иметь дело со мной!

— Вижу, ты настроен решительно…

— Просто устал деликатничать с людьми, не способными это оценить. Все. Баста!

— Пожалуй, ты прав, — отозвался Александр, покидая свое убежище и направляясь к рукомойнику.

— Прости, я совсем не спросил о твоем самочувствии.

— Ты знаешь, полегчало, — не без юмора отозвался брат, но тут же снова стал серьезным. — Я вполне понимаю твои резоны, но все же думаю, расследованием должен руководить человек с большим весом. Ты рано или поздно снова уйдешь в море, и тогда твоего Беклемишева просто сожрут. Что скажешь о Дубельте?

— Стар, хитер, продажен.

— Хм. Тогда об Орлове?

Надо сказать, что шеф корпуса и начальник III отделения граф Орлов не слишком разбирался в розыскных делах, предоставив руководство ими все тому же Дубельту. Но при всем при этом был человеком дельным, хотя и консервативно настроенным. Кроме того, я, то есть Костя, издавна дружил с его сыном Николаем. В общем, не самая худшая кандидатура, если его соответствующим образом настроить. Но это все-таки на крайний случай…

— Прости, Саша, но Алексей Федорович еще старше Дубельта. Да и не годится он для тайных расследований и бессудных расправ…

— Ты полагаешь, что это дело следует держать в тайне?

— Нет, черт побери! Дадим объявление в Петербургских ведомостях: великая княгиня собралась отравить мужа ядом, полученным у фрейлины!

— Н-да, неприглядная картина…

— Поэтому чем меньше людей посвящено в детали, тем лучше. Давай сделаем так. Я создам при Морском ведомстве временный отдел для специальных расследований. Включу в него только тех, кто уже и так в курсе событий. Беклемишева, Юшкова, возможно, еще несколько человек, и буду курировать лично. Как думаешь, моего аппаратного веса хватит, чтобы прикрыть их работу?

— Но…

— Ты ведь не забыл, что дал мне поручение разобраться со смертью отца?

— Нет, конечно. Но что, если твое присутствие потребуется в другом месте?

— Вот ты о чем. Никогда не думал, что скажу это, но… море подождет! Все равно вражеский флот прибудет к нашим берегам не ранее конца июля, а скорее всего, в августе. До той поры нам нужно, любыми средствами решить эту проблему. Иначе все наши победы потеряют смысл…

— Пожалуй, ты прав, — сдался брат.

К счастью, он пока не подозревает, какого монстра я собираюсь взрастить из этого временного отдела. Со временем он развернется в целый департамент, задачей которого будет обеспечение безопасности. То есть разведка, как военная, так и техническая, а также контрразведка и, конечно же, охрана. И поскольку никакой другой службы, комплексно занимающейся всеми этими вопросами, у нас пока нет, именно она и станет костяком главной имперской спецслужбы.

Но это в будущем, о котором лучше не распространяться. К сожалению, Сашка не самый волевой человек и охотно поддается чужому влиянию. А я рядом с ним постоянно находиться не могу. Между тем, в его окружении достаточно людей, не желающих никаких перемен и способных сообразить, в чем заключается опасность.

— Скажи, пожалуйста, — прервал паузу брат. — Как ты намерен поступить с Санни?

— Даже не знаю, — вздохнул я. — Не будь я великим князем, потребовал бы развод, но…

— Это исключено! — покачал головой император.

— Сам знаю. Но пойми и ты меня. Она положительно сошла с ума, и оставаться рядом с ней теперь просто опасно. Бог знает, какая еще «светлая идея» придет в ее прелестную голову, а ведь у нас дети!

— Полагаешь, она может навредить им? — изумился Александр.

— Сутки назад я бы плюнул в лицо тому, кто сказал бы, что она способна отравить меня, а сегодня это стало свершившимся фактом. Более того, великая княгиня Александра Иосифовна, говоря языком насквозь казенным, причастна к смерти ни в чем не повинного, за исключением, быть может, склонности к выпивке, человека. Да, он всего лишь слуга, но тоже живая душа. У него, кстати сказать, и семья есть…

— О них мы позаботимся, — отмахнулся брат. —