Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен

– И я должна перерасход утвердить?

– Я уже все утвердил, машины в Воронеж уже отправлены, завтра кровельные работы начнем. Я же сказал: просто проинформировать счел нужным…

– Это кто был? – поинтересовался Пантелеймон Кондратьевич, когда я выключила селектор.

– Главный архитектор Ряжского района.

– А разве Александро-Невский в Ряжском районе?

– Нет, но в Ряжске и без того места мало, да и с рабочими проблемы, так что мы и в этом поселке филиал строим. То есть уже построили, а теперь его просто расширяем.

– И вы здесь, из своего кабинета, все это можете контролировать?

– Я отсюда вообще все, что творится на предприятиях Комитета, могу видеть, причем в прямом эфире.

– Это как?

– Ну, в настоящем времени. Допустим, я хочу посмотреть, что творится на заводе полупроводников, – я переключила свой компьютер на отображение экрана машины главного инженера завода. – Ну как по заказу! – и снова набрала номер на панели селектора: – Почему стоит конвейер?

– Ну говорили же уже, – раздался через несколько секунд молодой женский голос, – профилактика у нас! Сколько можно спрашивать? И вообще, это кто?

– Это Федорова…

– Ой! – а спустя еще несколько секунд уже мужской голос сообщил: – Светлана Владимировна? У нас сломался пласт-автомат, а запас стоек для плат уже закончился. Резервный комплект форм есть на Александро-Невском заводе, там приостановили выпуск кружек-кипятильников, стойки уже отлили. Главный инженер сам туда на машине поехал… конвейер стоит час сорок…

– Час сорок две, я вижу.

– Нам их привезут еще где-то через час. Но раз такой простой случился, то я запустил субботнюю профилактику, а на субботу организуем дополнительную смену сборщицам… ее уже укомплектовали. Только вы уж скажите комсомольцам еще раз, что приказы начальника цеха не обсуждаются!

– А что комсомольцы натворили?

– Ну ведь желающих в субботу вечером поработать всегда избыток, они шум подняли, чтобы комсомолок в первую очередь на смену ставить, а я назначил самых опытных сборщиц. Они пообещали аж до парткома дойти!

– То есть опять до меня. Ладно, я им все выскажу, спасибо! План-то не сорвете?

– Еще и перевыполним: я же сказал, в субботу вечером самые опытные сборщицы выйдут…

Когда я отключилась. Пантелеймон Кондратьевич задумчиво поинтересовался:

– Вы что, так в любой цех любого своего завода зайти можете отсюда?

– И это тоже, но обычно мне достаточно просто посмотреть, где что происходит, какие производства задерживаются и чаще всего даже почему задержки случились. И как с ними руководство на местах справляется. Как вы сами видите, мне и вмешиваться не пришлось – люди же там работают компетентные, сами прекрасно с проблемами справляются. С большинством проблем, а уж если они с ними справиться не могут, то подключают руководство Комитета. И опять-таки чаще всего не меня, в Комитете за каждое направлении отдельный специалист отвечает. Но все в Комитете знают, что я вижу вообще все, что на предприятиях творится. Хотите, я вам сейчас скажу, сколько на складах предприятий лежит, допустим, никелированных винтиков трехмиллиметровых? Или сколько к настоящему моменту было сшито парусиновых штанов? Именно сейчас, а не полчаса назад или сколько их будет к вечеру, и сколько из них в какие магазины страны отправлено?

– Да, инструмент у вас… мощный. Но во что он обойдется стране…

– Когда я студенткой возглавляла СНТК в МВТУ, у меня никаких машин таких не было, люди все на бумажках писали. И тогда я все о работе знала не на любую минуту, а только на конец каждого дня. Но и без машин студенты сделали и систему управления ракет по проводам, и сами такие ракеты, и много чего другого. Потому что каждый утром получал конкретное задание и каждый лично отвечал за его выполнение. Вычислительные машины просто сделали этот процесс менее утомительным, что ли, и более быстрым.

– Так эти ракеты на проводах – тоже ваша разработка? – очень удивился товарищ Пономаренко.

– Да, и я этим очень горжусь. Потихоньку, чтобы народ не смущать.

– Я понял… однако придется вам все же погордиться и более… публично: товарищ Ким меня чуть ли не при каждой встрече спрашивает, кто эти ракеты придумал. Я, конечно, с Павлом Анатольевичем посоветуюсь…

Наш разговор еще примерно полчаса продолжился, большей частью в машине: Пантелеймон Кондратьевич выпендриваться не любил, так что в Комитет я его на своей «Волге» привезла, ну а затем, естественно, и обратно доставила. И по дороге мы с ним договорились о том, что «в рамках расширения эксперимента по управлению» я получаю по отдельному постановлению Президиума право на «присоединение» новый районов к списку «специальных», а так же некоторую (и довольно немаленькую) денежку на строительство четырех новых заводов. Все же партия очень внимательно следила за экономикой страны, и когда я ему назвала суммы, которые страна сможет сэкономить на «северном завозе», ему потребовалось минут пять на принятие решения. А «про остальное» он обещал еще подумать, но что-то мне подсказывало, что думать он будет очень недолго.

Впрочем, мне было достаточно и того, что с «идеологом социализма» мне удалось найти общий язык. Правда, сильно легче мне от этого не стало, домой я вернулась вся как выжатый лимон… и первым делам лимон и сожрала. То есть просто очистила его как мандарин и целиком съела, причем без сахара, а Ника, которая это увидела, пришла в ужас:

– Светочка, так же нельзя! Он же кислый!

– Между прочим, лимон – самый сладкий из всех цитрусовых. То есть в лимонах сахара больше всего, а кислота… иногда и от кислоты польза есть…

Глава 12

Честно говоря, я в разговоре с Пантелеймоном Кондратьевичем не поняла одного: какое отношение «мои» ракеты имеют к товарищу Киму – ведь корейская война закончилась вообще до моего перемещения. И почему это привело к резкому изменению отношения товарища Пономаренко ко мне – но как-то это было связано, и в результате мои позиции в руководстве страны… не то, чтобы укрепились, но стали более спокойными, что ли. По крайней мере и сам Пантелеймон Кондратьевич начал ко мне периодически обращаться по некоторым (сугубо производственным) вопросам. А я попутно ему понемножку капала на мозги по вопросам, которые можно было назвать «идеологическими». И это даже приносило вполне определенные результаты: например, специальным постановлением, принятым в канун ноябрьских праздников, было снято совершенно непонятное мне ограничение