Наследник из прошлого - Дмитрий Чайка

народе уложил. Матушка тогда всю ночь святой Ванде молилась, здоровья наследнику просила. У Вартовских с Любимовыми нелюбовь давняя, еще с «Войны братьев». Не то боярин Варта кого-то из их родных в соляную шахту отправил, не то на кол посадил. За давностью лет все это забылось, а ненависть осталась навсегда. Любимовы Вартовским ходу не давали нигде, отчего род и захирел. Пойди-ка пободайся с теми, кто на государевых деньгах сидит.

Жилистый парень с острым насмешливым взглядом Деяну понравился сразу. Роскоши в его одежде не было. Не было даже чулок из белого шелка, как этикет предписывает. Наследник надел форменные штаны, заправленные в аварские сапоги, и форменную же рубаху без погон, из тонкого сукна. Из роскошного — только золотая гривна на шее, сплошь усаженная самоцветами. Это ее он с убитого хана снял.

— Деян Вартовский… — видимо, наследник удовлетворился тем, что увидел. — Задание для тебя есть, Деян. Брат-магистр сказал, что язык степняков ты изрядно знаешь, и в кочевья под чужой личиной не раз ходил. Отличиться хочешь?

— Так точно! — ответил Деян, ударив кулаком в грудь.

— Если сделаешь то, что скажу, в точности, — усмехнулся наследник, — то погоны лейтенанта твои. А сестер я сам сосватаю, и хорошее приданое за них дам.

— Что нужно сделать? — едва ворочая пересохшим языком, спросил Деян, очень надеясь, что этот странный парень не знает, сколько у него сестер.

— Ослабить болгарскую орду, — ответил наследник. — Нам нужен год передышки. Они не должны еще раз прорвать Лимес, сержант. Иначе целые области опустеют, погибнут десятки тысяч, и империя после такого может не подняться никогда. На нее набросятся со всех сторон и разорвут на куски.

Вот так Деян стал купцом, который шел по льду рек с грузом овечьих одеял, которые отдавал удивительно дешево. Он догадывался, что это за одеяла, потому как забрал их с лесной базы Ордена, куда свезли полсотни мечущихся в оспенном бреду словен из северных княжеств. Осуждал ли он это? Да ни в коем случае, одобрял даже. Для него, потомственного слуги Высшей справедливости, на первом месте стояла целесообразность. Цель оправдывает средства — так учил его покойный отец.

— Четвертак! Всего четвертак за такое одеяло, почтенный Бехтер! — закатывал он глаза, тряся валяным шерстяным полотном. — Это изделие из самого Драгомирова! Это не блохастая кошма, сделанная косорукой рабыней! Под ним в любую стужу ты будешь спать в тепле! В жизни бы не отдал так дешево, но меня приняли в твоем кочевье как дорогого гостя! Другим я нипочем не отдам за такую цену. Я же просто разорюсь!

— Я возьму все! — у почтенного Бехтера горели глаза. — По пятнадцать копеек!

— Три! — смущенно разводил руками Деян. — Я могу по этой цене продать только три одеяла. Остальные — по честной цене. Рубль!

— Рубль! — хватался за сердце старейшина рода. — За какое-то одеяло! Да я лучше буду укрываться кошмой, как это делал мой отец и дед! Рубль! Да ты с ума сошел, купец!

— Ну должен же я хоть что-то заработать, — в смущении прятал глаза Деян.

— Три! — Бехтер жадно тянул к одеялам руки. — Давай их сюда! И пойдем, я угощу тебя. Сегодня прирезали коня, он поранил ногу об острый край льда и захромал. Проклятая зима! То оттепель, то мороз. Мы-то сыты, но мясо едим со слезами. Наши стада изрядно поредеют, пока сойдет снег.

— Я могу скрасить твое горе, почтенный, — подмигнул Деян. — Бренди! Из самой Любляны! Монастырский. Ты такого никогда не пил.

— О! — не на шутку обрадовался старейшина. — Я слышал, что это отменное пойло, но никогда не пробовал его. Погостишь у нас, почтенный?

— Увы! — виновато развел руками Деян. — Я же должен продать эти проклятые одеяла, пока на улице холодно. Летом они ведь никому не нужны. Я уйду завтра на рассвете…

* * *

Коста и подумать не мог, что визит в цитадель повернет его жизнь так круто. Он дал взятку служителю во дворце, чтобы попасть на прием к наследнику Станиславу и поздравить его с победой на дуэли. Из того, что в его семье осталось, подарить персоне такого уровня можно было только расписную шкатулку и брошь матери, и Коста не колебался ни секунды. Ему до смерти надоела служба в приказе. Надежды на повышение нет никакой, он так и умрет подьячим с грошовым жалованием. С родственниками-нобилями они не знались, их предки разошлись поколений десять назад. Фактически у Косты кроме знатной фамилии и полученного образования и не было ничего. Хотя нет, он имел неуемные амбиции и желание отличиться, о чем и заявил наследнику Станиславу прямо в лицо. Почему он так сделал? Да потому что наследник в столице — чужак. Нет у него здесь верных слуг. Одна только красотка горничная, которая смотрит на своего господина обожающим взглядом. Коста понимающе отвел глаза. Серьги в ее ушах были впору любой пани.

Лучше около четвертого наследника стать первым, чем около первого наследника тысячным. Так думал Коста, когда просил службы у того, кого нобили считали взбесившимся ублюдком. Да только сердце подьячего трепетало в предвкушении. Сердце как бы говорило: вот оно! То самое, что случается только раз в жизни. Это же птица удачи, как в одной из сказок княгини Милицы. Хватай ее за хвост, пока она не улетела.

Наследник Станислав, не глядя, поставил его подарок на стол и протянул руку. Коста чуть в обморок не упал, ведь это значит, что он принят, и принят в ближний круг. Он встал на колено и поцеловал пальцы этого необычного парня. А потом наследник вытащил из кучи подарков какой-то расписной кошель, открыл его, взвесил на руке, хмыкнул удовлетворенно и бросил Косте.

— Тут примерно сто солидов, — сказал тогда Станислав. — Это тебе на расходы. Поедешь в Персию, привезешь мне кое-что. Завтра в полдень придешь в Черный город, найдешь брата Серафима. Он решит вопросы по твоей поездке и даст образец того, что мне нужно.

— А что нужно привезти, ваша светлость? — обмирая от любопытства, спросил Коста.

— Селитра, — сказал наследник что-то непонятное и, увидев непонимающее лицо подьячего, пояснил. — Вещество такое, похожее на горькую соль. В теплых странах ее много. В Египте, в Индии… Особенно там, где лежал навоз или трупы животных. Вроде