Александр Санфиров - Вовка-центровой

В ответ на такую игру заводчане в который раз сменили тактику и на постоянное давление авиаторов отвечали редкими, но опасными контратаками. В результате к последним десяти минутам матча летчики еле шевелили ногами. А вот заводские в эти минуты буквально взорвались чередой атак на их ворота. И результат не замедлил себя ждать, в одну из таких атак мяч попал вновь к десятому номеру, стоявшему спиной к воротам противника, и тот с лету ударом через себя отправил мяч в ворота абсолютно не ожидающего этого удара вратаря. И тут же сделал подряд два кульбита.

Не ожидавшие такого финта трибуны уже разошлись по-настоящему, и даже со стороны болельщиков авиаторов послышались одобрительные крики.

Аркадьев, внимательно следивший за игрой, достал свою записную книжку и жирно подчеркнул в ней фамилию Фомин.

Несколько оставшихся минут игра протекала без особых эмоций, и только на трибунах продолжали обсуждать сегодняшние события.

Когда прозвучал финальный свисток, под шум трибун Василий Сталин спросил у своего соседа:

— Ну, что скажешь, Борис Андреевич, про сегодняшнюю игру?

Тот, пожав плечами, сказал:

— Понимаете, товарищ Сталин, очень странное впечатление. Ребятишки играют не по-детски, очень рационально, как будто маленькие взрослые. Конечно, техники у них почти никакой, но вот тактика и нападающий у них отличные. И руководит он на поле грамотно.

— Так что, товарищ Аркадьев, может быть, парня пора к нам брать? Как ты считаешь?

Тренер замялся.

— Товарищ генерал, мне кажется, что этого не стоит делать. Абрамов его собирается в следующем году в основной состав на пробу ввести. Зачем вам эти скандалы. Хватает у нас своих кандидатов. А если он в следующем году будет в чемпионате участвовать, посмотрим на его прогресс. А там, через три года ему в армии придется служить.

— Хорошо, ход ваших мыслей понятен, товарищ Аркадьев, — сказал Сталин.

Он повернулся к своему другу.

— Ну что, товарищ полковник, просрали твои пацаны игру. Ладно, не переживай. Насколько я понял, впереди у них еще шесть. Пусть выигрывают остальные. А сейчас давай поехали, а то меня опять кто-нибудь перехватит.

После окончания игры у входа в раздевалку было не протолкнуться от желающих поздравить игроков, поэтому Серегин и Вовка, правильно оценив ситуацию, решили оставить разбор игры на сегодняшний вечер.

— Ну, орлы, спасибо за игру, — сказал Анатолий Иванович, — у вас три часа личного времени, потом сбор на нашем стадионе. Сегодня у нас еще легкая тренировка, разбор игры и ужин.

Привыкшие за последний месяц к большим нагрузкам ребята не протестовали и, переодевшись, довольные собой, выходили на улицу, где их уже ожидали друзья и знакомые. Когда на улицу вышел Фомин, то его ожидала не менее торжественная встреча. Похоже, в поселке сегодня в футбол никто не играл, все разновозрастные мальчишки стояли здесь, желая хоть одним словом выразить свое восхищение своим кумиром. Брат тоже был среди встречающих.

— Вовка, а ты слышал, как мы тебе кричали, — первым делом сказал он, — сегодня все наши на стадионе собрались.

— Слышал, конечно, — соврал брат не моргнув глазом, — молодцы, ладно, давай пошли, нам еще до дома добираться.

Они с трудом прошли через толпу поздравляющих их парней. По дороге Вовке пришлось пожать множество рук, но все же они наконец добрались до выхода со стадиона и отправились на автобусную остановку.

В автобусе Фомин с радостью увидел пустое место и немедленно плюхнулся туда. Усевшись, он с удовольствием вытянул ноги, потом наклонился и тронул через брюки ушибленную голень.

«Вот же скотина, — вспомнил нехорошим словом он защитника летчиков, — хорошо еще вскользь попало, а так мог бы на неделю из строя вывести».

До поселка ехать было долго. И Вовка, отключившись от окружающего, сидел, вспоминая прошедший месяц, который промелькнул как один день, в то же время успевая изредка односложно комментировать Мишкин словесный понос.

На следующий день после беседы у физорга команда в полном составе явилась к тому в подвал для получения формы.

Ничего выдающегося в этой форме не было, но все же темно-синие футболки и настоящие футбольные трусы произвели на мальчишек огромное впечатление. Они разбрелись по всему бомбоубежищу для примерки, и потом их пришлось собирать, чтобы раздать желтые ленточки, которые надо было пришить в качестве номеров. Вопросов сразу появилось море, и пришлось много всего объяснять. Но все же через полтора часа футболисты с довольными лицами, талонами на питание в карманах и свертками под мышками вышли на белый свет и отправились на стадион.

Первая трехчасовая тренировка закончилась благополучно, никто от нагрузок не стонал. Парни без слов выполняли все требования тренера, настолько их вдохновило получение формы.

После тренировки все толпой отправились в столовую. Серегин, правда, все порывался вести их строем, вспомнив свое военное прошлое, но потом отказался от этой мысли.

Гомонящей толпой футболисты зашли в столовую, где еще никогда не бывали, и гомон неожиданно утих.

Они находились в довольно большом зале, в котором рядами стояли столики, накрытые белыми скатертями, на столах в тарелках свободно лежал нарезанный черный хлеб и стояли бутылочки с перцем, солью и горчицей.

Все робко прошли вперед и, стараясь не шуметь стульями, уселись за столы.

Так они сидели, с любопытством оглядываясь по сторонам, а кое-кто посмелей уже прихватил по куску хлеба. В это время к ним вышла пожилая женщина в белом халате.

— Ну-ну, — не очень приветливо сказала она, — спортсмены, значит, пришли, давайте сюда ваши талоны.

Она собрала выложенные на стол бумажки и ушла, а минут через десять две официантки начали разносить тарелки.

— Ни хрена себе как немцев кормят! — в удивлении сказал кто-то из парней, когда увидел содержимое.

— Не немцев, а вас, — наставительно поправил его тренер. — Завод денег не пожалел на питание, так что сами понимать должны, чем надо на заботу отвечать.

— Победами! — сказал кто-то.

— Вот именно, только победами, — подтвердил Анатолий Иванович.

Оголодавшие после тренировки ребята смолотили все, что стояло на столах, за несколько минут. Хлеб, свободно лежавший в хлебницах, также полностью исчез из них.

Когда, закончив трапезу, юные футболисты вышли на улицу, двое из них достали из кармана по самокрутке и собирались закурить.

Вышедший вслед за ними тренер с удивлением посмотрел на наглецов.

— А вам, ребята, что, закон не писан? — жестко спросил он. — По-моему, предупреждение уже было, все вы знаете: или курим, или играем, иного не дано. Так что выбросить дрянь немедленно, и чтобы я больше этого не видел!

Парни нехотя выкинули самокрутки в урну, стоявшую у входа, а один тихо пробурчал другому, но с явным расчетом, чтобы тренеру было слышно:

— Конечно, нам нельзя, а половина мужиков в основном составе махру смолит.

— Они взрослые и сами решают, что делать, — категорично сказал Анатолий Иванович, — если хотят играть долго и результативно, курить не будут. А у нас в команде, пока я тренер, чтобы ни одного с папиросой не видел. И больше предупреждений не будет, всё понятно? — спросил он, обращаясь ко всем.

— Понятно, — нестройно сообщили пацаны.

«А молодец Серегин, — подумал Вовка, — пожалуй, будет из него толк, ведь мог бы и отвернуться, но нет, мимо не прошел».

— Итак, — продолжил Анатолий Иванович, — у нас сейчас перерыв и отдых. По домам не расходимся, идем в заводской пансионат. Нам выделено там помещение. Два часа — спокойный здоровый сон, потом теоретические занятия, будем разбирать обязанности футболистов на поле, а потом вторая тренировка, все, что разбирали на занятиях, будем закреплять практикой. Сегодняшнее занятие проведет Фомин, а вы мотайте на ус, потому что каждый из вас должен будет провести такое же занятие.

Парни заволновались.

— Мы что, еще и здесь школу устроим. На фиг эти занятия нужны, — раздались возмущенные возгласы. — Надо играть больше, там и научимся.

— Спокойно, — сказал тренер, — мне виднее, чем вам заниматься. Разговорчики закончены, выдвигаемся в пансионат.

Вовка шел рядом с Серегиным и думал, что ему не удается найти с парнями такой контакт, как с тренером. Тот, видимо, инстинктивно чувствовал в нем взрослого и общался на равных. А вот ребята, хоть его и слушались во время тренировок, но вот некое отчуждение все же было, эта его «взрослость» мешала им принять его как сверстника.

А тренер молодец, быстро осадил ретивых парней. Не зря в войну был командиром стрелкового взвода, ему справиться после такой практики с мальчишками нет проблем.

В пансионате, увидев кровати, заправленные белоснежными простынями, ребята нерешительно смотрели на свои далеко не чистые ноги и одежду.