Строитель - Андрей Готлибович Шопперт

— Спешиться, приготовиться к бою! — прохрипел стрелец. Горло от волнения подвело. Не просто стоять вот так и смотреть на сотню воев приближающуюся.

Брянцы ехали пока шагом. То ли не воспринимали спешившихся стрельцов как угрозу, то ли вообще за своих приняли.

— Пора, — прошептал себе десятник, когда до ворогов шагов двести осталось, — Бей.

Одиннадцать луков прогнулись и тут же выпрямились, отправив стрелы навстречу пока так и не ускорившимся всадникам. Дальше каждый стрелял с той скоростью, на которую был способен. Чтобы не увлечься в колчаны положили по десять стрел, остальные переложили в мешки кожаные притороченные к сёдлам. Коней выбрали самых резвых и никакой брони на себя не надевали. Тут главное скорость теперь.

— По коням! — Емеля в одно касание носком сапога стремени взлетел над своим Орликом и плюхнувшись в седло пятками направил жеребца к лесу, — Выноси, родимый.

Несколько раз стрелец оглядывался, проверяя следуют ли за ним его вои. С этим было всё нормально. Иванко на своём резвом Каштане так даже вперёд вырвался. А вот преследователей было не видно. Емеля даже чуть натянул поводья, чтобы проверить, а где там брянцы. Нет. Не видно.

Это в план категорически не вписывалось и свистнув стрельцам десятник поворотил Орлика назад. Ехал шагом, ожидая увлёкшихся скачкой и не сразу среагировавших на изменение плана воев. Наконец, все собрались, и поехали они к Овручу чуть быстрее. И только минут через пять увидели воев противника. Они были на том же месте, где их обстреляли. Почти все спешенные и толкались кучно.

— Да там видать раненых полно. Стреляем с седла! — Емеля опять первым успел прицелиться и выпустил стрелу. За нею полетели и другие. И только когда стрелы стали впиваться в тела воев и коней, брянцы всполошились. Несколько человек вскочило на коней и размахивая мечами понеслось к владимирцам. Как дети прямо. Два залпа и кони продолжают скакать уже без седоков.

И в это время в них со стороны врагов полетели стрелы.

— Уходим, — Емеля резко поворотил вставшего на дымы Орлика и припустил к родному теперь лесу.

Событие сорок второе

Андрей Юрьевич долго думал над концепцией развития системы здравоохранения в Русском королевстве. Понятно же, что строительство одного университета, где будут учить современные докторусы современной медицине ничего хорошего не даст. Нужны десятки университетов и десятки лет. И много ещё чего. И с университетов ли нужно начинать. Ведь в СССР, будем считать, была лучшая в мире система здравоохранения… м… ну, чуть мало государство денег выделяло, могло на пару танков меньше построить и на пару атомных бомб, и чуть лучше оборудование делать и чуть больше платить врачам и медсёстрам. Тем не менее, сама система была продумана до мелочей. Кроме медицинских институтов были медицинские училища. Там готовили медсестёр и, наверное, фельдшеров. А в медицинских институтах были кафедры, где имелись аспирантуры и даже докторантуры. И люди писали кандидатские и докторские диссертации.

А ещё была Академия медицинских наук СССР и министерство Здравоохранения.

А что сейчас? В четырнадцатом веке? Есть травницы. Их хватает. В каждом почти селище есть своя бабка. Есть повитухи. И их хватает. Докторов же иностранных нет вообще. Ни единого. Ну, вот он только первого купил, и он пока учит греческий и русский. Больше от бербера этого никакой пользы.

И вот ещё… Да, Андрей Юрьевич предполагал, что так оно и есть, но масштабы его поразили. Он по городам и боярам послал, так сказать, запрос, выявить или, точнее, составить список не просто травниц, а знахарок и колдунов, что ли. Волхвов там. И прислали. Он даже не поленился и ближайших городах и селищах проверил. Эта, мать её — магия работала, при нём старикан совершенно лысый с седой бородой заговорил зубную боль у другого мужика — не лысого. А крепкий мужичок тоже прямо при князе вправил крестьянину грыжу и пообещал, что зарастёт брюшина. Нужно травки пить и к нему на сеансы раз в три дня ходить. Магия не магия, но в двадцать первом веке так не могут.

А ещё оказалось, что с этими колдунами и знахарками церковь борется. Не так рьяно, как в Европе, но борется. В основном во время богослужения попы ругают и проклинают таких целителей. Болезни, мол, бог насылает на грешников, а если кто колдовством лечится, тот душу диаволу продает. А лекари те — колдуны и сами слуги нечистого.

Пришлось Андрею Юрьевичу провести переговоры долгоиграющие с митрополитом Афанасием. Тот серьёзно упёрся. И понятно почему. Если у тебя что болит, то ты придёшь к батюшке, дашь подношение и… или вообще серебрушку, а то и золотой дукат, и попик молитву прочитает и даст совет поститься. Возможно, и поможет. Самовнушение многие болезни может вылечить. Вот только грядёт чума и от чёрной смерти самовнушение и молитвы не помогут.

Получается, что лекари конкуренты батюшкам, отбивают у них прихожан и денежки соответственно.

— Скажи мне, владыко Афанасий, здоровый человек ведь больше работы сделает и больше десятины вам принесёт. И дети у него родятся и большинство вырастет, а не умрёт во младенчестве. Больше народа на Руси станет. И ещё больше десятины будет и свадеб больше, и крестин. Мы же с тобой понимаем, что болезнь не бог и не диавол посылает. Это просто болезнь. И её можно и нужно лечить. Понимаем?

Далеко не с первого раза. И даже не с десятого, но заключили они с митрополитом перемирие. При этом Андрей Юрьевич пообещал помочь ему подмять под себя литовского митрополита и построить пять мужских монастырей и пять женских. Владыко Афанасий просил два женских, но профессор Виноградов пообещал пять… при условии, что трудиться сестры будут на ниве медицины. То есть, будут собирать и заготавливать травы лекарственные по лесам и полям, будут по вызнанным у знахарок и травниц рецептам готовить отвары и настойки всякие и лечить людей. За деньги богатых и за спасибо и корочку хлеба малоимущих.

— Если монастырь такой в минус выйдет, то я компенсирую, владыко, — пообещал Афанасию Андрей Юрьевич.

— А братия в мужских монастырях? Они что тоже травки должны собирать? — продолжал исподлобья зыркать митрополит.

— Бумагу научу делать. Мебель резную, красивую, за которой будут из Рима приезжать купцы.

— Паписты⁈

— Хренисты…

— Кто это⁈

— Богатые венецианцы и генуэзцы.

Договорились в общем. Даже потом ещё