Русский бунт. Интервенция - Алексей Викторович Вязовский

— Читаю. И там пишут… ну, всякое пишут. Что русский трон шатается. Что бунт по стране…

— А про флот?

— Нет у России больше флота. Балтийский в Италии. А я… — Грейг махнул рукой в сторону порта. — Вы все сами видели…

— Ошибаетесь! Новый император Петр Федорович… — Просто Джон сделал едва уловимую паузу, давая словам повиснуть в воздухе, — … сейчас располагает флотом, насчитывающим более тридцати вымпелов. Из них семь линейных кораблей.

Грейг закатил глаза.

— Байки для простолюдинов. Откуда? Построил? На какие шиши?

— Захвачены у шведов.

Вот тут смех сошел с лица Грейга. Захвачены у шведов? Это было… неожиданно. У шведов, которые были уверены в своем превосходстве на Балтике? У Карла XIII, этого павлина?

— У шведов? — он повторил, уже не смеясь, а задумчиво. — Как? Когда?

— Месяц назад. Все корабли целые, часть даже снаряжены. Так что флот есть. И он растет. И императору Петру Федоровичу нужны толковые офицеры. Те, кто не побоялся огня и воды. Те, кто прошел через Чесму. Те, кто знает, что такое настоящая война на море, а не парады на Неве. Ему нужны офицеры, которые… не гниют в Лондоне.

Просто Джон взглянул Грейгу прямо в глаза, и адмирал почувствовал, как сквозь пьяный туман пробивается острый луч трезвой мысли. Он действительно гнил. Его опыт, его знания, его амбиции — все это было ненужным балластом в этом чужом городе. Он был тут чужак вдвойне. Шотландец на службе у русских.

— Допустим… допустим, вы не врете, — Грейг выпрямился, голос его стал тверже. — Есть флот. Есть приказ. Но как я… как мы… попадем туда? Англичане…

— У меня есть… скажем так договоренность, — Джон снова улыбнулся, теперь чуть шире. — С капитаном патрульного брига в бухте. Он… сговорчив. Закроет глаза на многое. Разумеется, за соответствующую цену. И лоцман. Надежный, хоть и продажный.

Грейг нахмурился. Подкуп офицера Ройал Нэви? Это уже серьезно.

— А что насчет ваших… кораблей? — Джон понизил голос еще больше. — «Святой Николай». «Африка». «Святой Павел». Они ведь еще на ходу?

Удар в самое больное место. Его фрегаты. Его гордость и утешение в этом изгнании. Они были готовы к выходу в море. Только кто бы их выпустил…

— На ходу, — глухо ответил Грейг.

— Прекрасно. Погрузить команду. Тайно. Офицеров, матросов… Тех, кто готов рискнуть. Ночью. Пройти мимо брига. Идти на восток. Две недели хода… И вы в Кронштадте. С тремя фрегатами. Это будет… весомое прибытие.

План был дерзким. Рискованным до безумия. Но… осуществимым. Если верить этому Просто Джону.

— Значит… я должен буду присягнуть этому вашему Петру Третьему? — спросил Грейг. Это был главный вопрос. Не просто бежать. Не просто служить. А присягнуть.

— Именно. Как уже сделали многие. Румянцев. Граф Петр Александрович. Долгоруковы. Задунайский и князь Юрий Владимирович.

Грейг вздрогнул. Румянцев? Легенда русского воинства? Невероятно.

— И… — Просто Джон выдержал эффектную паузу, — … вице-адмирал Сенявин. Алексей Наумович.

Грейг открыл рот. Сенявин? Его коллега по Адмиралтейств-коллегии? Человек старой закалки, преданный Екатерине?

— Сенявин⁈ — вырвалось у него. — Вице-адмирал Сенявин⁈

— Уже полный адмирал, — спокойно поправил Джон. — Назначен Петром Федоровичем.

Эта последняя новость окончательно выбила Грейга из колеи. Румянцев, Долгоруковы — это генералы. Сухопутные. Но Сенявин… Адмирал. Свой. Если уж он присягнул… Значит, в Петербурге происходит нечто гораздо более серьезное, чем он представлял. Не просто бунт черни. Это… передел власти.

Грейг молчал. Пьяный туман в голове рассеялся полностью, сменившись холодной ясностью и тяжестью мыслей. Флот у самозванца есть. Захвачен у шведов. Генералы и адмиралы присягают. План побега на его же фрегатах.

— Мне… мне нужно обдумать это. И обсудить с капитанами и офицерами, — наконец произнес он, голос его был глух. Он смотрел не на Джона, а куда-то мимо, в пустоту.

— У вас есть время до завтрашнего рассвета, вице-адмирал, — сказал Просто Джон, поднимаясь. — Решение за вами. Но помните, история не ждет. Особенно тех, кто гниет в портовых кабаках, пока в России творится ее новое будущее.

(1) Англо-прусский союз, созданный в годы Семилетней войны, к середине 1770-х полностью себя исчерпал. Формально он был прекращен в 1775 году, но распался еще в 1762-м. С этого момента в Пруссии активно насаждалась англофобия.

Глава 12

Золоченая карета, запряженная шестериком, стремительно неслась на запад по дорогам несчастной Речи Посполитой. Экипаж с тремя важными магнатами сопровождал конвой из гайдуков, коронных гусар с леопардовой шкурой на плече из церемониального полка и лихих шляхтичей. Среди всех этой конной братии особо выделялся Северин Ржевуйский из Подгориц на своем буланом. Не конь, а комета — никто не мог с ним поспорить в скорости.

Ну до чего храбрый наездник! Никакое дорожное препятствие ему нипочем! И красавец каких поискать. От его залихватски закрученных усов млели не только жидовочки из варшавского предместья Прага — гонорные паненки с Длиной и Медовой улиц таяли, как свечки в костеле Сакраменток. Вся кавалькада была забрызгана по уши грязью, драгоценные попоны и сафьяновые ножны из красных с золотом превратились в серобурмалиновые, щегольские кунтуши уподобились холопским накидкам, а этому красавцу хоть бы хны — сиял алмазом средь кучи навоза на зависть всей группе всадников. Даже князь Анджей Огинский из безопасности своей кареты изволил удивляться с оттенком зависти.

Ему бы об ином думать, чем дуться на пана Северина. Например, о том, сколько еще протянет на этом свете несчастный круль Станислав. Или о странном недвижении орды москальской, которую ждали еще на Святки, но так и не дождались и до Жирного Четверга, как добрые поляки называют Масленицу. Или о бесчестном поступке Старого Фрица, забодай его бык, который опять всех обманул. Растрезвонил, что двинет свои полки на коронный город Данциг, а отправил туда лишь пару захудалых полков. Древний ганзейский город, где от немцев не продохнуть, и рад был стараться. Вынес на шелковой подушке ключи от города не пойми кому — не то бывшему коменданту заштатной крепости, не то полковнику-пропойце из наймитов. Позор! В шведский Потоп и то смелее люди были. Сдали Данциг не за грош…

Что на уме у прусского короля? Самозванный русский царь объявил ему войну — куда двинется Фридрих? Неужели превратит прекрасную Польшу в арену битвы? Отчего бы