Царь нигилистов – 6 - Наталья Львовна Точильникова

стали ловить? Ни фига подобного! Ловить стали участников митингов.

И сейчас Саша не сомневался, что первым идею внедрит Третье Отделение. И будет ловить «политических преступников». Ну, вроде Достоевского.

И что? Теперь отказаться от прогресса?

Папа́, кажется очень заинтересовался и слушал внимательно.

— В этом что-то есть, — наконец, сказал он. — Только дорого.

— У меня есть ещё одна идея…

Глава 15

— Продолжай! — сказал папа́.

— Дело в том, что узор на подушечках пальцев индивидуален у каждого человека и эти рисунки никогда не повторяются…

Он посмотрел на свои руки и продолжил.

— Можно нанести на палец чернила, а потом приложить его к бумаге. И получится отпечаток, по которому человека можно опознать. Никто ещё не делает так?

— Я впервые об этом слышу, — признался папа́.

— Можно сначала поэкспериментировать. Например, в Омском остроге. И убедиться, что я прав.

— Да прав ты, — сказал царь. — Когда ты был не прав! А почему в Омском остроге?

— Там до сих пор сидит тот человек, который за рубль и красную рубаху сменил поселение на вечную каторгу. Достоевский назвал мне его имя: Сушилов. Можно его найти. Мне кажется, проще всего просто помиловать.

— Ты веришь арестантам? Они могут наврать с три короба.

— Я верю Достоевскому. Примерно, как себе. А чтобы убедиться, что это тот самый Сушилов, надо сфотографировать всех арестантов острога, а потом привезти фотографии Достоевскому. И пусть опознаёт. Кстати, узнаем, под чьим именем сидит этот Сушилов.

— Хорошо, — сказал папа́, — попробуем.

Утром Саша писал заявки на привилегии на шины и перьевую ручку. А на следующий день пришла посылка от Путилова.

Коньки. Четыре штуки. Качество Саше понравилось. Даже выемка на лезвиях присутствовала. И всё было точно по чертежам.

За 10 копеек Саша арендовал на день у Глаши полусапожки Жуковской. Они были кожаные, белоснежные с дюжиной золотистых пуговок сбоку и на маленьких каблучках рюмочками.

Как бы не заразиться пушкинским фетишизмом относительно женских ног!

Гогель смотрел на это растерянно, качал головой и вздыхал.

— Мы к мадам Брюно, — объяснил Саша.

Французская подданная Брюно, дочь знаменитого питерского башмачника Якова Ивановича Брюно, держала обувной магазин на Невском проспекте. А заодно и мастерскую по пошиву обуви.

На этот раз Саша решил не экономить. Заказ необычный, не только себе. И до него доходили слухи, что приличные полусапожки от Брюно можно найти всего за пять рублей пара.

— Я хочу поблагодарить Александру Васильевну за помощь с немецким, — объяснял он Гогелю по дороге, — ну, что бы я без неё делал!

В витрине магазина знаменитые полусапожки по 5 рублей висели гроздьями, как связки репчатого лука в каком-нибудь этно-ресторане, и стояли в несколько ярусов, сверкая пуговками, крючками, отделанными металлом каблучками и золотой вышивкой.

В дверях стоял усатый приказчик в белой сорочке, кожаном фартуке, шейном платке и сюртуке.

Он низко поклонился и пригласил внутрь, а сам кинулся докладывать хозяйке.

Сияли зеркала на стенах, горели круглые масляные лампы, стояли кожаные диваны для посетителей и стойки с многочисленными туфлями, сапожками и ботиночками. Все стены до потолка были уставлены картонными коробками, а под ногами блестел зеркальный пол.

Сашу с Гогелем усадили на диван, лакей Митька, взятый с собой на предмет переноски тяжестей встал у них за спиной, как грум на запятках.

Мадам Брюно явилась в платье в зелёную клеточку, с кринолином, с широкими рукавами с зелёной оборкой и кружевным воротничком. Волосы её были уложены в высокую причёску с пучком на затылке.

Саша сделал знак Митьке.

Тот вынул из сумки лезвия для коньков и полусапожки Александры Васильевны.

— Моей знакомой надо сшить похожие, но из более твёрдой кожи и на более устойчивом каблуке. И привинтить к ним коньки. То есть должна быть толстая подошва. И мне тоже. Вы ведь и мужской обувью занимаетесь?

Госпожа Брюно кивнула.

— Возьмётесь? — спросил Саша.

Хозяйка переглянулась с приказчиком. Тот кивнул.

— Конечно, Ваше императорское высочество, — подтвердила она с очень лёгким акцентом иностранки, родившейся в Петербурге.

— Сколько времени займёт?

— Месяц.

— Через месяц каток растает, — вздохнул Саша. — А побыстрее никак?

— Ну, вы же понимаете, Ваше Высочество, что несмазанное колесо не ездит, — заметил приказчик.

— Плюс десять рублей за срочность, — пообещал Саша. — Пойдёт?

— Хорошо, — кивнула француженка. — Всего шестьдесят.

— Шестьдесят? — переспросил Саша. — Мне рассказывали про ваши полусапожки по пять рублей.

— У вас очень необычный заказ, Ваше Императорское высочество.

— Ладно, — вздохнул Саша.

В соседней комнате у него сняли мерку с ноги и мерку с сапожек Александры Васильевны, и он скрепя сердце оставил парижским грабителям полную предоплату в 60 рублей.

Обещали сделать за неделю.

Пока новой модели коньков не было, Саша приходил в себя и в основном гулял по городу. Как раз в моду вошло французское слово «фланировать». Чем он, собственно, и занимался. Пару раз заглянул и на каток, на разведку.

Несмотря на официальные каникулы возобновились лекции Пирогова, поскольку Николай Иванович не мог больше оставаться в столице, служба обязывала вернуться в киевский учебный округ. А курс надо было дочитать.

Пятого февраля была очередная лекция. Планировался рассказ о чуме.

— Ваше Императорское Высочество! — воскликнул академик с порога. — Мы всё проверили в Военно-сухопутном госпитале: и перекись водорода, и карболка, и спиртовой раствор йода. О, господи! Всё работает, Александр Александрович!

— Супер! — сказал Саша. — Ртуть выливаем на помойку?

— Пока повременим. Не всё сразу.

— Надо бы понять из чего зелёнку делают, — задумчиво проговорил Саша.

И пригласил Пирогова к чаю.

Знаменитый хирург махнул рукой.

— Нам пока и этого хватит.

С сомнением окинул взглядом накрытый стол.

— Рассказ будет довольно неприятный.

— Уважающий себя студент-медик должен уметь кушать бутербродики рядом с препарированным трупом, — заметил Саша. — Так что давайте!

И взял пирожок с капустой из горки на широком блюде.

— Как я и обещал, сегодня лекция посвящена чуме, — начал Пирогов. — Эта болезнь упоминается ещё в Библии, в первой книге Царств. Во время войны с израильтянами филистимляне захватили у них ковчег завета Господня со священными реликвиями и доставили его в город Азот, в храм своего бога Дагона.

И тогда на Азот обрушалась чума. Ковчег переместили в город Геф, и чума поразила Геф, филистимляне перевезли ковчег ещё раз — в город Аскалон. И эпидемия началась в Аскалоне.

Тогда там собрались цари пяти главных городов Филистеи и решили вернуть ковчег евреям.

— Николай Иванович, а это точно была чума? — спросил Саша. — Насколько симптомы совпадают?

— В Библии упоминаются наросты: «и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты». Очень похоже на