Военкор 2 - Михаил Дорин

— Стой. Не надо, — сказал я тихо и спокойно, делая ещё шаг вперёд.

Говорить пришлось на дари. Небольшой объём местного языка я успел выучить.

Он замотал головой, замычал что-то нечленораздельное, пытаясь снова нащупать кнопку. Внезапно его пальцы дрогнули окончательно, и детонатор выскользнул из вспотевшей ладони.

Я замер на месте. На миг мне показалось, что всё кончено. Но детонатор не упал, а завис, раскачиваясь на проводе, будто паук на нитке.

Мальчишка смотрел на устройство в ужасе, не решаясь дотронуться до него снова. Его дыхание стало рваным, с хрипами. Он начал всхлипывать, стискивая зубы.

— Послушай, всё хорошо, успокойся, — я вытянул руки перед собой, показывая пустые ладони. — Просто не трогай. Давай поговорим. Я тебя не обижу.

Пацанёнок поднял на меня испуганные глаза. Во взгляде читался ужас и сомнение. Я медленно и аккуратно сделал ещё один шаг вперёд.

— Я не причиню тебе зла. Ты же не хочешь умирать, правда? — спокойно продолжал я, чувствуя, как каждая секунда длится бесконечно.

Пацан молча замотал головой, слёзы уже открыто текли по его щекам, оставляя мокрые дорожки на покрытом пылью лице.

Я снова сделал шаг. До него оставалось метра два, но ближе подходить я пока не решался.

— Кто тебя сюда отправил? — осторожно спросил я. — Ты ведь этого не хочешь. Ты не убийца.

Он всхлипнул, потом покачал головой снова и сказал тихо и дрожащим голосом:

— Мне сказали… это неверные… предатели… надо…

Его фразы были обрывочны, голос дрожал. Было ясно, что пацан находится в состоянии шока. Но было и кое-что ещё: он не выглядел нормальным. Его глаза были слишком мутными, лицо искажалось в неестественных судорогах.

Парня явно обработали, накачали чем-то, чтобы у него хватило духу нажать кнопку. Я сжал кулаки, понимая, с кем мы имеем дело.

— Слушай внимательно, — я старался держать голос ровным. — Никто сегодня не умрёт. Ты тоже. Но сейчас ты не должен ничего трогать. Понял меня?

Он молча кивнул, но снова заплакал, закрыл лицо левой рукой, а правую, которая всё ещё держалась возле висящего на проводе детонатора, опустил.

— Всё будет хорошо, — повторил я, глядя ему прямо в глаза, стараясь удержать взглядом. — Просто не шевелись.

Я предельно ясно осознавал, что сейчас именно от моих действий зависит, сколько человек переживёт этот день. В голове мелькнула мысль, что если всё кончится удачно, будет о чём рассказать в Москве. А если неудачно… то и рассказывать уже не мне.

— Я с тобой, — повторил я уверенно, и мы оба замерли на месте, глядя друг на друга так, как будто вокруг не существовало ничего, кроме нас двоих и тонкой ниточки судьбы, на которой зависла жизнь десятков людей.

Я осторожно шагнул ещё ближе к мальчишке, стараясь не делать резких движений.

— Парень, спокойно. Думаю, что мы найдём о чём поговорить. А с этим ранцем мы разберёмся…

Он быстро замотал головой, дёрнулся, но потом вдруг схватил детонатор и надавил пальцем на кнопку.

Я резко прыгнул вперёд и успел перехватить его руку. Палец пацанёнка вдавил кнопку внутрь и замер, не дав ей вернуться обратно.

Пацан задёргался, пытаясь вырваться, но я держал его крепко, стараясь не допустить, чтобы кнопка оказалась отжата.

— Не отпускай кнопку! — резко сказал я. — Понимаешь? Если отпустишь, мы все умрём! Ты, я, девочка вон там, — я мотнул головой в сторону малышки, замершей у стены.

Пацанёнок задрожал сильнее и вдруг застыл, глядя на меня широко открытыми глазами.

— Мне сказали, что я попаду в рай… — голос его дрожал и ломался.

— Кто сказал? Кто тебя послал? — спросил я быстро, сжимая его руку ещё крепче.

— Люди из гор… Они говорили… Говорили, что я буду героем. Но… но я не хочу! — его голос перешёл на крик.

Я медленно вдохнул, стараясь успокоить собственное дыхание.

— Послушай, никто не попадёт в рай, если убьёт детей и учителей. Ты веришь, что это правильно?

— Я… не знаю, — прошептал он, по грязным щекам потекли слёзы. — Мне больно, я не хочу умирать…

— Ты и не умрёшь, если сделаешь, как я скажу. Главное держи эту кнопку. Не отпускай её.

Он отчаянно закивал.

— Смотри на меня, — сказал я спокойно и уверенно. — Только на меня. Я вместе с тобой. Ничего плохого не случится, обещаю.

Он судорожно вздохнул и вцепился в детонатор сильнее. Я чувствовал, как трясутся его руки.

— Как тебя зовут?

— Хамид, — ответил он тихо.

— Хамид, я Алексей. Мы вместе с тобой сейчас спасём много людей, если будешь держать кнопку.

Я осторожно поднял взгляд к дверям школы. Оттуда на меня широко раскрытыми глазами смотрел завуч.

— Слушай внимательно, — крикнул я ему по-русски. — Закройте двери и окна! Никого не выпускайте наружу! И вызовите сапёров, быстро!

Завуч непонимающе застыл, затем будто очнулся, метнулся обратно внутрь. Я снова повернулся к мальчику.

— Хамид, ты молодец. Ты всё делаешь правильно. Продолжай держать кнопку, а я буду рядом, — сказал я мягко, чувствуя, как от напряжения у меня по спине течёт пот. — Всё будет хорошо.

Он посмотрел на меня, и на мгновение в его глазах мелькнула слабая надежда.

Я слышал, как внутри школы поднялся шум, крики учителей, плач испуганных детей.

— Не двигайтесь там, стойте на местах! — донёсся до меня голос завуча.

Мальчишка весь обливался потом. Его смуглое лицо блестело, как лакированное, дыхание было частым и прерывистым. Он начал терять силы, детонатор дрожал в его руке всё сильнее.

— Спокойно, спокойно… — повторял я тихо.

Я понимал, что жар и напряжение делают своё дело — мальчишка вот-вот не выдержит.

— Ты должен держать, слышишь? — произнёс я медленно, заглядывая ему в глаза. — Всё будет хорошо, нужно только дождаться помощи.

Он слабо кивнул, кусая губы. Его рука, сжатая на детонаторе, мелко дрожала. Я давил на его пальцы своими пальцами, стараясь удержать кнопку нажатой.

Прошло несколько мучительно долгих минут. За спиной слышались приглушённые крики, топот бегущих ног по глинобитному полу, звуки захлопывающихся дверей и окон. Никто не выглядывал наружу, школа застыла в тревожном ожидании.

— Сколько ещё? — прошептал мальчишка едва слышно.

— Немного, ещё. Держись, брат, — ответил я ему, сам не зная точно, сколько