Сумрачный гений князя Андрея - Августин Ангелов

над головами, а княгиня Наташа, одетая не в замасленный фартук, а в элегантное, но практичное платье, сидела сзади на мягком кожаном диване для пассажиров, с улыбкой разбрасывая в толпу конфеты и поясняя любопытным: «Это не магия, господа! Это пар! Та же сила, что кипятит ваш самовар!»

Этот простой, гениальный в своей понятности образ, — «большой самовар на колесах», — подхватила вся Москва. Его и изобразили в бронзе над передним бампером, как эмблему новой марки. Триумф «Наташамобиля» был полным. Смех и удивление горожан растворили все страхи. А когда Наташа лично прокатила в паровом автомобиле нескольких уважаемых московских матушек-благотворительниц, слухи о «кровавых жертвоприношениях паровым машинам» окончательно превратились в анекдот.

Андрей и Наташа выдержали не только натиск светских сплетен, но и проверку общим делом. Страсть к друг другу и страсть к изобретению нового мира переплелись в их союзе в единое целое. Андрей больше не боялся. Он понял, что построил не просто мост в будущее. Он нашел того человека, с кем можно было идти по этому мосту, не оглядываясь назад, уверенно и смело, готовясь вместе встретить любую новую бурю, будь то нашествие французов или козни придворных интриганов.

Глава 15

Тем временем, напряженность между Россией и Францией продолжала возрастать. После 1807 года и заключения Тильзитского мирного договора главным врагом Наполеона оставалась Великобритания, захватившая французские колонии в Америке и Индии. Англия господствовала на море, препятствуя французской торговле. И потому для Наполеона была так важна континентальная блокада против английских товаров. И соблюдения этой блокады Наполеон все более настойчиво требовал от Александра I. Но, для России торговля с Англией была важна. И, несмотря на то, что была объявлена даже война англичанам, торговля русских купцов с английскими все равно продолжалась в тайне от французов. Получая донесения об этом, Наполеон требовал от России осуществлять континентальную блокаду более серьезно, но наталкивался на нежелание русских полностью разрывать отношения с английскими торговыми партнерами.

В 1810 году русское правительство предприняло обходной маневр, объявив свободную торговлю с нейтральными странами. Таким образом, стало возможным легально вести торговлю с англичанами через этих нейтралов, ставших посредниками в сделках. Одновременно в России утвердили повышение пошлин на товары из Франции, что вызывало негодование Наполеона. К тому же, он был очень обижен на то, что Александр I в 1808 году отказал ему в его предложении заключить брачный союз с великой княжной Екатериной, сестрой русского царя. А в 1810 году Наполеон получил отказ на свое предложение брака с другой великой княжной — Анной. В результате, обиженный Наполеон женился на принцессе Марии-Луизе Австрийской. А его личная обида, разумеется, сильно ухудшила отношения между Францией и Россией. А сам Наполеон начал вынашивать план мести русским.

Обо всем этом попаданец, разумеется, помнил. Потому так спешил со строительством железной дороги между Москвой и Петербургом. Он надеялся, что сможет по ней оперативно перебрасывать резервы в случае французского вторжения. Но, строительство шло не так быстро, как хотелось бы. Граф Ростопчин и его друзья из партии ретроградов по-прежнему вставляли палки в колеса проектам князя Андрея.

Новый удар Ростопчина был точен и расчетлив. Он понимал, что победить «Сумрачного Гения» в открытом противостоянии теперь почти невозможно. Но можно попытаться найти рычаг давления на его покровителя — на самого императора. Через своих людей в Государственном совете Ростопчин инициировал новый бюрократический акт: «Запрос о целесообразности».

На первый взгляд, этот документ был составлен образцово: группа влиятельных сановников, озабоченная «рациональным расходованием государственных средств», просила предоставить детальный отчет даже не по строительству железной дороги, которое шло за счет частных инвесторов консорциума «Андрей и Пьер», а по ее эксплуатации. Ведь Андрей обязался не только построить первую железнодорожную магистраль за свой счет, но и подарить ее государству. И вот, по мысли авторов этого «Запроса о целесообразности», предстояло выяснить, не будет ли эксплуатация железной дороги слишком обременительной для казны. И сам император одобрил эту идею.

В запросе мягко намекалось, что столь масштабный проект, не имеющий аналогов в мире, возможно, является излишней роскошью для России, особенно в свете нарастающей угрозы со стороны Франции. Дескать, не лучше ли направить эти средства на укрепление существующей армии и строительство крепостей по старому, проверенному образцу? Это была бюрократическая ловушка. Отчет собирались предоставить императору в кратчайшие сроки, а цифры, которые должны были продемонстрировать «затратность» и «неэффективность» железной дороги, уже вовсю подтасовывались сторонниками Ростопчина. Цель была одна — добиться заморозки проекта «до выяснения всех обстоятельств возможности безубыточной эксплуатации». А в условиях надвигающейся войны «временная заморозка» была равносильна смерти всей железной дороги.

Андрей, изучив копию проекта запроса, добытую графом Воронцовым через своих верных людей, мрачно усмехнулся.

— Юридически все безупречно. Они не нападают на меня лично, они «заботятся о благе Отечества и расходовании государственных средств». Гениально и подло!

— Именно так, — кивнул Воронцов. — Император ценит ваш проект, но он вынужден считаться с мнением старой аристократии. Если Ростопчин и Голицын представят подложные цифры о «миллионных растратах», которые, якобы, сулит эксплуатация железной дороги, то даже царь не сможет игнорировать это. И он может не дать разрешение на эксплуатацию. Потому я считаю, князь, что вам срочно нужен новый зрелищный и неоспоримый успех. И чем скорее, тем лучше!

В этот момент в кабинет вошла Наташа. Она посмотрела на хмурые лица мужчин, на документ в руках у Андрея, и ее взгляд сразу стал собранным и острым.

— Что случилось?

Андрей кратко объяснил суть новой интриги ретроградов. Наташа выслушала, не перебивая, и подошла к огромной инженерной карте, висевшей на стене. На ней была изображена трасса будущей дороги между двумя столицами с отметками о завершении каждого участка.

— Они хотят цифр? — тихо произнесла она, водя пальцем по карте. — Так дадим им не цифры на бумаге. Дадим им железную цифру. Покатаем их по рельсам.

Она обернулась к мужу, и глаза ее горели тем самым огнем, что и в ночь того яркого бала, когда она представила публике дирижабль.

— Андрей, первый участок до Твери почти готов. Рельсы уложены, шпалы подбиты. Мы проведем пробный прогон. Не инженерный тест для своих, а государственное мероприятие. Мы пригласим самого императора, придворных и этих самых «озабоченных сановников» вместе с Ростопчиным. Мы посадим их в вагоны и повезем из Москвы до Твери и обратно. Пусть посмотрят все своими глазами. Пусть почувствуют скорость. И пусть увидят, что наш новый паровоз потребляет совсем немного угля