Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

Сергей откинулся в кресле, сложил пальцы и произнёс тихо, почти буднично:

– Сейчас курирую один проект в команде управления активами. Компания "Theranos".

Имя было знакомо. Пирс заранее навёл справки, когда тот добивался командировки. Стартап в области биотехнологий, подающий большие надежды. Учитывая специализацию Платонова, интерес казался естественным. Но настойчивость, с которой он съездил на место, тревожила.

И вот теперь….

– Думаю, это мошенники.

Эти слова упали на стол тяжёлым грузом.

– Их техническая документация катастрофически слаба. Я копнул глубже…, – сдержанный голос разрезал тишину. – Следы подделки: использование чужих материалов из университета Джонса Хопкинса, фальшивые подтверждения, отсутствие клинических испытаний. Даже разрешение FDA подано лишь недавно – и только на один из двух сотен тестов. Это станет грандиозной проблемой.

Взгляд Платонова потемнел, а черты лица заострились.

– В подобном случае как поступить?

Слова прозвучали почти искренне, но Пирс ощущал фальшь, будто кто-то играет слишком гладко на расстроенном инструменте.

– Если углублюсь, смогу найти доказательства. Но тогда придётся оставить дела MA. Поеду снова на место.

Вот оно – истинное желание: уйти от прямых обязанностей, заняться разоблачением, выйти за пределы своего отдела. Слишком уж обширная прелюдия ради простой просьбы.

– При таком объёме подозрений разумнее расследовать дальше. Ослепнуть можно лишь от собственного равнодушия, – произнёс Платонов, слабо скрывая нажим.

Пирс вдруг понял: его водят за нос. Тот строит из себя озабоченного правдолюба, но на самом деле уже подсчитал выгоду. И всё же момент был упущен – разговор закручен умело, и разворачивать его назад стало невозможно.

Голос Платонова оставался мягким, но в нем слышался холод металла:

– А если этот обман всплывёт позже?

В комнате запахло тревогой, как перед грозой. Слова висели в воздухе, а вместе с ними – понимание: если всё сказанное правда, разоблачение неизбежно. Технологии компании – пустышка, продукт ещё не прошёл одобрения FDA. Вопрос заключался не в том, случится ли скандал, а лишь когда он грянет.

Проблема теперь была иной, куда глубже, чем казалось вначале. Пирс уже знал слишком много. Этот яд проник в сознание и не отпускал. С недавним повышением до руководящей должности ситуация обретала новую окраску: любое неосторожное слово могло обернуться заголовками в газетах – "Исполнительный директор Goldman был осведомлён о мошенничестве Theranos".

Только два пути оставались перед ним. Либо начать настоящее расследование, собрав команду и документы, либо сделать вид, что уши его остались чисты, а разговор – случайным шумом за окном. Но клиенты банка вложили деньги в эту компанию. Отвернуться – значило расписаться в собственной трусости, оставить за спиной шлейф обвинений в предательстве доверия.

Тяжёлым грузом ложились воспоминания о прошлом. Во время кризиса ипотечных бумаг Goldman уже обвиняли в слепоте, а позже и в цинизме – когда банк толкал на рынок опасные продукты, чтобы набить собственные карманы. Тогда грянул иск SEC и последовал гигантский штраф. Годы минули, но пятно не смылось. Оно въелось в репутацию, словно едкий запах гари в стены старого дома.

И теперь, если вновь всплывёт скандал, если кто-то докажет, что руководитель Goldman закрыл глаза на очевидное мошенничество? Одно лишь присутствие на этом разговоре уже походило на капкан. Пирс щёлкнул языком – тихо, как отрывистый выстрел в пустой комнате. Ошибка была в том, что позволил разговору зайти так далеко. С той минуты, как начал слушать Платонова, ловушка захлопнулась.

Но дух ещё не сломлен. "Так легко в западню не скинешь", – мелькнуло в мыслях. Первое неверное движение уже сделано, пути назад нет, значит, остаётся одно – обратить ситуацию в свою пользу.

– Соберу команду. Но при одном условии, – голос прозвучал ровно, но в нём звенела сталь. – Если появятся подобные сомнения, идёшь сначала ко мне.

Здесь не нужны были обходные формулировки.

– Любое дело, где замешан инвестиционный блок, – сперва ко мне. Всегда.

Прямая линия, прямой доступ. Право первыми узнавать о шагах Сергея Платонова. Человек-ураган, ходячее бедствие. Но если научиться слышать его раскаты грома раньше других, можно превратить разрушительную бурю в систему раннего предупреждения.

– И ещё, – добавил Пирс, склонив голову, – считай это новым долгом.

Уже второй долг. А долги имеют свойство копиться и оборачиваться рычагом в нужный момент. Настанет день, когда Платонов вновь встряхнёт страну скандалом. И тогда люди сами прибегут к Пирсу, умоляя укротить эту бурю. Вот тогда счёт и будет предъявлен.

Полного контроля достичь не удастся никогда, но даже само признание долга даст время. А время в таких играх стоит больше золота. И ещё – поднимет самого Пирса выше, сделает весомее.

– Ну так что скажешь?

Тишина. Лишь гул кондиционера и едва слышное постукивание пальцев по столешнице.

– …

Платонов молчал, но пауза оказалась лишь частью игры.

– Не интересует – забудь, – Пирс пожал плечами. – Разберусь сам.

Ход сделан: формирование команды без участия Сергея снимало риск обвинений в халатности. Если тот хотел остаться в игре – придётся согласиться на условия.

После короткой паузы Платонов произнёс:

– Хорошо.

Но в ту же секунду у Пирса внутри что-то кольнуло. Улыбка на лице собеседника оказалась слишком широкой, уголки губ взлетели слишком высоко. Словно кошка, которая уже поймала мышь и теперь лениво играет ею.

В животе холодком разлилось недоброе предчувствие. Где-то он упустил ещё одну ловушку.

Глава 10

Звонкий сигнал уведомления пронзил тишину, будто капля металла упала на каменное дно колодца. На экране смартфона вспыхнуло имя отправителя – Рэймонд. В письме сухими, почти казёнными словами был изложен график предстоящего события, до которого оставалось чуть больше десяти дней. Там же указывалось, что бумажное приглашение вскоре прибудет прямиком в офис Goldman.

Губы сами собой изогнулись в лёгкой улыбке. Поводом была не простая встреча – готовилось торжество, к которому готовились многие.

"2014 Philanthropy and Innovation Gala". Черный галстук, безупречные смокинги, атласные платья, запах дорогих духов, блеск бокалов с шампанским, звонкий смех и шелест шёлка. Гала ужин, где собирались люди, о которых писали журналы, чьи имена звучали в новостях. А главное – там должны были появиться члены совета директоров Theranos. Если они будут в зале, значит и остальные гости окажутся не менее влиятельными – крупные филантропы, новаторы, политики, старые деньги, молодые акулы.

Взгляд упал на собственный костюм – сдержанный, деловой, годящийся для повседневных рабочих будней, но никак не для вечера, где каждая деталь означала статус. Недопустимо явиться в таком виде,