Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

где-то мяукала кошка… В его бывшей квартире царила тишина. Он достал ключи от квартиры и привычным движением попробовал открыть входную дверь. Но ключ от нижнего замка не подошёл.

Замки уже поменяли. Во всяком случае, личинку нижнего замка…

Руслан почувствовал, как щёки начали гореть и уши. Было ужасно стыдно. Он принюхался, но ничего не почувствовал через закрытую дверь.

Может, оно не протухло? — с надеждой подумал он. — Просто высохло, и всё? А если нет? Ну и что теперь делать? Блин, неудобно как перед людьми!

Оставаться в подъезде дольше он не рискнул и поспешил спуститься и выйти на улицу.

* * *

Москва.

Сидя дома с рюмочкой коньяка в руках, директор мебельной фабрики Гайдуков думал над словами фронтового друга.

Володя сегодня сказал, что этот молодой прохвост сам по себе приходил, — думал он. — Да чёрта с два! Не может такого быть! Уж больно уверенно он на Володина ссылался, он кухню эту всю с проверками изнутри знает… Хотя… Если райком меня оставит в покое, то какая мне разница, кто там и чем у них в райкоме занимается? Главное, чтобы меня не трогали… Но, если у них там кого-то посадят, как Володя обещал?.. Не выльется ли это, наоборот, в предвзятое ко мне отношение? Не буду же я по поводу каждой проверки к Межуеву бежать? А стоит им понять, что за мной реально никого нет, так они же сожрут меня со всеми потрохами и отомстят за все свои проблемы, что им Межуев устроил…

Хотя… Немного еще подумав, он улыбнулся, поменяв свою точку зрения. Как раз если кого-то посадят, значит, кишка тонка у них против Межуева. И никогда больше они к нему не полезут, опасаясь все отправиться на нары вслед за своим гонцом. Да, надо следить за этим делом. Как судья вынесет обвинительный приговор, так сразу можно и расслабиться…

* * *

В среду с утра себе напланировал отвезти статью в редакцию, потом в Кремль заехать, потом к Фирдаусу в торгпредство. Потом надо попросить Сатчана, чтобы он мне устроил посещение базы — чёрной икрой для жены затариться. И спецхран!!! Там нужно очень плотно посидеть, хороший запас себе организовать. Написал себе в ежедневнике отдельной строкой и подчеркнул два раза.

Вера в редакции, как всегда, обрадовалась моему появлению. И как всегда, непонятно было, чему она была рада больше? Традиционному уже угощению, новой статье или тому, что я освобожу редакторскую от мешка с письмами. Оглянувшись в то место, где он обычно стоял, увидел два мешка. Один полный и один на треть заполненный…

— Да-да, — проследив за моим взглядом, проговорила Вера. — Это всё твоё. Правильные статьи пишешь, раз люди вот как реагируют.

— А можно я один сегодня заберу? — с печальным видом предложил я, — который полный. Чего полупустой мешок брать? Пусть наполнится…

— Ладно, — рассмеялась она, заглядывая в кулёк с развесной пастилой. — Что сегодня принёс нам из несъедобного?

— Вот, — вытащил я свою статью и негатив с фотографией.

Вера сразу узнала по фото Юлию Владимировну.

— Это где она? — удивлённо разглядывала она снимок.

— На даче у них снимал, — ответил я.

— А как ты к ним попал?

— Позвонил, договорился, — улыбнулся я.

— Ну ты даёшь! — воскликнула она и переключилась на статью.

Она читала её долго, мне показалось, несколько раз прочла. В конце концов, она подняла на меня удивлённые глаза.

— Что-то не так? — спросил я.

— Думать заставил, — на полном серьёзе ответила Вера. — Вроде, ничего сложного, слова все понятные, а думать приходиться над каждой фразой.

— Это плохо? — забеспокоился я.

— Да нет, — пожала она плечами, — наверное… О таких людях и не напишешь по-другому… Она же не частушки пишет…

— Ясно, — озадачился я.

Что значит, думать заставил? А над остальными моими статьями думать не надо было? Тут же ничего такого чрезмерно заумного!

Блин… Познакомился с такими людьми… Им моя статья обоим понравилась. И что, сейчас худсовет, главлит или что у них тут, могут не пустить её в печать? Только этого не хватало… А они же «Труд» читают, будут ждать…

— Надо подумать, в какую рубрику это больше подходит, — задумчиво проговорила Вера. Затем, подняв на меня глаза, увидела, видимо, что нахмурился, и тут же поспешно сказала:

— Да нет, все хорошо будет! У нас много поклонников Друниной. Статья хорошая, они ее в любом случае продавят. Не волнуйся, не зря писал!

Ну, это уже другое дело.

Вера взяла у себя в столе пустой конверт, бережно сложила в него негатив и фото, приколола к моей статье и направилась к выходу:

— Мешок забрать не забудь!

— Обязательно, — ответил я и, прихватив его, вышел в коридор за ней следом.

Все хорошо. Взяла она статью в работу. Меня же не деньги в этом случае волнуют. Что мне эти тридцать рублей. Я же уже начал прикидывать, какими словами буду оправдываться перед Каплером, что статья не вышла… Они оба люди творческие, значит, ранимые.

Закидывая мешок с письмами в машину на заднее сидение, прикинул, что сегодня я в университет точно не попадаю. Ну, полежат письма до завтра в машине, ничего с ними не будет.

Поехал в Верховный Совет. Оставил записки помощнице начальника секретариата и поспешил к Воронцову на четвёртый этаж, оставил его помощнице копии. В Комитет по миру решил сегодня не заходить, время и так поджимало.

Фирдаус встретил меня настороженным взглядом. Похоже, его озадачила моя просьба о встрече, но он уже привык не говорить лишнего по телефону и с нетерпением ждал меня.

— Галия летит в воскресенье в Бухарест, — поспешил объяснить я. — Подумал, если вам что-то передать из Италии в Москву надо, то, может, через Бухарест будет проще?

— О, не знаю, — растерянно ответил он. — Надо будет сейчас позвонить нашим. И на сколько дней она летит?

— Четыре дня, вроде.

— И где они в Бухаресте остановятся? — сразу решил всё выяснить он на всякий случай.

— Вот, чего не знаю, того не знаю, — развёл я руками. — Наверное, надо ей позвонить…

— Дай мне её рабочий телефон. Чтобы нам тебя не дергать и время не терять.

Он предложил проехаться до кафе на соседней улице. Мы посидели, обсудив перспективы