Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

что после Нового года можно будет без боязни вернуться в Петербург. — Ответил Мудров и покосился на Раевского, с мрачной сосредоточенностью раскладывающего пасьянс. — А что это с Николаем Николаевичем? У него что-то не сходится, поэтому он такой напряжённый?

— Нет, у Николая Николаевича всё прекрасно. А скверное настроение связано с несоответствием моего представления о нём с его собственным. — Ответил я, глядя, как Раевский ещё больше выпрямляет и так прямую спину. Интересно, ему удобно так сидеть?

— Наверное, такое тоже иногда случается, — произнёс с философским видом Мудров, а потом встрепенулся и посмотрел на меня. — Ваше величество, применение спиртов дало просто поразительный результат. Мы осмелились и в родильных всё протирать спиртом и кипятить бельё. Как вы с бинтами посоветовали делать.

Я не помню, советовал ему кипячением заниматься в отсутствие автоклава или нет. Может, и советовал. У меня иногда подобные мысли вырываются. Обычно я объясняю их какой-нибудь чушью вроде: ехал мимо деревни и увидел, как бабка какая-то так делает. Мысль зафиксировалась на автоклаве. Ведь простейший сделать, большого ума не надо. Это же кипение под давлением. Точнее даже не кипение, а повышение температуры кипения выше ста градусов. И стерилизует эта температура так, что… Что и в консервах мало какая пакость выживает.

Так, надо кого-то озадачить. Ведь у физиков такая машина запросто может оказаться. Сейчас же открытия одно за другим делают. Скоро паровозы по всему свету разбегутся и электрические лампочки засветятся. Так что у них точно какой-нибудь аналог автоклава должен быть. И вот, казалось бы, многие проблемы удалось бы решить уже давно, если бы кто-то додумался в своё время банку в тот же автоклав засунуть, или операционное бельё с бинтами. Но наши хоть кипятить начали, и то хлеб.

— А перед стиркой, замачивали те же бинты известковую воду. Правда, пришлось придумывать, как полоскать, чтобы прачки не остались без кожи на руках… Мы придумали, ваше величество, не волнуйтесь, — замахал руками Мудров. — Да, подготовка теперь занимает очень много времени, зато результат того стоит. За месяц всего два случая послеродовой горячки и одна раневая лихорадка.

— Это замечательный результат, — заметил я. — Вы начали распространять опыт?

— Да, ваше величество, начали. Особенно в войсках и родильных отделениях. Проблема в нехватке кадров, ваше величество. В деревнях людишки мрут, как мухи. Нам не хватает фельдшеров и повитух, которые хотя бы знают, что делать, как помощь оказывать. Иногда ведь достаточно просто перевязать рану грамотно, или роды сложные принять, чтобы смертность в разы сократилась.

— Вот что, вы сможете выделить врачей, кто сможет подготовить хотя бы фельдшеров и повитух? — Я лихорадочно прикидывал расклад. Младшие врачебные чины нужны так же, как и высшие, если не больше. Но где их взять? — А давайте проведём социальный эксперимент, — я махнул рукой. Это был жест отчаянья, но я не представлял, что ещё можно сделать.

— О каком эксперименте вы говорите, ваше величество? — осторожно спросил Мудров.

— Наберём парней и девок из казённых крестьян. Из тех, что посмышлёней. И обучим их на фельдшеров и повитух. Причём будем набирать со всей Империи. Условие будет обучить, а потом отправить обратно. А за то время, пока они обучаться будут, поставим, ну, скажем, фельдшерские или повивальные избы. Оснастим и поставим на государственный кошт. На первое время сойдёт, всё равно вы их сначала грамоте обучите, а потом премудростям разным. Три-четыре года точно это займёт. А мы за это время придумаем, как избы эти оснастить. Что думаете, Матвей Яковлевич?

— Это… Это может сработать, — тихо проговорил Мудров. — Нужно только помещение подобрать подходящее. Разрешите заняться этим, ваше величество?

— Разрешаю. А я пока Скворцова озадачу, чтобы он гонцов разослал к губернаторам. По одному парню и по одной девке из всех государственных поселений, где больше тысячи душ проживает. В городах-то врачи какие-никакие во всех найдутся. — Мудров поклонился и вышел из покоев государыни, что-то бормоча себе под нос. Видимо, уже прикидывал, как подступиться к решению этой задачи.

— Вот и славно, — пробормотал я и подошёл к Раевскому. — Ну что, сошёлся пасьянс?

— Да, ваше величество, сошёлся, — и он слегка отклонился, давая мне полюбоваться картиной.

— Ну вот и отлично. А теперь переставай себя жалеть и сходи в приёмную. Пускай Скворцов начинает уже готовить приказ о создание младшей медицинской службы. Я скоро к вам присоединюсь.

Раевский вскочил из-за стола, коротко поклонился и вышел из гостиной. Я же направился в спальню к жене.

Елизавета сидела перед зеркалом и расчёсывала длинные белокурые пряди. Наши взгляды встретились в зеркале.

— Матвей Яковлевич сказал, что опасность миновала, — произнесла она, а я подошёл и, забрав у неё щётку, принялся перебирать пряди, очень осторожно расчёсывая их. Лиза закрыла глаза и слегка подалась назад, навалившись на меня спиной. При этом она мне мешала, но я всё равно умудрялся отделять пряди, проводя ни ним щёткой. — Он сказал, что мы можем заниматься любовью, если есть такая потребность.

Моя рука замерла в воздухе, и наши взгляды снова встретились. Она смотрела на меня немного испуганно, словно боялась, что я её пошлю. Ну а что, беременность наступила, зачем ещё жена нужна?

— Тогда я сегодня как добропорядочный муж буду скрестись в двери твоей спальни, в надежде, что ты меня впустишь. — Вот уже две недели мы спали раздельно. Как только Мудров почувствовал лёгкую угрозу выкидыша. И все эти две недели я катастрофически не высыпался, хотя как раз спал дольше, чем обычно.

— Саша, — она снова закрыла глаза, а я нагнулся и поцеловал её в шею. При этом руки так и тянулись потискать слегка округлившееся тело, но я заставил себя отступить. Дел ещё много, и у нас вся ночь впереди. — Я слышала, что ты сказал Мудрову насчёт крестьян. Может быть, начнём всеобщее обучение именно с казённых?

— Нет, — я покачал головой. — Реформа начнётся везде одновременно. Иначе будет сложно отследить, тех, кто нарушает приказ.

— Думаешь, найдутся такие дураки? — она нахмурилась.

— О, сколько угодно, — и я негромко рассмеялся.

— Давай откроем лицей, — внезапно сказала Лиза. — В Царском Селе.

— Давай, откроем. Я даже знаю, где именно он будет располагаться. Во флигеле Екатерининского дворца. И я, пожалуй, отдам туда Колю с Мишей. И вот тогда