Канцлер - Валерий Пылаев

мира, за полтора года ставшего родным. Дед, родовое гнездо в Елизаветино, далекий Петербург и целая огромная страна. Люди – сотни и тысячи рабочих с фабрик Горчаковых. Однокашники из славной пехотной школы, один из которых теперь занял российский престол. Старая аристократия – может, и не друзья, но зато вполне надежные союзники, от которых не приходилось ждать удара в спину. Багратион – хоть мы не всегда и не во всем оказывались на одной стороне. Настасья. Андрей Георгиевич, Судаев с Шестопаловым.

И Гижицкая, навеки упокоившаяся в чужой эльзасской земле.

Теперь все это стало моим, частью меня – и плевать, кому оно принадлежало раньше. Я – Александр Горчаков. Статский советник на службе его величества императора Павла. Одаренный, наследник рода и внук своего деда.

Может, так было и не всегда – но всегда будет.

– Я не забыл, ваше высокопреосвященство, – уже без всякой злобы проговорил я. – И, пожалуй, должен благодарить вас – за все.

– Оставьте эти расшаркивания для другой публики, князь. – Кардинал снова опустил взгляд куда-то в пол. – В конце концов, вы нам ничего не должны. Но от вас зависит куда больше, чем судьба дюжины бесполезных стариков.

– Вряд ли старики так уж бесполезны. – Я пожал плечами. – Я бы уж точно не отказался от пары советов. И вы, и Василий Михайлович наверняка знаете куда больше, чем говорите.

– И все же куда меньше, чем хотелось бы, князь, – вздохнул кардинал. – И почти все наши знания для вас окажутся бесполезными… пока что. Мы маги и хранители мира, а не политики или полководцы.

– Знания мне сейчас не помешают, – тоскливо отозвался я. – Не древние ритуалы, конечно же – а то, что может пригодиться здесь и сейчас. Василий Михайлович говорил, что способен увидеть будущее… в некотором смысле.

– Будущее – это то, что еще не случилось. А значит – может и не случиться вовсе. Что бы там ни говорил даже один из нас – вашу судьбу пишете только вы сами, князь. – Кардинал невесело улыбнулся. – Просто так уж вышло, что она теперь намертво сплетена с судьбой целого мира. И любая ошибка…

– Отправит нас всех прямо в пасть к Дьяволу. Знаю! – Я махнул рукой и выругался, уже не обращая внимания на этикет. – Но хоть что-то, ваше высокопреосвященство! Любая подсказка, любой намек на исход событий! Вы видите эти чертовы… нити, ведущие из прошлого в будущее – а я вынужден идти вслепую. Вы когда-нибудь пробовали вести огромный грузовик без фар ночью по дороге над пропастью глубиной с этот собор?!

– Я… я не умею водить, князь. – Кардинал чуть покраснел, будто признание далось ему не без труда. – Но если уж говорить о подобных сравнениях – вы просите дать вам какой-то ориентир, маяк – но забываете, что любая дорога сложна и извилиста. И прямой путь – не всегда верный и надежный… Не подумайте, что я хочу скрыть от вас что-то важное – и все же любой совет, даже самый крохотный намек сейчас могут навредить куда больше молчания.

– Неужели все так плохо? – буркнул я. – И у меня есть один-единственный шанс добраться куда следует?

Вопрос был скорее риторическим – и поэтому я искренне удивился, когда его высокопреосвященство вдруг начал отвечать.

– К счастью – пока еще нет. Помимо тысячи ужасных исходов есть и хорошие – очень немного. И те, что можно назвать приемлемыми… их несколько больше. – Кардинал на мгновение смолк, будто заглядывая туда, куда мой Дар пока еще был не в силах дотянуться. – И переговоры в Ватикане решат если не все, то многое. Именно эта встреча станет отправной точкой для грядущих событий.

– И я должен начать и закончить их так, как следует, – фыркнул я. – А можно что-нибудь менее… очевидное?

– Боюсь, что нет, князь. – Кардинал пожал плечами. – Ваши цели разумны, а все действительно важное вы знаете и без меня. Даже то, что ее высочество принцессу Анну-Марию следует защищать любой ценой – разве не так?

– Конечно!

– Если она погибнет – благоприятный исход станет почти невозможным – во всем мире сейчас не найдется фигуры, способной заменить наследницу рода Габсбургов. Только крови кайзера под силу хоть как-то объединить германскую знать – а других детей у покойного Вильгельма не было… Впрочем, и это вы тоже знаете не хуже меня. – Кардинал виновато потупился. – Как видите, от моих советов не так уж много толку.

– Не стану спорить, – сердито отозвался я. – Но, так или иначе – благодарю, что вы хотя бы попытались.

– И вот еще, князь… Опасайтесь британского короля. Георг уже не молод, но он куда опытнее всех остальных участников переговоров вместе взятых.

– Даже Жозефа?

– Даже его. Французский император умен и осторожен, но Георгу за почти тридцать лет его правления приходилось закручивать такие интриги, на которые едва ли пошел бы любой другой. – Кардинал поджал губы и отвел глаза – будто сомневался, стоит ли говорить дальше. – Не удивлюсь, если он причастен к созданию оружия Рейха… так или иначе.

– Что?! – От удивления я едва не подпрыгнул. – Святому Престолу что-то известно об этом?

– Никаких доказательств у меня нет – если вы об этом, князь. И не может быть. – Кардинал строго нахмурился. – Только скудные и противоречивые сведения от американских католиков, которые я могу подкрепить разве что собственными догадками. Но уже если в деле были замешаны деньги королевской семьи…

– Георг финансировал проект? – догадался я. – И поэтому сейчас готов пойти на все, чтобы заполучить оружие в свои руки?

– Тише, князь! Умоляю вас – тише! – Кардинал испуганно огляделся по сторонам. – Я выдал вам тайну исповеди! И если хоть кто-то узнает, если заподозрит вселенскую Церковь в симпатии к одной из сторон встречи в Ватикане…

– Понимаю, – кивнул я. – Слово аристократа – то, что вы сказали мне, не покинет этих стен. Конечно же, я не посмею использовать это знание на самих переговорах… и все же оно едва ли будет лишним. Я в долгу перед Святым Престолом, ваше высокопреосвященство.

– Не говорите так, князь! – прошипел кардинал. – А лучше – вообще забудьте обо всей нашей беседе! Я не должен был…

– Но все же сделали. – Я шагнул вперед и протянул руку. – Кто знает – может, эти слова стоят куда больше многомудрых бесед о судьбах мира.

– А может – нанесут такой вред, который мы уже не сможем исправить. – Кардинал стиснул мою ладонь холодными и липкими от пота пальцами. – Но я буду молиться, чтобы все закончилось хорошо… А теперь ступайте, князь – и да хранит вас Господь!