Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

облегчение. Но спокойствие тут же сменилось новой волной беспокойства – пальцы его нервно постукивали по столу, голос дрогнул:

– Так что же, остаёмся при этом варианте?

Пирс отрезал холодно, как ножом:

– Нет. С этим мы обречены на поражение.

Воздух загустел. Вопрос повис в тишине, тяжёлый, как свинец:

– Тогда что же делать?..

Ответа пока не было. Взгляды обоих обратились к собеседнику, словно в поисках спасительного ключа.

Молчание тянулось, будто струна, готовая лопнуть. В такие минуты не следовало говорить прямо – резкость могла выдать шулера, а лёгкая дымка загадочности придавала словам вес.

Улыбка, полная намёков, скользнула по лицу.

– У нас есть поговорка: нет зрелища увлекательнее пожара и драки.

Фраза прозвучала, как загадка из старого сборника притч. Настоящие мудрецы говорили образами.

– Главная беда в том, что пресс-конференция выходит слишком пресной. Чтобы завладеть вниманием, нужно напряжение. Неважно – правда или инсценировка, люди всегда тянутся к искрам конфликта.

Уитмер кивнул, пытаясь уловить мысль.

– Значит, сама ситуация должна стать событием?

– Именно. Стоит человеку увидеть аварию на улице – он замедлит шаг, чтобы вглядеться. Так уж устроена человеческая природа: кровь быстрее бежит в жилах, когда чувствуется запах скандала. Если удастся создать столкновение….

Договорить мысль не получилось.

Дверь резко распахнулась – створки ударились о стену с сухим треском. В комнату ввалился секретарь Уитмера. Лицо босса тут же скривилось от раздражения:

– Я же сказал – не мешать!

Секретарь даже не извинился по-настоящему – лишь склонил голову и шагнул к стене, схватив пульт.

– Простите, но это нужно увидеть немедленно.

Щёлчок – и огромный экран ожил, вспыхнул белым светом.

На нём возникло лицо Белой Акулы.

Он снова в прямом эфире.

И напротив него – фигура, знакомая каждому, кто хоть раз включал финансовые каналы. Джим Клейтон. Хозяин студии и голос программы "Безумные деньги".

Брови Пирса сошлись в резкую складку.

– Пошли ва-банк… – пробормотал он.

Значение происходящего было очевидно даже без комментариев. "Безумные деньги" имели невероятный вес для простых игроков. Одно слово ведущего – и котировки взлетали на два-три процента, словно от искры в сухой траве. Тысячи мелких инвесторов ждали сигнала, чтобы броситься покупать.

Акула выбрал именно эту арену.

И особенно тревожно было то, что "Эпикура" держалась на плечах таких самых мелких акционеров. В эпоху 2014-го, когда доля розничных инвесторов в среднем не превышала 10–13%, именно здесь их оказалось необычайно много.

Шоу превращалось в оружие массового поражения, направленное прямо в сердце компании. Для "Эпикуры" цифра участия мелких акционеров достигала поразительных семнадцати процентов – словно в шумной ярмарочной толпе вдруг оказался целый квартал жителей, которых прежде никто и не замечал. В политике семнадцать процентов – это не пыль на дороге, а прочный фундамент, который может склонить чашу весов.

Белая Акула действовал дерзко и нестандартно – он метил прямо в сердца розничных инвесторов. Обычно на подобных выборах на них не обращали внимания: эти акционеры считались спящими, равнодушными. Институциональные гиганты выходили на собрания с дисциплиной армии, показывая до восьмидесяти процентов явки, тогда как простые вкладчики едва собирали двенадцать.

Причина лежала на поверхности. Те, кто вкладывал небольшие суммы, владели лишь крохотными долями и потому не видели смысла срываться ради голосования. Их участие казалось каплей в море. Но Акула явно намеревался разбудить даже этих сонных людей. В его упорстве чувствовалась решимость не выпустить ни одного голоса, даже самого незначительного.

Как же он собирался завоевать доверие этой разношёрстной толпы? Ради ответа все разговоры в переговорной стихли – взгляды обратились к экрану, где шло его выступление.

– В последнем выпуске вы упоминали о возможных нарушениях в "Эпикуре"…, – голос Джима Клейтона разнёсся в эфире, быстрый и резкий, словно дробь по барабану.

Акула улыбнулся уголком губ:

– Ха-ха, вовсе нет. Я не утверждал, что были нарушения. Я лишь сказал, что компания ведёт себя так, будто они могли быть.

– Какая-то осторожность у вас появилась, – прищурился Клейтон.

– Ситуация тонкая, – мягко отозвался Акула. – Я не нападаю. Моя цель – правда.

– С каких это пор хедж-фонды занялись поисками истины? – в голосе ведущего сквозило едкое недоверие.

Словесный удар не поколебал Акулу. Он будто ждал его и спокойно продолжил:

– Верно. Правда сама по себе меня не интересует. Но если правда приносит прибыль – это другое дело.

– Значит, вы считаете, что в "Эпикуре" правда будет выгодной?

– Безусловно.

Признавался он откровенно: действовал не ради справедливости, а ради выгоды. И тут же развил мысль:

– Истина приносит прибыль.

– Оздоровить успешную компанию трудно. А вот в проблемных организациях достаточно выявить слабые места и исправить их – и открываются колоссальные возможности. "Эпикура" именно такой случай.

– То есть вы собираетесь исправить ошибки "Эпикуры" и взвинтить цену её акций?

– Совершенно верно. Через совет директоров можно вскрыть корень проблем, предложить решения – и котировки взлетят. По нашим подсчётам, в течение года цена поднимется минимум до 67 долларов, а возможно – и до 86.

Звучало это как предвыборное обещание – простое, яркое и бьющее прямо в воображение. Текущая цена в 45 долларов в сравнении с прогнозом выглядела ничтожной: рост от сорока восьми до девяноста одного процента!

Но на этом Акула не остановился.

– К тому же, считаю справедливым вернуть акционерам средства от продажи "Harbor Lobster". По нашим оценкам, возможен спецдивиденд не менее шести долларов на акцию.

Шесть долларов на бумагу – щедрый жест, граничащий с откровенным подкупом.

– Шесть долларов? Да это почти взятка, – не удержался Клейтон.

– Нет, – спокойно парировал Акула. – Учитывая, как проводилась сделка, это необходимая мера.

Итак, его программа обретала очертания:

– во-первых, выплатить акционерам по шесть долларов за акцию в ближайшие месяцы;

– во-вторых, в течение года поднять стоимость бумаг как минимум на двадцать два доллара.

Но и этим его арсенал не исчерпывался. Белая Акула словно шаг за шагом разворачивал перед публикой целую кампанию, где каждое обещание пахло быстрыми деньгами и заманчивой выгодой.

Любые выборы редко обходятся без светлых обещаний – всегда находится место и для ударов ниже пояса. Белая Акула не стал исключением. Его слова звучали, как хлёсткие пощёчины:

– Причина слабых результатов "Эпикуры" проста – руководство и совет директоров окаменели. Уитмер держится за кресло генерального уже два десятка лет, а состав совета не менялся три года. При застывших в прошлом лидерах трудно ожидать рывка вперёд.